Читать книгу: «Улица в вечность. Die Straße in die Ewigkeit», страница 2

Царство целей

В 17 веке открытия Ньютона и Галилея перевернули весь научный мир. Они сделали то, чего не удавалось ни физике Аристотеля, ни самым изощренным натурфилософским изысканиям. Движение планет, падение яблок, нагревания котла – все было сведено к простым механическим взаимодействиям, которые были переводимы на математический язык и, как следствие, могли с точностью предсказывать поведение объектов, что редко удавалось предшествующей науке.

Значение всего этого трудно переоценить, но как это часто бывает, не обошлось без перегибов. Успехи механики заставили многих думать, что весь мир устроен, как гигантская машина, в лучшем случае, как Ньютоновские бракованные часы, которые необходимо то и дело ремонтировать. Дошло до того, что французский физик Лаплас придумал чудовищного «демона» – некий супервычислитель, который на основании всех данных о текущем состоянии вселенной мог предсказать все ее последующее развитие. Подобное мировоззрение назвали детерминизмом (от латинского determinare – определять границы, ограничивать) и его можно было бы считать историческим курьезом, если бы и сегодня некоторые горячие головы не утверждали, что вся деятельность человека сводится к химическим процессам в мозге.

Чудовищность этой идеи в том, что она полностью исключает такое понятие как свобода. Ведь в механической картине мира каждое действие имеет внешнюю причину – футбольный мяч летит потому, что его ударили ногой. Человек принимает решение не потому, что он это захотел (как он наивно полагает), а потому, что в его организме происходят некие процессы, предопределенные миллиардами лет космической эволюции. В подобном мире бессмысленно ставить цели (ведь все и так запрограммировано) и невозможно даже пытаться стать лучше и добрее, ведь мы будем такими, каким закодировала нас природа. Детерминисты дошли до того, что белочка не может по своей воле запасать орехи на зиму, а ее якобы целенаправленное поведение объясняется некой встроенной от рождения биопрограммой.

И все же, не вдаваясь в материалистическую схоластику, в практической жизни мы постоянно исходим из реальности выбора. Мы ставим цели, мечтаем, составляем план на день. Даже чтобы просто встать с кровати, нужно свободное решение. Если думать строго механически, в этом есть что-то иррациональное. Ведь в механических процессах причинные связи действуют только в одном направлении – из прошлого в будущее, в то время как в любом свободном решении происходит обрыв цепочки – еще не существующее будущее влияет на настоящее, становясь намерением. Предположим, я поднял руку – непосредственной причиной поступка явились не атомы, и не процессы в мозге, а само решение поднять руку. По крайней мере, так оно воспринимается непосредственно.

С другой стороны, даже если отказаться от грубого механицизма и дать человеку право на спонтанное решение, остается множество вариантов более тонкого предопределения, поскольку на выбор человека влияют окружающая среда, история, экономика и многое другое. Отсюда возникает экономический, географический, исторический и многие другие детерминизмы. Свобода, рассмотренная в таком ракурсе может оказаться не более чем свободой наркомана выбирать иглу.

Философ Бердяев называл это царством Кесаря – уровнем порабощенным необходимостью.

И если мы останемся в «царстве Кесаря», если мы не найдем смысла помимо того, чтобы кушать, работать для того чтобы кушать, получать удовольствия, рожать детей, кормить детей и т.п., мы недалеко уйдем от чаек Ричарда Баха, которые считали что летать нужно только для того, чтобы есть. Все перечисленное, конечно, важно, но если ограничится этим – мы будем просто игрушкой обстоятельств и никогда не поднимемся над плоскостью ежедневной рутины и обыденности.

Человеческие планы можно сравнить с альпинистским крюком, который бросают, чтобы зацепиться за что-то незыблемое, но крюк этот снова и снова срывается, разрушая то, что казалось твердой опорой. Все самые яркие, но по сути своей заземленные мечты, рано или поздно оказываются в прошлом. А если посчитать смерть окончательной точкой нашей жизни, то мы получаем абсолютный тупик, полный крах всех иллюзий, абсолютное торжество демона Лапласа. Потому что тогда все то, о чем мы грезили, чему отдавали все усилия, окажется грудой бессмысленных событий, вот-вот готовых провалиться в небытие.

И здесь мы непосредственно подходим к необходимому условию настоящей свободы – это наличие иного уровня бытия, трансцендентного миру необходимости, наличие того, что останется значимым даже пройдя тестирование смертью.

Этот уровень Библия называет Царством Небесным, философ Бердяев называл Царством Духа, мы же романтически назовем его царством целей. Царство необходимости действует из прошлого, опутывая нас цепью причин и условий. Царство целей действует из будущего, спуская для нас веревочную лестницу из идей, замыслов и великих возможностей. Только лестница эта должна крепиться максимально высоко. Там, куда не доберутся безжалостные лангольеры, пожирающие один день за другим.

Среди повседневных забот царство целей может показаться чем-то призрачным и нереальным, но иногда оно врывается в замкнутую комнатку нашего жития, словно майская гроза или просто как веяние тихого ветерка. Мы чувствуем его, когда мы узнаем о людях, героически жертвовавших собой ради других, когда совершаем нечто в высшей степени невыгодное и необъяснимое, когда задумываемся о том, ради чего мы живем и что с нами будет за порогом смерти. На протяжении всей жизни царство целей зовет нас, царство целей вибрирует сокровенной мечтою, царство целей поет свою тихую песню. И стоит только на миг остановиться, выйти из колеса проблем и тревог, и мы сможем почувствовать что за, на первый взгляд, хаотичным потоком дней есть замысел, что есть высшая цель того, что происходит. И эту цель мы видим обычно, как сквозь крошечную щелочку, но именно она может дать смысл всему, и если мы ухватимся за нее, наша жизнь станет, как туго натянутая тетива, как якорь брошенный в вечность, как великая книга, авторами (или соавторами) которой можем стать мы сами.

Натуральные числа: скукота кромешная или вестники другого мира?

Если кто не помнит, ряд чисел 1, 2, 3, 4…,12, … и так до бесконечности называется натуральным. Как говориться в школьных учебниках, это числа, которые мы используем при счете. И, на первый взгляд кажется, что в них нет ничего особенного. Считать предметы мы научились с самых ранних лет. Однако, как ни странно, натуральный ряд является одной из главных тайн науки.

Сложности возникают уже при вопросе: откуда появились натуральные числа? Есть разные теории, пытающиеся ответить на это. Сторонники материалистического взгляда считают, что числа возникают из непосредственного чувственного опыта, подобно физическим или химическим законам. Но тут появляется проблема: если физические объекты и вещества мы можем видеть и ощущать, то самих чисел мы видеть не можем. Мы можем видеть пять яблок, но само число «пять» находится только в нашей голове. Нигде в природе мы не найдем также законов арифметики и алгебры – мы можем найти их только в своем интеллекте.

Существует другой, лингвистический подход, утверждающий, что числа являются искусственным языком, придуманным человеком для описания действительности. Согласно этому взгляду, подобно тому, как мы используем слово «синий» для описания определенного цвета, мы используем слово «пять» для описания пяти яблок. Но здесь также возникают сложности: если мы придумываем язык, мы сами задаем его законы и можем быть уверенными, что не сделаем там неожиданных открытий. К примеру, было бы странно, если бы учительница русского с удивлением обнаружила, что слово «жил» пишется на самом деле через «Ы». Филологи заранее договариваются о правилах. Но этого нельзя сказать о математиках.

К примеру, в 1637 Пьер Ферма записал интересную формулу о соотношении чисел, доказать которую удалось только в конце 20-го века. А гипотезу Римана о распределении простых чисел не удалось доказать до сих пор. Получается, что математики используют числовой ряд, но не знают всех его закономерностей. Они открывают там новые теоремы и формулы, подобно тому, как географы открывали новые земли.

Есть и еще один подход, утверждающий? что законы чисел полностью сводятся к законам логики, но и он встречает нестыковку. Мы выводим числовой ряд путем однообразного алгоритма прибавления единицы – однако получаем в результате удивительное полотно, с математическими узорами. Например, есть такие числа как 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17 …, они называются простыми. Они делятся только на себя и на единицу. И вот оказывается, что простые числа набросаны во множестве натуральных так причудливо, что не задать ни одной формулой, не вывести порождающего их алгоритма. Они словно алмазы в земной коре, словно скопления звезд, словно маяки из другого мира. Откуда они появились в человеческом разуме, до сих пор остается загадкой.

И здесь мы приходим к самому популярному среди самих математиков направлению – математическому платонизму. Суть этого подхода в том, что числа рассматриваются в нем, как отдельная независимая от физического мира реальность, со своими законами, ландшафтами и неожиданностями. Причем, в отличии от преходящих предметов нашего мира, эта реальность не подвластна изменению и тлению.

Из подобного взгляда следует удивительный вывод: наше мышление имеет доступ к информации, которую невозможно получить через органы чувств или вывести чисто логически, которая находится за пределами времени и пространства. Возникают вопросы: каковы же тогда возможности нашего интеллекта и каков источник этого знания?

Толик Гусляр, как неразгаданная легенда русского рока

Анатолий Троилин, более известный как «Гусляр», хорошо знаком любителям вечерних прогулок по центру Калининграда. Он почти всегда один, с гитарой через плечо, за черной бородкой спрятана смущенная улыбка. Разговор он обычно начинает фразой: «Вам не сыграть?». Многие наверное уже узнали его. В данной заметке я попытался философски осмыслить его весьма непростое творчество.

Так часто мы гоняемся за громкими именами и блестящими фантиками, за которыми порой не оказывается ничего, и при этом не замечаем, как что-то по-настоящему великое происходит у нас под носом. Возможно, оно незаметно потому, что преподносится без гламурной упаковки, потому, что на это не нужно тратить огромные суммы, ну и, конечно, не бывает пророка в своем отечестве, пророков принято искать где-то в царстве теней, в крайнем случае, на вершине Гималаев.

Многие, наверное, помнят музыкальный киоск возле Южного вокзала. В моем личностном становлении он сыграл немалую роль. Будучи школьником, я иногда предпринимал походы в Калининград в поисках еще неведомой музыки. «Наутилус», «Кино», «Алиса», «Черный Кофе», «ДДТ», «Ария», «Г.О.», «Черный Лукич» и другие. Сейчас любую песню можно найти в интернете, а тогда почти каждый альбом был как сокровище, как маленькая вселенная. Музыка была тем, что поднимало над ежедневной школьной рутиной и как будто указывала на то, что в мире есть какая-то скрытая гармония, какая-то тайна…

А потом, весной 2005, возле того же самого киоска, я встретился с этой тайной живьем. Я учился тогда на первом курсе университета и жил в широко известном в узких кругах подвале возле балтийского рынка. Вместе с поэтом Романом Семеновым мы тогда частенько выбирались на Южный вокзал с гитарой, дабы заработать на скромный ужин, а, в большей степени, из-за неисправимого романтизма.

Апрель только начинался. Мне было 17 лет. И казалось вот-вот должно произойти что-то чудесное, необыкновенное, то, чего еще никогда не было.

И оно произошло.

Однажды, во время одного из концертов к нам подошел дяденька очень харизматичного вида – заросший бородой, с аристократическим профилем, словно персонаж ненаписанной сказки Гофмана или даже не Гофмана, а какой-то собственной, сокровенной истории. Было ощущение déjà vu —как будто бы смотришь старинное кино, в котором сам же играешь роль.

Когда Толик достал 12-струнную гитару и взял первые аккорды, все как будто поплыло. Сколько прекрасных гармоний я выловил в киоске напротив, но такого не слышал никогда. Эта музыка раздвигала двери восприятия, и как будто начал происходить некий внутренний апокалипсис – на греческом это слово означает снятие вуали, за которой открывается сокровенная суть вещей. В тот момент я все это в большей мере воспринимал сердцем, а теперь, задним числом, научившись расшифровывать свои эмоции, позволю себе маленькие субъективные зарисовки на тему услышанного тогда.

«День в ночь – тихо войдет».

Есть восприятие дневное, есть восприятие ночное. Есть восприятие переходное, между днем и ночью, явью и сном, между рассудком и тайной. Это переход от обыденности к творчеству, от объекта к субъекту, туда, где каким-то чудом рождаются новые песни и замыслы. Где, как загадочные осьминоги, проплывают архетипы бессознательного. Где какой-то бездонный колодец радости только и ждет, чтобы его раскопали. Это пространство поэтов и пророков. Не все там радужно, там есть истина и ложь, добро и зло, и каждый выносит оттуда свое.

«Перевернет прошлое прочь…»

Иммануил Кант говорил, что время находится не снаружи, а внутри нас, что это форма нашего восприятия. Если развить эту мысль, можно предположить, что временное восприятие может порой трансформироваться. Мне кажется, что иногда во время засыпания прошлое и будущее меняются местами. Причины становятся следствиями, а следствия причинами, и тогда из царства целей к нам опускаются мосты. Это только гипотеза, но возможно у кого-то были похожие переживания. Можно предположить, что в ментальном мире временные законы несколько иные, чем в мире физическом. Интересно, что все во внешнем мире подчиняется законам причин и следствий: к примеру, тело меняет свое положение вследствие приложения внешней силы, вода начинает кипеть при нагревании и т. д. И человек, как физическое существо, вроде бы вписывается в этот детерминизм. Но где-то в сокровенной глубине есть момент абсолютной необусловленности – это момент свободы, некая щелочка между секундами, которая позволяет вносить во вселенную то, что не было запрограммировано.

«Твой дом – млечный песок…»

Современные астрономические открытия только усилили ощущение одиночества и заброшенности человека во вселенной. Мы можем рассматривать Малую Медведицу или Орион, но даже для того чтобы добраться до самой ближайшей звезды понадобиться 18 000 лет. Интервал в сопоставлении с человеческой жизнью чудовищный. И все же, наблюдая за звездами, мы чувствуем с этим таинственным миром родство. Для тела звезды недосягаемы, но дух человека способен охватить вселенную, размышлять о ее происхождении, конечности или бесконечности. И это напоминает о том, что на земле мы только странники, ожидающие возвращения домой.

«Стрелки часов, охраняя сон, остановятся».

Платон говорил, что время – это движущаяся вечность, и хотя кажется, что мы обречены непрестанно гоняться за ускользающим мгновением, иногда как будто бы краем глаза нам удается заглянуть «по ту сторону» времени. Это случается, когда мы видим будущее во сне, или когда, рассматривая прошлое, понимаем, что через все события будто прорисовывается некий узор. Будто есть скрытый замысел в том, что происходит.

«Динь дон – ветер окон, без перемен собственный плен…

Ты лишь снова грустишь, словно тюрьма ожидание одинокое».

Собственный плен самый страшный. Можно убежать из самой охраняемой тюрьмы, но от себя не убежишь никогда. Человек, замкнутый на себе, обречен на тотальное одиночество.

«Твой круг явится вдруг, пояс времен, сотканный лен…» Не знаю, что имел ввиду Толик. Мне кажется, что человеческую жизнь можно представить в виде некой спирали, круг за кругом приближающейся к месту окончательной развязки. Повторяются события, ситуации, но во всем есть некая динамика. Спираль устремлена вперед, как знак вопроса.

«На-наа-нааа-на-на», – дальше удивительная мелодия без слов снова и снова закручивается вокруг невидимого центра и кажется, еще чуть-чуть, и можно понять самое важное, после чего уже никогда не останешься прежним…

«Тик-так, время пришло. Веретено закружило нить, только продолжай…»

У Платона есть образ космического веретена, на котором ткутся судьбы. В каждой жизни есть путеводная нить, которая кружится по своим, ведомым только ей, законам. И человеку остается только наблюдать за этим кружением, разинув рот… Но самое удивительное, когда удается эту нить ухватить. Это момент Х, когда из жертвы судьбы человек превращается в ее автора. Оглядываясь назад, понимаешь, что причудливые узоры уже начали складываться сами собой и остается только развить тему. Жизнь превращается в картину, как только тот, кто наблюдает за ней, становится художником. Оказывается это, легко – вышивать судьбу, ведь нить кружиться сама – только продолжай…

Что-то подобное я пережил тогда, слушая песню Толика. А потом подбежал его пьяненький друг и решил покатать нас на такси.

– Толик, умоляю, спой любимую, – просил Саша.

– День в ночь, – снова и снова брал заветные аккорды Толик, а машина кружилась по городу, по балтрайону, эстакадному мосту, мимо Южного вокзала и все дальше, дальше в поющее знакомый и щемящий напев будущее, в мечту.

Юрий Наумов: JOURNEY WITHOUT MOVEMENT

Юрий Наумов – российско-американский гитарист, композитор и поэт. Его имя не так широко известно, как имя Шевчука, Бутусова или Гребенщикова, но знатоки считают его одной из ключевых фигур отечественной рок-музыки. И даже не потому, что во владении гитарой ему фактически нет равных и многие его называют человеком-оркестром, а, прежде всего, благодаря его уникальному стилю в котором сочетаются элементы блюза, русской народной песни, фламенко и многое другое. В 80-х Юрий возглавлял группу «Проходной двор», сотрудничал с Константином Кинчевым и Дмитрием Ревякиным. В 90-м году эмигрировал в США и, вопреки мнению скептиков, умудрился добиться признания даже там. В последнее время он часто гастролирует по России, а в 2013 году по инициативе калининградского музыканта Анатолия Гусляра посетил наш город и дал концерт в театре кукол. Нам удалось выйти на связь с Юрием, поговорить о творчестве, о смысле жизни и о планах на будущее.

«Юрий, здравствуйте. Для меня это сказка какая-то, что я могу с вами вот так просто общаться. Когда я только познакомился с вашим творчеством, вы жили в Америке и казались недосягаемой легендой из рок-музыки 80-х. Как так получилось, что сейчас вас часто можно живьем услышать в России?» 

– Опыт сценических выступлений в течении долгих лет в разных уголках планеты привёл меня к выводу, что главным адресатом моего искусства является российский слушатель. Это обусловлено и языком, и ментальностью и расстановкой смысловых и эмоциональных акцентов. В России не перевелись чуткие и вдумчивые слушатели, и пока это так, моё искусство остаётся востребованным.

«В 2013 году наш местный музыкант Анатолий Гусляр пригласил вас выступить в Калининграде. Меня удивило, что вы так быстро согласились, несмотря на то, что коммерчески это возможно было нерентабельно. Каково ваше впечатление от концерта, от города, от публики? Планируете ли вы когда-нибудь вновь посетить наши края?» 

– Анатолий Гусляр послужил толчком к тому, что я оказался приглашён в город, но хлопоты по организации и финансированию моего выступления взяли на себя другие люди, в частности, Аза Гурина. Мне понравился город. Он необычный. Мне привычно воспринимать Россию, как целый континент, а в Калининграде Россия неожиданно предстаёт, как остров. Это порождает уникальные, неповторимые оттенки. Если будет возможность, я с радостью приеду ещё.

«Есть мнение, что отечественная рок-музыка мало котируется за границей, это, в общем-то, логично, поскольку в русском роке поэтическая составляющая часто доминирует над музыкальной и для того чтобы в полной мере ее оценить, нужно понимать тексты. Но ваша музыка по своей самобытности и уровню кажется способной конкурировать с лучшими представителями западной сцены. Получило ли ваше творчество признание зарубежом?» 

– Момент признания зарубежом завязан на ряд факторов, в которых уровень оригинальности и новизны искусства зачастую не является решающим. Решающим становится умение эффективно использовать рыночные механизмы раскрутки и продвижения продукта. Моё искусство замечено и признано рядом независимо мыслящих людей. Но, конечно же, это признание не носит массового характера.

«Каким образом вы добились такой удивительной техники игры на гитаре? Правда ли, что для того, чтобы добиться чего-то серьезного, нужно уделять инструменту не менее 6 часов в день?»

– После ряда безуспешных попыток создать группу я решил попытаться донести ансамблевый звук посредством единственной гитары. Для этого пришлось переосмыслить целый ряд звуковых подходов, придумать новые методики звукоизвлечения, исследовать возможности альтернативных строёв. Необычная задача настаивала на необычных решениях. Так родился мой стиль.

Касательно времени, проведённом за инструментом, – я не стал бы это сводить к какой-то фигуре: кому-то достаточно получаса, кому-то потребуется 8 часов в сутки. Главное – в другом. Мы можем говорить о подлинном сценическом мастерстве тогда, когда между танцем и танцором, между музыкантом и исполняемой музыкой исчезает граница; когда исполнитель является полноценным воплощением произведения. Чтобы этого достичь, нужно, чтобы тело стало совершенным проводником художественных импульсов. Для того, чтобы тело этому научить и затем поддерживать в надлежащем состоянии, нужно время. Но сколько времени – уже зависит от индивидуальности. Лично мне понадобились многие тысячи часов.

«На одном из концертов вы говорили нечто вроде того, что иногда, экспериментируя с гитарой, открываете для себя новые музыкальные миры. Что вы имели в виду?» 

– Открыть новый звуковой подход – это как высадиться на новую неведомую планету, со своими законами, ландшафтом, экосистемой. Ты совершаешь прыжок в неизведанное…

«Философ Платон считал, что музыка выводит нас за границы мира, которой мы можем увидеть и потрогать и приоткрывает для нас вечный мир идей или то, что кто-то назвал бы духовным миром. Близка ли вам подобная точка зрения?» 

– Музыка музыке рознь. Бывает так, что музыка приковывает, закрепощает, несёт токсичные импульсы, пробуждает низменные инстинкты… Бывает и наоборот. Музыка является порождением и продолжением духовного начала в человеке, и когда оно устремлено к свету, свободе и ясности – я бы согласился с Платоном.»

«При прослушивании песни «Метафизические опыты», складывается впечатление, что вы переживали какой-то внетелесный или психоделический опыт и черпали вдохновение оттуда. Так ли это? О чем вообще эта песня?» 

– У шаманов есть такое понятие – «journey without movement». Путешествие без движения. Точнее об этой песне не сказать.

«Думаю, каждый успешный музыкант движим в своем творчестве каким-то мощным мотивом. Кто-то жаждет денег и славы, кто-то ищет смысл жизни, кто-то хочет донести определенные идеи, для кого-то само по себе искусство является главной целью. Чем движимы вы?» 

– Я бы не взялся свести всё, что мотивировало и мотивирует меня, к какому-то единому знаменателю. Душа ищет в звуке и через звук. И – порою – находит…

«Многие ваши песни носят исповедальный характер и часто у меня лично складывается впечатление, что за некоторыми строчками кроется очень много боли, возможно какая-то неразрешенная нравственная дилемма. Так ли это? Если да, то зажили ли сейчас эти раны? Насколько вы связаны со своим лирическим «Я»?» 

– Какие-то травмы побудили меня к поискам ответов на вопросы. Какие-то ответы найдены, какие-то ищу до сих пор. Связь между мной и моими песнями, конечно же есть. Это мои духовные дети.

«В ваших песнях много христианских аллюзий. Как вы относитесь к тому, что написано в Евангелиях?»

– Я отношусь к христианским заповедям с глубоким пиететом. Самое поразительное утверждение – «Царство Божие внутри вас». В этом – ключ и к творчеству и к духовной трансформации.

«Если избегать общих мест, что бы вы посоветовали начинающим музыкантам и всем творческим людям?»

– Помнить себя и верить в себя.