Читать книгу: «Потому что нельзя… Начало»
Пролог
…В тот момент, когда я думала, что больше не вынесу, что сил больше нет. У меня словно опух рот, и все, что в нем было, преграждало путь к новому глотку воздуха. Когда я излилась уже потерявшему счет ведру пота, родился ребенок. Тело мгновенно перестало болеть, и я, понимая, что больше не почувствую прежней дикой боли, закрыла глаза, расслабленная как никогда.
– Я не чувствую нижнюю половину тела, – промямлила я. – Это нормально?
Меня мало волновал ответ, меня уносила безмятежная волна эйфории.
– Нормально, – рассмеялась Алла, опуская на лице маску.
Комнату прорезал крик малыша, напомнив мне о своем рождении, отчего я широко раскрыла глаза, почувствовав, как сжимается сердце. Это было новое чувство, еще ранее не изведанное, будоражащее мою душу мягким теплом. Мое тело, не управляемое разумом, в этот момент инстинктивно откликнулось будто на крик о помощи попавшего в беду человека.
– У нас девочка, доченька, красавица, – заворковала акушерка. – Взгляни, Жень?
Но я, не реагируя на слова врача, отвернулась от укутанного комочка в другую сторону и, зажмурившись, приняла прежнюю позицию, не смотря на противоречивые чувства, вспыхнувшие внутри.
И тогда Алла передала кроху медсестре, приказав срочно унести малышку отсюда.
Утром, после осмотра гинеколога, я собирала вещи в палате, еле передвигая ноги, которые будто бы вырвали вчера, а сегодня вставили обратно. Тело ныло, как будто его переехало катком, и не раз. Держать меня здесь никто дальше не собирался. Написав отказную от ребенка, я, наконец уеду домой и далее продолжу наблюдаться у врача в поликлинике. Душой я ничего не ощущала, мне было ни хорошо, ни плохо. Одно единственное, что я знала, точнее, в чем убеждала себя – это то, что поступила правильно.
– Жень… – услышала я тихий оклик Аллы за спиной и, обернувшись, увидела у нее на руках ребенка.
– Не уговаривайте!!! – запротестовала я.
– И не собираюсь. У нас задерживается карета скорой помощи для перевозки в дом малютки, а твоя дочка голодна. Покорми малышку, пожалуйста?
Алла положила ее на мою кровать. Простынка распахнулась, и я увидела крохотную розовую ножку с невероятно маленькими пальчиками. За ней вверх поднялся кулачок. Сверточек кряхтел и издавал звуки, пробирающие насквозь…
Глава 1
Дрожащими руками я держала телефонную трубку, когда в горле встал обжигающий ком, по голове пробежали мурашки, после которых последовало онемение в области волос. Меня только что по телефону бросил любимый, первый и единственный. С кем мы клялись в любви до гроба, с кем мой мозг уже распланировал дальнейшую жизнь вместе до самой смерти в один день…
Мы начали встречаться как раз в тот момент, когда я погибала от тоски по умершей маме, и наши отношения спасли меня от удушающей скорби. И тогда, когда умерла бабушка, и когда мне с трудом приходилось привыкать в семье отца, к которому я до сих пор так и не привыкла. С Ромой мы были рука об руку ни один год. А сегодня все рухнуло… Сегодня моя жизнь разделилась на до и после, и ничего не изменить.
Впервые Ромкин тон, основательно жестокий, без грамма сожаления, разорвал мое сердце на кусочки и порвал душу в клочья. И хотя наши отношения уже давно стали холодными, любимый избегал меня, холодно разговаривал по телефону, быстрее заканчивая разговор… Я из последних сил надеялась, что все наладится, что все будет как прежде, ведь расстаться с любимым подобно смерти, я и подумать об этом боялась. Но вот мы расстались. Но я не умерла, но как бы и жить перестала.
В моих глазах застыли слезы, в душе стал подниматься оглушительный бунт, заполняя каждую клеточку моего тела гневом. Я хотела разгромить весь мир, закатить истерику, заорать «почему?»
Но в этот момент в дверь комнаты раздался стук, и я, вздрогнув от неожиданности, спасла себя от противных коротких гудков резким нажатием пальца на кнопку выключения.
В комнату вошла мачеха, двадцатипятилетняя девушка с блестящими обесцвеченными волосами, что струились по плечам до талии. Челка заправлена назад заколкой со стразами и многочисленными камнями. Большие светлые глаза всегда смотрели внимательно вкупе с приветливой улыбкой. Предпочитала мачеха только платья или юбки, дополняя верх шифоном или кружевами с достаточно открытым декольте. Из-под него выглядывали пышные груди на стройном безупречном теле с легким загаром.
’’И что только папа нашел в ней, почему предпочел ее маме?!’’ Покачала я головой.
Мои челюсти сжимались непроизвольно сами собой, глаза становились двумя полосками. У меня от ненависти перехватывало дыхание. Я не хотела вдыхать аромат ее духов, что были невероятны, и с этой мыслью постоянно приходилось бороться. Мне до одурения нравился запах свежего морского бриза, переносящий в беззаботный летний день у моря на белом песке под жарким солнцем. Но я противилась себе, посчитав предательством перед мамой, понравься мне эта папина пассия хоть на йоту.
– Жень, что-то случилось?
Мое сердце вновь пробила стрела боли, но я еще была в силах держаться.
– Только что позвонил папа и сказал, что завтра мы поедем в деревню. Свежий воздух, витамины. Ура-ура!
Я приподняла бровь, не понимая ее восторга. Судя по интонации Кристины, у меня не остается выбора. А если Рома передумает и решит вернуться, а меня нет? Жгучий ком поднялся из груди и встал в горле.
– Это все? – дрожащим голосом спросила я, еле сдерживая слезы.
– А еще хочу подарить тебе свой сотовый телефон. Хотя папа и против, – раздражала своим ублажающим тоном мачеха. – Оставь номер телефона подруге, и тот, кто тебе нужен, непременно позвонит, пока ты будешь наслаждаться несравненными дарами деревенской природы. Ты же из-за этого расстроилась? Я же поехала по магазинам, куплю продуктов в деревню, корм собаке. Если хочешь, поехали со мной? Возьмем тебе сарафанчиков и купальник…
– Нет, – еле слышно дала ответ я.
Досада, вставшая поперек горла жгучим комом, удушала, угрожая с минуты на минуту хлынуть из глаз Ниагарским водопадом.
Я повернулась спиной к мачехе и жестом руки намекнула оставить меня. И только тогда дала волю слезам от поглотившего водоворота отрицательных событий и случайно всхлипнула так громко, при этом ощутив секундное облегчение, что Кристина с озабоченным видом вновь нарушила мое угнетающее, но столь необходимое душе уединение.
– Жень, все хорошо? – спросила Кристина, демонстрируя готовность помочь.
Но вслед за слезами меня охватил гнев:
– Ты себя кем возомнила? Ты мне никто! Уйди!
И Кристина без возражений ушла, вернув одиночество, что толстой удавкой затягивалось на шее.
Второе секундное облегчение после выброса гнева позволило глотнуть воздуха. А затем в голове опять с болью запульсировал вопрос без ответа: как дальше жить без Ромки?
На часах обеденное время, впереди бесконечный день, который я привыкла проводить только с любимым. А как проводить день одной? Я уже забыла. Чем себя занять? Ничто не поможет перенести горе, которое случилось сегодня. Раздражение с новой силой зажгло, разъедая, как кислота. Эта пустота сводила с ума. Мне больше не хотелось жить!
За окном благоухал май, первые теплые деньки. Аромат распустившейся под окнами сирени в палисаднике врывался в комнату вместе с прогретым воздухом. Только я не ощущала нежно-сладкого аромата, и плюс ко всему травмированный рассудок блокировал зрение, представляя глазам бездонную пустоту, рвущую любящее сердце на куски.
Из-под парты вылез взрослый ротвейлер Ден, и когда я перестала хвататься за голову и присела на кровать, пес положил на мои колени черную морду с рыжим подпалом преданно посмотрев в глаза.
– Как же мне плохо… – пожаловалась я собаке на последнем издыхании. – Я умру! Я выброшусь в окно.
***
Сон это путь, длинный путь, что не подчиняется жизненному пути наяву. И в этом сне Андрей легко управлял мотоциклом ясным днем. И хотя колеса железного коня вращались со скоростью по асфальтированной дороге, Андрей все равно ощущал невесомость без встречного воздушного сопротивления, словно отпусти парень руки от руля, и мотоцикл сам повезет хозяина, куда тому заблагорассудится, и сам будет вписываться в повороты, тормозить и держать тот путь, что нужен Андрею.
Но в этот миг пространство заполонило светом розового заката и теплым ароматом весенних цветов. И вот Андрей уже не едет на мотоцикле, а стоит крепко на ногах, сложив на груди сильные руки. Когда мимо пробежала она – легкая, словно пушинка, в светлом платье…
Андрей оцепенел, впервые лицезрев столько притягательной красоты незнакомки, смех которой отозвался в ушах перезвоном колокольчиков, и тело парня наполнялось тягучим сладострастием, похожим на то чувство, когда он в первый раз влюбился.
Брови Андрея взметнулись вверх, рот непроизвольно открылся.
Девушка голыми ступнями спустились по яру, словно грациозная лань, отчего ее длинные волосы то развивались по ветру, то ударялись о спину, словно волны о скалы. Очаровательная незнакомка подняла руки вверх вместе с прозрачным платком, закружилась, лаская уши смехом, и, упав на сочный зеленый ковер, исчезла.
Глаза Андрея стали еще шире, он везде ее искал, пока вокруг темнело. В кромешной темноте она стояла напротив, маня глазами и приоткрытыми алыми губами. У Андрея в пересохшем от желания горле приятно першило. Охваченный дикой страстью, доминирующей над другими чувствами, Андрей ринулся к ней и проснулся. Страсть не отпускала, окутывая тело приятной негой.
Парень встал с кровати и, распахнув шторы на открытом окне, представил лицо горячему свежему воздуху.
– Проснулось, ваше величество? – услышал Андрей суровый голос отца с улицы.
Мужчина сидел возле поленьев и держал в одной руке топор, а во второй сигарету. Глубокие морщины на его загорелом лице были напряжены, темные глаза строги и мудры.
– Мне нахлебники в доме не нужны!
– Сейчас приду тебе помогать, пап, – сонно ответил Андрей и задернул шторы обратно.
– Только позавтракай сначала, – сменил гнев на милость отец.
В комнату Андрея вошла обеспокоенная мать Дарья, худощавая женщина средних лет с короткой стрижкой, но выглядела она удовлетворительно для своих лет.
– Андрюш, – присела мать на не заправленную кровать. – Сынок, когда это закончится, а? Ты бы видел, как сегодня негодовал папа.
– Мам, ну хватит, все. Я больше не буду, обещаю.
– Не уж-то закончились девушки в нашей деревне?
Андрей развел руками, согласно кивнув.
– Повестка пришла из военкомата. Этой осенью ты пойдешь в армию, раз не поступил в городе в институт.
– А если у меня родится ребенок?
– Ты даже девушку еще не нашел.
– Вот с этим реально проблема, – согласился парень.
Дарья встала с кровати.
– Пошли позавтракаешь, точнее пообедаешь. Да, иди отцу помогай.
Когда Дарья вышла на кухню, бабушка в спешке собирала карты со стола, чтоб их спрятать. Рядом сидела Лина, старшая сестра Андрея, и виновато смотрела по сторонам.
– Екатерина Семеновна, ну опять вы за свое? – вежливо и в то же время сердито бросила Дарья и, надев фартук, подошла к плите с супом.
– Вы же знаете, я терпеть не могу все эти ваши штучки.
– Между прочим, это я нагадала Алешеньке тебя, – ответила ей свекровь.
– Бабуль, а погадай мне? – с нотками скептизма попросил Андрей, присев за стол.
И бабушка, озираясь на сноху, вновь достала колоду карт, перетасовала ее, кивком намекнула внуку, чтобы тот пальцем сдвинул часть карт на нее.
В это время Лина достала из холодильника блюдо с утренними бутербродами, а Дарья поставила перед сыном кружку горячего чая из смородинового листа, и все принялись внимательно слушать результат.
– Вижу, – вытащила первую карту бабушка. – Девушку в твоей жизни…
– У него их и так, как у Барбоски блох, – усмехнулась Дарья.
– Нет, эта особенная! – возразила Екатерина Семеновна, продолжая вытаскивать карты: – Хорошенькая, волосы светлые и длинные, а вся такая хрупкая, легкая… На откорм бы ее!
Перестав жевать, Андрей уставился на бабулю с широко раскрытыми глазами, и прежняя сладострастная пелена сна вновь охватила парня.
– Детей у тебя будет трое, – читала она по картам.
– А девушки так и не будет, – со смехом добавила Лина.
– Действительно, мне бы любимую для начала найти, – согласился Андрей.
– Найдешь! ─ заверила бабушка. – Разница в возрасте у вас будет значимая.
– В смысле? – вскрикнул Андрей. – А вот та девчонка… Такая легкая, со светлыми волосами?
– Так вот вроде она и есть, – сама запуталась Екатерина Семеновна, прищурившись на карты.
– Ой, что за глупости? – раздраженно перебила Дарья. – Педофилией попахивает. Ну уж нет!
– Мама, – указала пальцем Лина на плиту, на которой сгорала зажарка для супа.
– Ой-ой… – спохватилась мать. – Все, хватит. Сворачивайте лавочку. Прекратите немедленно!
Не успело солнце подняться выше макушек густого малахитового леса как заполнило собой все нагревая воздух и помогая природе преображаться переодеваясь в зеленые краски. Проворное щебетание птиц становилось громче и увереннее как подтверждение тому что вслед за теплой весной наступает жаркое лето.
На песчаном берегу у мелкой речушки с крутым параллельным берегом заросшим столетними могучими соснами и раскидистыми ивами сидели двое – длинный и худой брюнет Витька Ольшанский и Дибров Андрей.
– Ну как? – спросил первый.
– Что, «ну как?»
Андрей расстегнул олимпийку, снял ее, а затем и футболку, оголив спортивный торс:
– Не думал, что будет так жарко.
– Ты вообще-то вчера с дискотеки ушел с новой знакомой. Я просто знаю тебя, ведь вы переспали? Ну как?
– Да никак…
– Слышь, да ты заелся. Мне бы половину твоих телок!
– Забирай хоть всех. В том, что у меня часто новые девушки, нет ничего особенного, это просто инстинкт. А я хочу влюбиться!
Витя перевернулся набок, подперев голову рукой, а другой свободной рукой поднял упавшую кепку и надел ее обратно на голову.
– Глупости какие-то несешь! Ты пока молодой, пользуйся. Ну, влюбишься, ну женишься. Она растолстеет после первых родов, и будут по всему дому орать твои отпрыски. Особенно по ночам, когда тебе рано вставать на работу, чтобы прокормить семью.
Андрей нахмурил брови.
– У тебя куча баб. Выбирай любую и люби по несколько раз вдень.
– Тебе не кажется, что у нас с тобой разные моральные устои?
– А Ритка? Вроде у вас все серьезно.
– О боже, – протер пальцами глаза Андрей. – Серьезно? С чего ты взял?
– Вы как бы встречались, – пожал плечами Витя.
– С ней, возможно, и серьезнее, но я то ее не люблю!
– Вот тебе не угодить! Ты просто избалован женским вниманием и сам не знаешь, чего хочешь, – вынес свой вердикт друг.
***
Сашка очень рано начала свою интимную жизнь, и не по доброй воле, конечно. Всему виной ее мать, которая не выходила из запоя и постоянно меняла мужиков. Нынешний сожитель Ларисы плевать хотел, что девчонке всего пятнадцать, и часто заглядывал в комнату падчерицы, пока его пассия высыпалась в пьяном угаре. Впрочем, плевать было и сыну Олега – Никите. Этот рассказал своим друзьям, а те своим, и список сексуальных партнеров Сашки увеличился в разы. А ей ничего не оставалось, как смириться, иначе сводный брат мог только жестоко избить… А мать просто закрывала на это глаза, лишь бы в доме был алкоголь.
Вот и сейчас, спрятав в себе весь свой резистанс и жуткий страх, Сашка шла вместе с Никитой и его друзьями в лес.
Глава 2
К вечеру погода в деревне сменилась неожиданно. Небо затянуло грозными тяжелыми тучами. Ветер то возникал неожиданно и резко, пытаясь разом снести все на своем пути, то исчезал ненадолго. Стало холодно, особенно у реки, где сидела Лина Диброва со своими подругами.
– Девочки, скоро заселение детского лагеря, и нам на дискотеки придется перебираться из клуба на открытую площадку, – с сожалением вдохнула Ольшанская Кира, полноватая кареглазая блондинка со стрижкой каре.
Она очень часто экспериментировала со своими волосами и, осветляя их перекисью, почти сожгла. Пыталась все исправить едким розовым тоником, но это не помогло, кончики волос походили на мочалку.
– И что тебя беспокоит? – не понимала Сердцева Маша. – Ведь впереди лето, фигли дохнуть в клубе.
Маша была худенькой, выше своих подруг и походила на вопросительный знак. Ее длинные, ниже плеч волосы были прибраны в обычный хвостик, кожа лица рыхлая, страдающая от переизбытка акне и в больших красных пятнах. Но это не мешало развиваться ее стервозному характеру и быть лидером среди девочек.
Вдруг зажав рот, Лина резко вскочила с бревна и рванула в кусты. У девушки помутнело в глазах после того, как недавно съеденная пища вырвалась наружу. Лина оперлась руками о колени, закрыла красные и мокрые от слез глаза, пытаясь прийти в себя.
– Слава богу, у меня такого токсикоза нет, – оказалась за спиной Рита.
Лина вздрогнула, выпрямилась и обернулась. Чайные глаза подруги брюнетки смотрели с пониманием.
– Я по ходу что-то не то съела…
– Ой, не держи меня за дуру! Ты беременна от моего брата, а я от твоего. Хватит уже скрывать, скоро животы расти начнут.
Лина вытерла рот рукавом кофты, не спеша подошла к Рите и добавила хриплым голосом:
– Кстати, сегодня бабушка как раз нагадала Андрюше трех детей.
– Да я ему хоть десять рожу. Лин, а тебе с Артемом строже надо быть. Ну что ты ему все с рук спускаешь? Посмотри на меня: я правдой и неправдой приберу к рукам твоего братца, он будет мой! Хитрее надо быть, понимаешь?
– Только мои родители ни о чем не догадываются, поэтому я никому и не рассказываю. Хотя девочки уже обо все догадались… Просто ты самая настоящая подруга, поэтому и пошла за мной из всех.
Ритка крепко обняла Лину:
– Кстати, вместе со мной пришел Артем, говорит, у него к тебе серьезный разговор, но я расспрашивать не стала.
– Да? – засветилась Лина.
Но радость была не долгой. Увидев жесткий отрешенный взгляд любимого, она занервничала.
– Мы можем поговорить? – начал парень, а после принялся прятать взгляд.
’’Вот так вот. Не здрасьте вам ни до свидания после того, как не появлялся пару дней.’’ Лина терпеливо вдохнула воздух и, предчувствуя что-то неприятное, отправилась за Артемом.
’’Неужели узнал про беременность и теперь будет зол…’’
– Мы должны расстаться, – сходу выпалил Артем, чем привел уже бывшую девушку в шок.
Этого Лина как раз и боялась больше всего, особенно сейчас в положении, переживала и волновалась по этому поводу и, похоже, навлекла на себя беду. Она до сих пор не могла поверить своим ушам, отчего мир закружился перед глазами и ее поглотила мягкая тьма.
***
Утро выдалось прохладным. Выйдя из квартиры в одной футболке и спортивных штанах, я поежилась, подошла к машине и посмотрела на небо, что то и дело закрывали тучи, то разбегались, а дневное светило отказывалось греть, уступая место пронизывающему до костей ветру. Я закинула в багажник машины сумки с книжками, впустила собаку в машину на заднее сиденье и рядом устроилась сама.
Кристина в короткой плиссированной юбке и в пиджаке была за рулем, а папа в спортивном костюме сидел с ней рядом на переднем сидении, постоянно ладонью поглаживая ее колено.
– Ничего не забыли? – вежливо спросила Кристина и обернулась.
– Например, вторую половину библиотеки, – пытался шутить папа.
Я закатила глаза, вытащила из рюкзака плейер, кассету и книгу Виктора Пронина «Ворошиловский стрелок».
Противно слушать их заботливые речи, они мне даром не сдались! И все эти тупые шуточки. А особенно меня бесило, как папа трясется и над этой подлизой, и лелеет ее. С мамой он так не обращался: ни одного лишнего поцелуя, ни грамма заботы, общение сухое и лишь о самом важном. А эту всю вылизать готов, как собачонка косточку.
– Жень, раз уж ты у нас не учишься, пропустила год, но я все равно поинтересуюсь: а как же твои тренировки по дзюдо? – спросил отец.
– Ну все, теперь без меня не состоятся… – сухо ответила я.
О тренировках вспоминать оказалось мучительно больно. При этом сразу внутри чувствовалась тупая боль. Я ведь их посещала вместе с Ромой, именно там завязались наши отношения. А теперь как соль на рану, не успевшую зажить…
– Я беспокоюсь, чтобы они коту под хвост не пошли, – добавил отец. – Все-таки мы планируем все лето провести в деревне.
’’Да что ж, он в самом деле все никак от этих тренировок не отвяжется!’’ Раздула ноздри я.
– А если я скажу, что они пойдут коту под хвост, это что-то изменит? – чувствовала я, как вновь закипаю от злости.
– Боже мой, за что мне это наказание? – тяжело вдохнул Максим. – Дочка, я не желаю тебе зла, я тебя люблю…
Я вставила в уши наушники и продолжила чтение криминального романа, уж очень сочувствуя и сопереживая с главной героиней Катей.
’’Я бы на ее месте сама расправилась с этими ублюдками, которые такое над ней совершили. И чего она такая трусиха зажатая?!’’
Долго ли я читала, не знаю. Потеряв счет времени, да только смысла прочитанного, я перестала понимать, вернувшись к своим унылым суждениям. Меня до ужаса беспокоила смена мест обитания.
’’Что я буду делать все лето в этой скучной деревне? И если, черт побери, Рома приедет ко мне в гости в квартиру, если он поймет, что сделал ошибку, а меня там не будет…’’
Я читала каждое слово, каждое предложение с абзаца на абзац, перелистывала страницы… А в голове тем временем прокручивала сотни версий на будущее о том, как может вернуться ко мне любимый, и о том, как я буду погибать от хандры в деревне тем временем.
Неожиданно машина подпрыгнула, видимо, попав в дорожную яму. Я, оторвавшись от книги, взглянула в окно: на безлюдной трассе с минимальным количеством встречных машин по бокам уже окружали огромные непроглядные зеленые ели, тая в себе спокойствие и умиротворенность.
’’Как же я буду скучать по городской суматохе. Мне будет до ужаса не хватать этой суеты!’’
***
Арина жила вместе с мамой, бабушкой и отчимом. Бабушка – инвалид, потерявшая ногу на заводе, выражала свою любовь к внучке, как, впрочем, и к дочери, через строгое воспитание. Мать, Юлия, целыми днями работала как проклятая, особенно летом с подработками в детских лагерях, а отчим был тунеядцем, но его почему-то здесь держали, и больше всех благосклонна к нему была бабушка. Она-то все боялась какого-то особенного случая, в котором они с мамой почему-то обязательно погибнут без алкаша в доме.
Борис, вечно с опухшим, заросшим лицом, гнилыми зубами, в которых торчала папироса, дрожащей рукой поставил на кухне пустое ведро:
– Почему в доме нет воды? А если бабушка пить захочет?
– Последняя вода ушла на суп. Сейчас доготовлю и принесу, – ответила девчонка.
– Ты обязана быть предусмотрительна всегда! – закричал мужик. – Ты будущая жена…
– Боже упаси меня от такого мужа, – буркнула Арина.
– Что ты сказала? – ринулся к ней отчим.
Арина вжалась, попятилась назад и сразу задрожала, взглянув на него большими голубыми глазами, полными страха.
***
– Стой! – вскрикнула я, второпях избавляясь от наушников.
Кристина резко вдарила по тормозам, немного проехав дом моей подруги.
– Я к Арине, – выскочив из машины, объяснила я.
Пока мы добрались до деревни, погода наладилась. Рассеялось затянутое мрачной пеленой небо, хотя кучевые облака нет-нет да пробегали, а когда из-за них выглядывало солнце, то становилось по-летнему тепло.
Дом Арины был большим, с деревянной обшивкой и резными ставнями на окнах, но покосившийся со временем и с облупившейся зеленой краской. Это место навивало много приятных воспоминаний о моем детстве, да и они имели положение быть в этом скучном месте. Арина была моей любимой и единственной подругой, и хотя она вечно была занята домашними хлопотами, мы находили время поиграть, и нам никогда не было скучно!
Я вошла в ограду, и внимание мое сразу привлек неряшливый человек в грязной одежде и со щетиной на опухшем лице. Он сильно важно курил «Луч», при этом довольно неприятно оглядел меня с головы до ног.
– Здравствуйте, Арина дома?
– Ты кто?
Мимо моего носа пронесся тошнотворный запах перегара и не чищеных зубов, и наверное само собой мое лицо повело.
– Я Женя, ее подруга, – опустив голову ответила я, лишь бы больше не учуять его испускаемую ртом вонь.
– Это ты городская? Ее нет, она занята.
Весьма ожидаемый ответ, и раньше так отвечала ее бабушка, ничего не изменилось спустя столько лет.
– Где Арина?
– Ты что глухая? Я сказал, ее нет, иди.
Где-то глубоко в душе появилось желание вломить ему за грубость, но я переубедила себя тем, что когда появляется такое желание, после оказывается люди лучше узнают друг друга и начинают общаться более дружелюбно.
’’Ладно, дам ему второй шанс, зачем слету портить отношения с родственниками моей любимой подруги.’’
Мне ничего не оставалось, как развернуться и отправится домой, столкнувшись по дороге с той шайкой уродов из детства, которые нас с Ариной вечно унижали. Вот и сейчас Лексинов Руслан, Михайлов Женька с младшим братом Серегой и Битюриным Никитой не упустили возможности обозвать меня ротвейлером из-за фамилии, завыть и оскорбительно засвистеть в след.
’’А этим я вломлю без второго шанса, только подойдите!’’
Покраснела от злости я, проходя мимо.
С ними мы все равно никогда не подружимся! Мало того в детстве были подонками так и сейчас стали еще хуже. Выросли и создали что-то наподобие ОПГ. И чем больше унижают других и не уважают, тем больше кажется им, что крутые.
***
Кристина наводила порядок на кухне: расставляла крупы по местам, укладывала продукты в холодильник, вытирала с тумбы прошлогоднюю пыль, когда сзади подкрался Максим, нежно обхватив руками любимую за талию.
В своей любви Кристина прежде отдавала всю себя, не требуя ничего взамен. И с каждым утром мысли девушки были только о том, как радовать любимого мужчину, того, кого Кристина любила всей душой. Опытность и зрелось Максима укрывала от всех бед, не позволяя страсти ни на миг угаснуть, возбуждая самые что ни на есть нежные чувства больше и больше. И с помощью страсти Кристина хотела только одного: чтобы сердца их до конца в горе и радости рядом были.
И Максим вдыхал чувства Кристины вместе с притягательным ароматом кожи. В ней, единственной, мужчина нашел утешение и счастье взаимной любви и готов был исполнить какой угодно каприз, любое, даже самое непостижимое желание, лишь бы видеть на лице любимой улыбку, ту самую, что привлекла мужчину в первый день их встречи, лишь бы видеть искры в глазах Кристины, что свели Максима с ума. Возродив бурю чувств, ухороненных в душе давно.
– Мы одни, сладкая, – томительно намекал мужчина, прокладывая нежными поцелуями дорожку по ее шее.
– Макс… – млела Кристина, утопая в ласке и нежности любимого.
Девушка желала отдаться ему сию секунду, чтобы утолить свою жажду тем сладким миром, который они создали, воссоединив свой союз.
– Я тут подумал и решил, а не завести ли нам ребенка вот прямо здесь, на кухне…
Он сжал ее крепче, уже шествуя руками по бедрам.
– Ребенка…? – у Кристины задрожали губы.
Вмиг пропали все томительные чувства, на смену коим выступила испарина на лбу мелкими бисеринами. Девушка зажмурилась, не поворачиваясь к любимому:
– Макс, мы с Женей еще не наладили общение. Какой ребенок?
– А если между вами так и не наладится общение? – отстранился мужчина. – Ты готова пожертвовать своим материнством? Ты вообще хочешь детей?
– Пока Женя – мои дети.
– Ясно…
– Макс, мы все равно бы не успели. Женя идет, – Кристина обернулась, виновато посмотрев на мужа.
***
Я влетела во двор нашего дома, как потерпевшая. Я знала, что прекрасно смогу постоять за себя, но не смотря на это, тремор завладел моим телом. Перед глазами меркло, шум давил на уши.
’’И зачем мы приехали в это неуютное место, где вовек не найти покоя?’’
Горько сожалела я в этот момент, только преображение нашего двора привело меня в чувство. Я застыла в изумлении. Все настолько поменялось, что от тех дорогих сердцу воспоминаний, когда я здесь жила с мамой, не осталось и следа. Передо мной стоял двухэтажный коттедж из красного кирпича, а возле него по зеленому густому газону за место травки-муравки и маминых клумб с цветами бегал мой пес Ден, играя с покрышкой от авто. А я стояла в растерянности посреди этих новшеств, когда на улицу вышел отец, подкурив сигарету:
– Ну как?
– Ужасно!
Нет, я не со зла. Теперь здесь все иное, и мне больше ничего не напоминает о маме, отчего боль снова сжала мое сердце. Отсюда и вырвалась агрессия.
– Ясно, как встретились с Ариной?
– Ее нет дома, – сдерживала себя я.
– Дочь, что случилось?
– Что случилось? – выдохнула я, выпуская наружу раздражение: – А ты не знаешь, что случилось, или делаешь вид? А когда ты бросил нас с мамой из-за…
– Евгения!!!
– Я хочу обратно в детский дом! – требовала я. Уж лучше туда, чем оставаться в деревне.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – оказалась рядом Кристина.
– Не стоит, просто скажи, где она?
Кристина вышла на улицу к тревожному супругу, положив ему на плечо ладони:
– Нужно набраться терпения, любимый.
***
После стука Андрей стремительно вошел в комнату сестры. Лина отошла от окна, тоскливо посмотрев на брата.
– Ты зачем с постели встала?
– Не могу уже… Тошнит от всего этого дома, от этих стен!
Лина выглядела крайне измученной и забитой. Девушка запуталась в своей жизни и не могла понять, как все решить.
– Родители что говорят про меня?
– Ничего особо… – пожал плечами Андрей, со всей заботой глядя на сестру. – Считают, что ты мало ешь, поэтому и падаешь в обмороки, его ждешь? Я все знаю, Лина!
– Кто тебе сказал?
– Птичка. Надеюсь, ты не думала об аборте? Мы и без твоего хахаля воспитать сможем!
– Тс-с-с, – испугалась Лина. – Я вообще мечтала о нормальной жизни, в которой будет любящий и любимый муж, дети… – пелена слез застилала глаза безутешной девушки. – Что теперь скажут соседи? Я опозорю родителей, если, конечно, мама с папой меня не убьют, когда узнают.
– Во-первых, плевать я хотел на соседей, – оскалился брат. – Пусть только рискнут своими недостатками затронуть твои достоинства. Я эти шкуры на шубы пущу! Ты меня знаешь. И родителям я тебя в обиду не дам! Сама ведь в курсе, что мать, хоть и скрывает, но тоже глубоко беременная, вышла замуж.
– Так она все-таки вышла, и это многое меняет.
Андрей крепко сжал в объятиях сестру:
– Ничего и никого, не бойся, я с тобой! Я просто в предвкушении рождения племяша.
Лина прижалась к брату и зажмурилась от слез, что не желали прекращаться.
– Лин, тебе реально нужен этот балбес? Ну он же тебе не подходит! Ты солнышко, а он туча. Ходит вечно угрюмый, как унылая… Не скажу кто! И сам себе на уме. Вы два года встречались, а он все сторонился нас, – Андрей ненадолго замолчал и смягченно добавил: – Ну ладно, хочешь, я перетру с ним?
– А смысл? Насильно мил не будешь…
– Андрей! – послышался в коридоре строгий голос отца.
