Читать книгу: «Мы были в Советском Союзе»
© Андрей Лазаренков, 2022
ISBN 978-5-0056-6438-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Меня зовут Алексей, мне двадцать восемь лет, и я работаю участковым терапевтом в городской поликлинике. В тот день, когда началась эта удивительная история, я сидел, как обычно, в своем кабинете и принимал больных. Отпустив последнего пациента и уже снимая халат, я вдруг вспомнил о странном звонке от Виктора, моего закадычного друга и приятеля. Он еще утром позвонил мне по сотовому телефону и попросил зайти к нему по какому-то очень важному делу. Что за дело, – не сказал, но я подозреваю, что это связано с его страстью к изобретательству. Последние два года он, как проклятый, бьется над какой-то проблемой, решение которой, как он утверждает, тянет аж на Нобелевскую премию. Но сколько я ни спрашивал его об этой проблеме, он ничего мне так и не сказал. «Все равно не поймешь, – отмахивался он от моих вопросов, – ты же не технарь и не физик-теоретик. А вот когда проблема в целом будет решена, тогда и пообщаемся на эту тему».
Если честно, я не верю в эти его заявления. Как программист или как техник, он, спору нет, великий дока. Если у меня дома с компьютером какая-нибудь беда случается, я всегда зову его. И телевизор он мне чинил, кстати, и холодильник. Но просто миновали те стародавние времена, когда мировую науку мог двигать гениальный одиночка. Это Галилео Галилей, как пишут в учебниках, сталкивал с Пизанской башни пушечное ядро и, замеряя по своему пульсу время его падения до земли, открывал фундаментальные физические законы. А сейчас так уже не получится. Времена Галилеев и Ньютонов давным-давно прошли и, чтобы двигать науку вперед, в наше время нужны синхрофазотроны, электронные микроскопы, термоядерные реакторы, ну и, само собой, соответствующее финансирование. А так, на коленке, сидя в кустарной мастерской, совершать эпохальные открытия… Нет, ребята, в такие чудеса я не верю!
С Виктором мы дружим еще со школы, даже за одной партой вместе сидели. Я в школе биологией очень увлекался, поэтому и в медицинский пошел, а Виктор к точным наукам всегда склонность имел. По математике, физике, химии он круглый отличник был, все школьные олимпиады по этим предметам выигрывал.
А еще Виктор мастерить любил. Делал все – от ножей с наборной ручкой до радиоприемников для сверхдальней связи. Он, когда школьником еще был, соорудил у себя дома портативный сверлильный станок. Укрепил вертикально дрель на старом штативе от фотоувеличителя, приделал рычаг на пружине. Потянешь рычаг вниз, и дрель тоже опускается вниз, точно нацеливаясь на заготовку… В общем, мастер золотые руки!
После школы я, как и мечтал, пошел в медицинский институт, а Виктор в политехнический, на мехмат. Учился он блестяще и вышел из института с профессией инженера. Ну а дальше, как и следовало ожидать, начались проблемы. Найти работу в провинциальном деиндустриализованном городе для молодого специалиста оказалось невозможно. Помыкавшись туда-сюда с полгода, он устроился в какую-то захудалую автоколонну, но и та вскоре развалилась, и Виктор снова оказался без работы. Благодаря протекции своего дальнего родственника, его приняли в налоговую инспекцию, но и там он задержался недолго. Правда, на этот раз он уже по собственному желанию ушел. Для него, первоклассного инженера и прирожденного изобретателя, оказалось невыносимым сидеть в офисе и день-деньской тасовать бумажки. Махнув рукой на госслужбу, Виктор устроился сторожем в гаражный кооператив. Зарплата, конечно, у него теперь не ахти какая, но он не жалуется. Главное, что новая работа не отнимает у него много времени. Отсидев сутки в сторожке, он имеет трое суток законного досуга и может беспрепятственно заниматься своими изобретениями. Да и на дежурстве он старается не терять времени даром. Принося с собой ноутбук или технические книги, он упорно продолжает свои занятия.
И вот что интересно отметить. Виктор – не наивный и не бескорыстный изобретатель, наподобие жюль-верновского Паганеля. Вовсе нет! У него есть заветная мечта – изобрести нечто такое, что поразило бы весь мир, а ему принесло бы и славу, и деньги. Уже школьником он носился с этой идеей. Он изобретал, помню, «вечную спичку», которая никогда не сгорает и тем самым может спасти от вырубки миллионы гектаров леса. А еще он разрабатывал оригинальный роторный двигатель, который по всем параметрам должен был превзойти уже существующий двигатель Ванкеля. Были и другие проекты, закончившиеся, как я и предполагал, ничем. Но, несмотря на все прежние неудачи, Виктор продолжает упорно – месяц за месяцем, год за годом – стремиться к своей цели.
Вы спросите, зачем Виктору деньги? Ну, во-первых, чтобы не ходить на нелюбимую работу. Во-вторых, чтобы покупать, не скупясь, какие захочется, книги, приборы, инструменты. В-третьих, чтобы поездить по миру. Заветная мечта его – побывать внутри древнеримского Колизея. А еще он хочет увидеть собственными глазами знаменитую глиняную армию китайского императора Цинь Шихуанди. Так что Витек не зря повторяет свою любимую присказку: «Бедным быть скучно!» Ну и, наконец, женщины. Не надо смотреть на то, что Виктор носит очки и рано начал лысеть. За этой отнюдь не донжуанской внешностью скрывается отчаянный ловелас и дамский угодник. Правда, пока еще только в мечтах. А мечты на эту тему у него грандиозные! Уж я-то знаю! Виктор, когда пива напьется, всегда о женщинах говорить начинает. А я слушаю его и думаю с иронической улыбкой: «Бедный, бедный Витя! Вся жизнь пройдет, пока ты, сидя в этом сарае, чего-нибудь добьешься, так и помрешь, никем нецелованный».
Так что, как видите, я достаточно скептически отношусь к увлечениям Виктора, но, несмотря на это, я все равно сегодня вечером пойду к нему. Ведь он мой друг, и мне с ним интересно общаться. А еще мы выпьем с ним пива. Он, когда звонил сегодня, то самым настоятельным образом просил захватить с собой несколько полуторалитровых «баклажек», что я с удовольствием и сделаю.
Глава 2
Виктор живет вдвоем с матерью в одноэтажном кирпичном доме, который еще в 60-е годы прошлого века построил его дед – демобилизовавшийся военный летчик. Дом окружен старым запущенным садом, в глубине сада находится большой длинный сарай, с легкой руки Виктора получивший гордое название «лаборатории». В этой «лаборатории», собственно говоря, и протекает вся его жизнь. Здесь он занимается своими экспериментами, здесь же он обычно и спит, и ест, не желая даже на короткое время покидать свое рабочее место. Если бы не вынужденная необходимость пару раз в неделю ходить на дежурства в гаражный кооператив, то он, вероятнее всего, превратился бы в самого настоящего ветхозаветного отшельника. Его мать, Вера Андреевна, поначалу пыталась бороться с асоциальными привычками своего сына, но затем, осознав бесперспективность этой борьбы, смирилась и уже не мешает Виктору жить, как ему заблагорассудится.
Подойдя к калитке, я нажал кнопку электрического звонка. В глубине сада раздалась пронзительная трель. Минут через пять послышались знакомые шаркающие шаги.
– Это ты, Вить? – крикнул я.
– Нет, Пушкин, – ответил за калиткой знакомый голос. Я невольно улыбнулся: «Витек, как всегда, в своем репертуаре, не может без того, чтобы не приколоться!»
Клацнула щеколда, калитка распахнулась, и передо мной во всей красе предстал он, Виктор, мой закадычный друг и единомышленник. Среднего роста. Заношенные спортивные штаны с пузырями на коленях. Шлепанцы на босу ногу. Волосы по краям лысины всклокочены, как будто он только что встал с постели. Сигарета в углу рта. Сквозь очки внимательно смотрят голубые глаза.
– Молодец, что пришел, – сказал Виктор, пожимая мне руку. – Пиво принес?
– Две полторашки.
– Три литра? Не маловато на двоих? Ну ладно, если что – докупим. Заходи…
Пропустив меня вперед, Виктор затворил калитку и пошел следом за мной, говоря:
– Давай сразу ко мне в «лабораторию». Мать сериалы дома смотрит, так что не будем ей мешать. А нам, между прочим, разговор сегодня предстоит чрезвычайной важности.
– Серьезный разговор? О чем же?
– Скоро узнаешь.
Шагая по узкой дорожке к «лаборатории», я предположил мысленно: «Интересно, что за разговор? Да еще такой важный? Может, денег занять хочет?» Скептически настроенный к увлечениям Виктора, я и подумать не мог о том, что предстоящий разговор будет иметь ко мне самое непосредственное отношение и, даже более того, что этот разговор вскоре круто изменит всю мою жизнь!
Когда мы пришли в «лабораторию», Виктор кивком головы показал мне на стул – мол, располагайся! – а сам быстро сгреб со стола грязные тарелки и стаканы и выбежал со всем этим добром наружу. По звуку льющейся воды я догадался, что он решил наконец-таки вымыть накопившуюся грязную посуду.
Виктор отсутствовал довольно долго, и я от нечего делать принялся осматривать «лабораторию». Внешне здесь ничего не изменилось с тех пор, как я приходил к Виктору последний раз. «Лаборатория» состоит из двух комнат. В первой, на большом столе, располагается компьютерный системный блок с монитором; электронное устройство включено в сеть и работает. В этой же комнате, ближе к двери, стоит второй стол, меньшего размера, но служит он не для научной деятельности, а исключительно для приема пищи. Ветхий книжный шкаф у стены забит книгами и научными журналами, расставленными в полнейшем беспорядке. Имеется в этой комнате и старая панцирная кровать с двумя металлическими грядушками; на кровати лежит скомканное засаленное одеяло и подушка в грязной наволочке. Легко догадаться, что Виктор в этой комнате не только осуществляет свою научную деятельность, но и, притомясь от ученых занятий, наскоро отдыхает и перекусывает.
Во второй комнате, в которую можно попасть из первой, Виктор оборудовал себе мастерскую. Каких здесь только нет полезных устройств и приспособлений! Слесарный верстак, большие тиски, самодельный сверлильный станок (не тот, который еще в школьные времена он смастерил себе, а новый, технически более совершенный), сварочный аппарат, разнообразные дрели и шлифмашины, ну и, само собой, множество самого разного ручного инструмента… В ведрах и жестяных коробках собраны гайки и болты всех размеров и наименований, какие-то радиодетали, электронные печатные платы… На полу в беспорядке свалены старые автомобильные аккумуляторы, мотки проволоки, какие-то раскуроченные электронные приборы, похожие на осциллографы… Одним словом, здесь, в этой комнате, имеется абсолютно все, что может потребоваться молодому пытливому уму в поисках научной истины.
Мои наблюдения прервал Виктор, вернувшийся со двора с вымытой посудой. Оставив мокрые тарелки и стаканы на столе, он вытащил из пакета «баклажку» с пивом и, разглядывая ее на просвет, предложил:
– Ну что, начнем, пожалуй?
Я не возражал, и пиршество началось. Мы быстро порезали вяленую рыбу, наполнили, трепеща от вожделения, стаканы пивом, зажмурившись, отхлебнули и… и выплюнули! То, что желтело и плескалось в стаканах, пить было невозможно. Консистенция какая-то водянистая, пена подозрительная, слишком обильная и плотная, а самое главное – совершенно неуместный здесь сладковатый привкус фруктовой эссенции, как у лимонада. В общем, мерзость, недостойная называться пивом!
Мы открыли другую бутыль – в ней оказалась та же самая бурда.
– Ты понял, что делается?! – закричал Виктор, выплеснув содержимое своего стакана на пол. – Соберешься в кои веки выпить стакан пива, так обязательно подсунут какую-нибудь гадость! И, кстати, не в первый раз уже!
Виктор вскочил со стула и нервно заходил взад и вперед по комнате.
– Уж лучше бы я у соседа самогонки попросил, – говорил он сердитым голосом. – У него, по крайней мере, хоть продукт качественный, а не то, что эта дребедень, из порошка сделанная!
– Ну, давай еще в магазин сходим, другого пива возьмем, – предложил я. – Может, оно лучше окажется. Говорят, что у нас не все пиво из порошка делают, иногда и натуральное попадается. Ну что, я схожу?
Виктор остановился возле меня и, махнув рукой, сказал:
– Ладно, дружище, не ходи никуда. Не в пиве счастье. Я, вообще-то, собирался сообщить тебе сегодня новость чрезвычайной важности. Короче, держись покрепче за стул и внимательно слушай.
Виктор заложил руки за спину, выпятил грудь и многозначительно произнес:
– Дело в том, Леха, что я совершил открытие мирового значения. Я создал Машину Времени.
Сказав это, Виктор внимательно посмотрел на меня сквозь очки, стараясь, очевидно, понять, какой эффект произвели его слова, но поскольку я ничего не говорил, ожидая продолжения, он повернулся и, расхаживая взад и вперед по комнате, принялся объяснять мне суть своего открытия:
– Возможность перемещения во времени была выведена еще из теории относительности Альберта Эйнштейна, – говорил он, то и дело поглядывая в мою сторону. – Согласно этой теории, в нашей Вселенной существуют искривления пространственно-временного континуума, которые позволяют путешествовать в будущее и прошлое, возвращаясь затем в исходную точку. Физики называют их «кротовыми норами». Так вот, если пространственно-временной континуум искривить особым образом, то возможно создать замкнутую петлю, которая будет замыкаться на определенной точке, создав тем самым параллельный виток пространства-времени…
Я абсолютно ничего не понимал из того, что говорил мне Виктор. С первых же минут потеряв нить повествования, я даже не пытался вникнуть в его слова и лишь только следил за ним глазами, думая при этом: «Ну, как я и ожидал, наш Витя, сидя в этом сарае, умудрился посрамить весь цвет мировой науки. То, что оказалось не под силу огромным научным центрам с тысячами сотрудников, с самой современной аппаратурой, с многомиллионным финансированием, Витек на скорую руку соорудил у себя на коленке из подручных материалов…».
А Виктор все говорил и говорил, пытаясь объяснить мне принцип работы Машины Времени:
– Устройство для путешествия во времени может быть создано на основе силы гравитации, создающей пространственно-временной туннель. Принцип его работы заключается в следующем. Если взять два высокоэнергетичных лазерных пучка и разогнать их в противоположные стороны с околосветовой скоростью, то внутри время начинает скручиваться, как воронка, и, проникнув в эту воронку, можно попасть в прошлое или будущее…
Виктор вдруг остановился и повернулся ко мне:
– Я вижу, ты меня не слушаешь.
– Почему не слушаю? Слушаю, – солгал я, отводя глаза в сторону. – Ты очень интересно все объясняешь.
Сказав это, я подумал: «А почему, собственно говоря, я должен притворяться и делать вид, что верю в какую-то абсолютно невозможную чепуху? (Я даже почувствовал некоторое раздражение.) Так и заявлю ему сейчас, что ты, Виктор, хоть и друг мне, но истина, как говорится, дороже, и я со своей стороны…»
Однако Виктор не дал мне ничего сказать.
– Молчи, молчи! – закричал он, делая в мою сторону предостерегающие жесты. – Ничего не говори! Я предвидел такой поворот событий. Поэтому я ничего больше не буду тебе объяснять и сразу перейду к демонстрации Машины Времени.
Мне показалось, что Виктор обиделся. Стараясь говорить как можно мягче и убедительнее, я начал:
– Витя, ну ты пойми… Я же только хочу…
– Я все прекрасно понимаю и ничуть не обижаюсь. Просто пришла пора явить миру чудо.
– Какое еще чудо?
– Самое настоящее! – Виктор рассмеялся. – Чтобы ты убедился, наконец, в правоте моих слов. Объяснениям моим ты не веришь, но когда я продемонстрирую тебе свою Машину Времени, ты вынужден будешь со мной согласиться.
– Ты хочешь сказать, что сейчас покажешь мне Машину Времени? – спросил я недоверчиво.
– Вот именно!
– И где же она?
– Во дворе, под навесом. Не терпится взглянуть? Тогда пойдем!
И мы с Виктором вышли наружу.
Глава 3
Когда мы вышли из «лаборатории» во двор, было уже совсем темно. На небе ярко мерцали звезды. Где-то рядом пронзительно верещал в траве сверчок.
Обойдя «лабораторию» с правой стороны, мы с Виктором подошли к навесу, под которым угадывался силуэт легкового автомобиля. Виктор щелкнул выключателем, под крышей навеса вспыхнула электрическая лампочка, и автомобиль ярко осветился. Это был синего цвета ВАЗ-2101 «Жигули», более известный в народе под ироническим прозвищем «копейка». Мне, человеку, привыкшему к стильному виду современных легковых автомобилей, этот образец советского автопрома категорически не понравился; он был весь какой-то угловатый, приземистый, кургузый, одним словом, допотопный механизм!
Положив руку на капот автомобиля, Виктор повернулся ко мне:
– Ну и как тебе моя Машина Времени? Впечатляет?
Я, думая, что Виктор шутит, решил подыграть ему:
– И действительно, чем не Машина Времени! Сел в нее – и как будто перенесся в прошлое лет на сорок…
– Нет, Алексей, ты не понял, – перебил меня Виктор, – это настоящая, действующая Машина Времени, и я сейчас тебе это продемонстрирую. Но прежде пару слов для ясности. То, что ты видишь перед собой, это, конечно, не сама Машина Времени, а старый советский автомобиль «Жигули». Сама же Машина Времени спрятана внутри этого автомобиля или, если выражаться технически более грамотно, она смонтирована на его шасси. Сидя в кабине этого старого «жигуленка», я могу управлять как самим автомобилем, так и Машиной Времени – для этого имеется специальный пульт управления с кнопками и тумблерами. Запуская двигатель автомобиля, я могу переключить его мощность на лазерный гравитационный генератор, и тогда произойдет инициализация Машины Времени. Используя специальный электронный хронометр, я могу выбирать, куда мне двигаться во времени – в прошлое или в настоящее, – и на какую глубину. И последнее. Я не могу одновременно перемещаться и в пространстве, и во времени. Нельзя ехать, например, из Урюпинска в Москву, одновременно с этим перемещаясь из двадцать первого века в девятнадцатый. Сначала я должен переместиться, куда мне требуется, в пространстве, а затем уже начинать перемещаться во времени. Или наоборот, смотря по обстоятельствам. Ну вот, кажется, и все.
Виктор подошел к автомобилю и, открыв дверцу, повернулся ко мне:
– А теперь самое главное, Алексей. Я буду отсутствовать примерно минут десять. Но ты не пугайся и не волнуйся, и никуда отсюда не уходи. Внимательно наблюдай за тем, что будет происходить. И помни: я обязательно вернусь!
Виктор сел в кабину и захлопнул за собой дверцу. Зафырчал двигатель. Освещенный ярким электрическим светом, автомобиль был виден как на ладони. Прошло несколько минут, и звук работающего двигателя изменился, стал каким-то протяжным и надрывным. «Что он там делает? – подумал я с беспокойством. – Да и поздно уже, соседи ругаться будут из-за такого громкого звука».
Внезапно я увидел, как деревянные столбы, на которых покоился навес, задрожали, пришла в движение и стена «лаборатории» по соседству с навесом. Это было очень похоже на то, как в летний знойный день дрожит в степи разогретый воздух, искажая контуры предметов. А еще это напомнило мне детский кошмар, который я пережил в первом классе, болея тяжелым воспалением легких. У меня температура поднялась тогда выше сорока градусов, и я, лежа в тошнотворном бреду, вдруг увидел, как больничные стены заколебались и как будто стали наклоняться, валиться вниз, прямо на меня…
Вот и здесь происходило что-то похожее. Мне стало не по себе. «Что это такое? – с тревогой подумал я. – Или, может быть, Виктор был прав, и это начинает искажаться пространство? Или, как он говорил, образуется временной туннель?»
Пока я стоял и размышлял над увиденным, автомобиль исчез. Не уехал, а именно исчез. В одно мгновение! Вот только что он стоял передо мной, гудя надрывно мотором, и вдруг – ничего! Пустое место! С исчезновением автомобиля тотчас прекратилось и противное дрожание окружающих предметов.
Я стоял, ошеломленный, моргая глазами. Как объяснить то, что сейчас произошло? Фокус? Иллюзия? Но это не похоже на иллюзию! Я читал о том, какими способами знаменитые фокусники во время своих выступлений добиваются иллюзии внезапного исчезновения крупногабаритных предметов: они прячут эти предметы в потайных нишах в полу или в стенах, набрасывают на них специальные покрывала, меняют освещение. Но здесь не было абсолютно ничего похожего на уловки фокусника! Электрическое освещение ни на секунду не гасло, покрывала, ширмы и заслонки ниоткуда не выпадали, никакие потайные ниши в полу внезапно не разверзались, – стоя в полуметре от автомобиля, я мог ручаться за это!
Я сделал шаг и оказался как раз на том самом месте, где еще мгновение назад стоял автомобиль. Под ногой хрустнул гравий. Надо признаться, что в глубине души я все еще надеялся отыскать под навесом или где-то поблизости признаки хитроумных технических приспособлений, используя которые, Виктор мог незаметно спрятать автомобиль, но таких признаков нигде не было. Я несколько раз топнул ногой – если бы под землей скрывалась пустота, то наверняка она отозвалась бы гулким звуком, однако никакого гула я не услышал. Звук был самый обыкновенный, как от земляного пола.
Постепенно до меня начал доходить смысл происходящего. Я уже не сомневался в том, что стал свидетелем или даже соучастником необыкновенных событий. Если здесь нет никакого фокуса или подвоха, то это может означать только одно: Виктор вместе со своей машиной и в самом деле исчез. Дематериализовался! То есть он не обманывал меня, как я думал раньше, а действительно открыл способ перемещаться во времени!
От предчувствия грандиозных перемен у меня захватило дух. «Если Виктор и в самом деле создал Машину Времени, то это, конечно же, круто меняет и его, и мою жизнь, – думал я. – Ему стопроцентно предложат возглавить крупный научно-исследовательский институт, он станет светилом в мировой науке, ну и, само собой, ему присудят Нобелевскую премию. А когда он запатентует свое открытие, появятся поистине безграничные перспективы для нашего с ним обогащения. Можно будет за полгода превратиться не в миллиардеров даже, а в триллионеров. Если мы организуем туристические туры в будущее или в прошлое, то от желающих не будет отбоя. Динозавров, например, посмотреть или битву в Тевтобургском лесу… Кто откажется? Ведь это тебе не по дешевке в Турцию в отпуск на неделю смотаться, тут впечатления покруче будут!..»
Мои восторженные мечты были прерваны уже знакомым мне зрелищем начинающейся пространственно-временной диссоциации (впоследствии Виктор именно так называл это явление): предметы вокруг меня вновь потеряли свои четкие контуры и стали дрожать и вибрировать. «Это Виктор возвращается!» – догадался я и поспешил выйти из-под навеса, чтобы не оказаться под колесами автомобиля в тот самый момент, когда Виктор вернется из своего путешествия во времени.
Как ни всматривался я в круг света под навесом, как ни напрягал свое зрение, уловить тот краткий миг, когда Машина Времени вернулась из путешествия по чужим мирам, мне не удалось. Она появилась внезапно, словно никуда и не отлучалась.
Я бросился к автомобилю, чтобы помочь Виктору выбраться из салона, но он, весело засмеявшись, отвел мою руку:
– Я что тебе, беременная девушка, чтобы мне ручку подавать? К тому же я раз десять уже, наверное, испытывал Машину Времени, так что мне не привыкать. Пойдем-ка лучше в «лабораторию», заварим чайку, да обсудим кое-какие организационные вопросы.
Мы вернулись в «лабораторию», вскипятили чайник, разлили по стаканам горячий чай и сели за стол. Мне не терпелось поскорее узнать от Виктора подробности его сенсационных путешествий во времени.
– Ну и где же ты был сейчас, – спросил я, сгорая от любопытства, – в каком времени, в прошлом или в будущем?
– В прошлом, – ответил Виктор, – только я далеко не углублялся – месяцев на шесть. У нас какое сегодня число? Седьмое сентября? Ну, значит, я перенесся в прошедший март, на это, кстати, и похоже было – деревья без листьев стояли и трава еще не выросла. Я видел это из окна «жигуленка».
– Ну и что ты теперь собираешься делать? – продолжал я свои расспросы. – Заявку на изобретение будешь подавать? Или статью в научный журнал напишешь? Мне кажется, что тебе следует как можно скорее объявить миру о своем великом открытии. Наука ведь не стоит на месте, и – кто знает? – может быть, не сегодня-завтра какой-нибудь ушлый китаец прибежит в патентное бюро, чтобы защитить свою интеллектуальную собственность. Нет, Витя, рисковать нельзя, мы должны опередить всех!
К моему удивлению, Виктор не вдохновился этой пламенной речью. Отрицательно покачав головой, он заявил:
– Я не буду ничего регистрировать.
– Не будешь регистрировать?! – вытаращил я на него глаза. – Почему?
– Проблем меньше будет.
– Каких еще проблем? Проблемы будут, если ты не зарегистрируешь свое открытие. А вдруг найдутся конкуренты, которые захотят сделать то же самое?
– Я не думаю, что найдутся. Изобретения такого уровня на дороге не валяются. Но это не главное, главное это то, что, зарегистрировавшись, я сразу же потеряю свободу.
– Ты боишься, что тебя посадят в тюрьму? Но за что, Витя? Разве за научные открытия сажают?
– В тюрьму, конечно, сажать не будут, но свободу все равно ограничат, и весьма существенно, – Виктор внимательно посмотрел на меня. – Ну ты сам посуди, Алексей, разве мое открытие – это обычное открытие? Одно дело – придумать, например, электрическую яйцерезку, и совсем другое – способ перемещаться во времени. Это – несопоставимые вещи.
Виктор встал и начал ходить взад и вперед по комнате; было заметно, что он волнуется.
– Ты пойми, Алексей, что открытие такого рода будет немедленно засекречено. Кем? Да хотя бы министерством обороны. Так уж повелось в этом несовершенном мире, что любое открытие или изобретение в первую очередь рассматривается как средство для убийства других людей. Ты даже не представляешь себе, какие возможности дает в этом плане перемещение во времени. Поистине безграничные! Можно, например, отправить Машину Времени в прошлое и покончить с руководителями вражеской державы еще до того, как они появятся на свет. Ты спросишь, каким образом? Да очень просто: выследив и уничтожив их родителей. А можно вообще не дать вражеской державе возможности появиться на исторической сцене. Отправляешь пару автоматчиков на тысячу лет назад, и эти автоматчики, отыскав в лесу маленькое племя, давшее впоследствии начало могучей вражеской державе, легко и просто это племя расстреливают. И все, вражеской державе уже никогда не подняться.
Виктор подошел вплотную и, заглядывая мне прямо в глаза, сказал убежденно:
– Нет, Алексей, нам свое открытие афишировать никак нельзя. В лучшем случае мы окажемся в «золотой клетке»: ну там спецпаек, деньги, звания, но при этом абсолютно никакой личной свободы. Все только под строжайшим контролем – а вдруг мы вознамеримся сбежать в другую страну? Да еще вместе с секретами!
– А в худшем случае?
– А в худшем – просто убьют…
– Кто убьет? Свои?!
– И враги могут убить, не беспокойся, они ведь тоже будут охотиться за секретом перемещения во времени. Так что, Алексей, если мы хотим жить спокойно и ни от кого не зависеть, то должны крепко-накрепко держать язык за зубами. Понял?
– Понял. Но зачем в таком случае нужна эта Машина Времени, если нам от нее не будет никакой пользы?
– Вот тут ты не прав, Алексей! Польза будет, и колоссальная, вот только извлекать эту пользу должны мы сами, без посредников в генеральских погонах. В чем будет польза, ты хочешь меня спросить? Очень просто: мы воспользуемся достижениями нашего индустриально развитого времени, чтобы получить преимущество в прошлом. У нас, в нашем времени, есть много такого, чего нет в прошлом, а в прошлом есть то, чего нет у нас. Понятно? Возьмем, для примера, обычный черный перец. Ну тот самый, который мы на кухне в суп кладем. В наши дни перец стоит совсем недорого, нам вполне по карману купить целых пять мешков. Или шесть. Или даже семь. А в древности этот же самый перец стоил неимоверно дорого и ценился буквально на вес золота. Поэтому недаром в те времена очень богатого человека называли…
– «Мешком перца»! – быстро подсказал я. – В школе еще, помню, проходили.
– Правильно, так и говорили – «мешок перца», – кивнул Виктор. – Так вот, мы с тобой на наши деньги купим на оптовой базе мешков пять черного перца и на Машине Времени перенесемся с этими мешками куда-нибудь в Средние века. И там мы автоматически станем супербогачами, или, как тогда говорили, «мешками перца»…
– То есть мы продадим перец, выручим за него много-много золота, а потом возвратимся в наше время?
– Можно и возвратиться, конечно, но по мне лучше остаться насовсем в Средневековье. Какая, к черту, разница, где жить, если у тебя денег куры не клюют!
Я подумал, что Виктор шутит. Разве можно променять нашу такую уютную современную цивилизацию на какое-то темное и немытое Средневековье!
– Ну не скажи! – возразил я. – А как же электричество, кино, компьютеры, сотовые телефоны? Разве современный человек сможет жить без всего этого?
– Ерунда! Ты думаешь, современные люди с их компьютерами и сотовыми телефонами счастливее людей прежних веков, которые ничего этого не имели? Лично я уже лет десять вообще не смотрю телевизор, и что, я стал от этого несчастнее? Поэтому не важно, дружище, что в Средневековье нет электричества, природного газа, автомобилей, самолетов и еще многого другого, главное, что у нас в руках будут несметные сокровища, а, значит, и власть, и влияние. При желании, мы сможем сделаться князьями или даже королями. Представляешь? Мы будем собственными руками вершить историю! Мы будем ходить во главе непобедимых легионов в дальние походы, выигрывать сражения, основывать города и государства! Неужели это хуже, чем сидеть, как истукан, перед монитором и часами играть в нелепую компьютерную игру?
Возбужденно потирая руки, Виктор прошелся по комнате.
– Вспомнилась мне сейчас одна история, связанная с Юлием Цезарем, – заговорил он, улыбаясь. – Читал у какого-то древнего писателя, скорее всего, у Плутарха. Так вот, ехал однажды Юлий Цезарь вместе со своими друзьями через глухую альпийскую деревушку, а повелителем Рима он тогда еще не был. Друзья за его спиной стали вести разговор о том, что неужели и здесь, в этом унылом захолустье, тоже идет борьба за первенство и влияние? Цезарь их слушал-слушал, а потом и говорит: «Что касается меня, то лучше быть первым здесь, в этом ужасном захолустье, чем вторым в Риме!» Точно так же и я тебе, Алексей, говорю: лучше быть первым в Средние века, чем – и не вторым даже, и не десятым, а каким-нибудь пятимиллиардным! – в наше время!
