Читать книгу: «Легенды славян»

Шрифт:

Книга посвящается моей музе и супруге, Лизогуб Юлии Игоревне

Ассистент Максим Власов

ISBN 978-5-0060-1528-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Василиск

Часть 1. В глуби лесов

В глуби лесов Руси великой,
на берегу одной реки
Деревня древняя стояла
в краю, где зори глубоки.

Была деревня небольшая,
от силы пятьдесят дымов,
О ней сейчас расскажем сказку,
её не встретишь в мире снов.

Среди народа поселения
Матрёша-девушка жила,
Ей скоро будет восемнадцать,
без жениха, плохи дела.

Всё потому, что красотою
ей не дано в миру сверкать,
Лишь только длинною косою
она могла кого позвать.

Но что коса, такое чудо
у каждой девицы славян,
А на лице у той Матрёши
для паренька один изъян.

Но как-то раннею весною
все женихи одним гуртом
К Матрёше ринулись толпою,
решивши свататься при том.

Забыв девиц, что полюбили,
все, как глашенные, идут
В тот дом, где никогда не были,
у окон все Матрёшу ждут.

И первый парень на деревне,
кузнец, красавец Велимир,
Идёт не в дом любимой Лели,
несёт Матрёше весь свой мир.

Но только Леля, как все русы,
не сдастся горю ни за что,
Она идёт к ведунье Агни,
знать, ворожит Матрёше кто.

Сквозь лес, таёнными тропами
прошла девица в глубь болот,
Нашла дом древний на поляне,
в котором Агния живёт.
Заходит к Агнии в светлицу,
сидит ведунья за столом,
Да филин с соколом на плечах,
они хранят ведуньи дом.

Ведунья Агни:
«Пришла, небось, просить о чуде?
Что? Жениха приворожить?
А может, в доме кто болеет,
да надо травы, полечить?»

Леля:
«К тебе пришла не просто с делом,
у нас в село беда пришла,
Все мужики к одной прилипли,
такие странные дела.

Да каб была она красотка,
я приняла бы всё, как есть,
Сёл на Руси полно без меры,
в них мужиков не перечесть.

Но у Матрёши нос картошкой,
на оба глаза косота,
Вся в оспинах, нога кривая,
такая, в общем, красота».

Ведунья только усмехнулась:
«Никак тут кто-то ворожил,
Давно такого не слыхала,
чтоб с колдовством здесь кто-то был.

Давай посмотрим, погадаем,
на блюде яблоко бежит,
Оно покажет и расскажет,
в селе кто нынче ворожит».

Уселась девица к ведунье,
та блюдо достаёт на стол,
Бросает яблочко по кругу,
узор вмиг рябию пошёл.

Открылося окошко явью,
Матрёшу видим средь села,
Под мышкой что-то держит явно
да озирается сама.

Вот день за днём мелькают тени,
Матрёша ходит по селу
И носит что-то под рубахой,
да тихо прячет во дому.

Так шесть седьмиц проплыли мимо,
как караваны чередой,
И вот однажды ранним утром
всё проясняется порой.

Зверь появился у Матрёши,
трещит яйцо, раздался писк,
Тут Агни блюдо подхватила:
«Смотри-ка, это василиск!

Так вот разгадка, что случилось
и кто колдует на селе,
Всё вверх ногами закрутилось,
как создала его себе».

Леля:
«Скажи скорее, что за диво?
И что за зверь тот василиск?
Неужто обладает силой
тот, кто издал негромкий писк?»

Агни:
«Мы все рождаемся малыми,
и все пищим, придя на свет,
А то, мы вырастем какими,
ни у кого сомненья нет.

Вот и про кроху василиска
я сразу знаю всё, как есть,
Он принесёт по миру горя,
каких не сразу перечесть.

Петух, коль проживёт за двадцать,
лишь в жизни раз яйцо снесёт,
И то яйцо не для наседки,
оно беду в себе несёт.

Вдруг подберёт его девица,
чтобы под мышкою носить,
И будет люда сторониться:
ни показать, ни обронить.

Лишь только шесть седьмиц минуют,
на свет явится василиск,
И бед грядущих чередою
предвестием станет злобный писк.

В нём смесь змеи с куриным родом,
короной гребень на главе,
Он может управлять народом
и волю навязать тебе».

Леля:
«Ну, я Матрёшу вместе с зверем,
возьму пёклу¹ да зашибу!
И никогда я не поверю,
что это сделать не смогу!»

Агни:
«Махнуть пёклой – вопрос не хитрый,
да только надо тебе знать,
Что василиск с волшебной силой
и может вмиг заколдовать.
Коль только взгляд его увидишь,
так камнем станешь в тот же миг
И никогда уже не сможешь
поднять на ту Матрёшу крик.
Но не горюй, не всё так плохо,
есть способ зверя погубить,
Его же взгляд, назад вернувшись,
поможет нам его убить».

Леля:
«Так что же делать, как мне зверю
вернуть его смертельный взгляд,
Ведь не могу схватить рукою
и запихнуть ему назад».

Агни:
«Должна ты подстеречь Матрёшу,
узнать, где зверь сокрытый ей,
Но лишь главу он поворотит,
достань зерцало поскорей.

Пусть встретит взгляд его зерцало
да возвратится самому,
И мигом зверь окаменеет,
исходит время колдовству».

В дорогу Лелю снарядила,
дала зерцало ей с собой,
Перед дорогой накормила
и в лес отправила тропой.

Часть 2. Судьба

Сквозь лес, тропинкой неприметной
шагает Леля за судьбой,
А следом тенью незаметной
идём, читатель, мы с тобой.

На ней холщовая рубаха,
по краю красная тесьма,
И косоклинник² без запаха
из ситца вышила сама.

Кушак на Леле в пять аршинов³,
понёва, что прошла обряд⁴,
Знать, ей понёву надевали,
чтоб Велимир был этим рад.

На волосах витая лента,
да коловрат узор по ней,
Она несёт воспоминанье
счастливых, беззаботных дней.

На ножках кожаные поршни⁵,
в онучи смотана стопа,
А по краям её обувки
узором свитая тесьма.

Тропинка нитью тонкой вьётся,
вокруг сосновые леса,
Поляны мхами серебрятся —
Руси чудесная краса.

Но Леле не до созерцаний,
она идёт как будто в бой,
Как будто злобные, иные
на род её идут войной.

Вот впереди дома селенья,
солома крыш, заборов ряд,
А у окна избы Матрёши
толпою мужики стоят.

И Велимир в толпе с народом
ждёт, выйдет девица иль нет,
Кому из засланных сватами
желанный даст она ответ.

Но нет ответа, ждут напрасно,
ей любо парней потомить,
Глядишь, страдать так будут страстно,
а после лишь сильней любить.

Проходит Леля мимо дома
той, что разлучница девиц,
Ей с детства всё вокруг знакомо,
но всё ж следит из-под ресниц.
Селенье вечер накрывает,
укрыв окружные леса,
Народ по избам засыпает,
отдав себя объятьям сна.

Одна лишь Леля ночкой тёмной
крадётся тихо средь листвы,
Вон дом Матрёши, с виду скромный,
его бы не узнал и ты.

Лучины огонёк коптящий,
вдруг видит Леля в темноте:
Идёт Матрёша ночью спящей
и держит огонёк в руке.

Вот двери бани заскрипели,
Матрёша скрылася из глаз,
А сердце Лелино трепещет,
да кто же моется сейчас?⁶

Подкралась Леля к двери бани,
глядит сквозь щёлочку на свет.
Но что такое? Кушака-то
на злой Матрёше вовсе нет.⁷

На юбках, платьях, что на лавке,
лежит свернувшись странный зверь,
Коль точно раньше не узнали,
не догадались бы теперь.

Матрёша скрылась молча в мойке,
а Леля тихо прокралась,
И тихой мышью незаметной
она в предбанник пробралась.

Зверь задремал, не слышал деву,
когда же он открыл глаза,
Перед собой себя увидел,
гром грянул, будто бы гроза.

Матрёша бросилась в предбанник
и видит камень-василиск,
В зерцало смотрит пред собою,
застрял в горле последний писк.

Зерцало Леля убирает,
домой уходит прямо в ночь,
А сзади девица рыдает,
нечистых просит ей помочь.

Всё дальше просто, ранним утром
проснулось старое село,
А у парней любовь к Матрёше
как будто ветром унесло.

Вот Велимир в объятья Лели
бежит, не видя белый свет,
Что дальше было с злой девицей,
сейчас дадим мы всем ответ.

Нет на Руси такого дела,
чтоб девице в несчастье мстить,
И на совете порешили
грехи дать деве искупить.

Нашли ей мужа у соседей,
слепого старого вдовца,
Ему служа, оберегая,
быть с ним Матрёше до конца.

А Леля, как тому по сроку,
пошла счастливой под венец,
Всё, что узнал, я рассказал вам,
на этом сказочке конец.