Читать книгу: «Повелительница слов. Сборник рассказов и сказок»

Шрифт:

ISBN 978-5-0060-1329-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Письменная Алла Николаевна

• Креативный директор Тренингового Центра «Со-Творение». • До этого около 10 лет успешно работала журналистом, была главным редактором газеты.

• Публиковалась в федеральной газете «Московский комсомолец в Ростове-на-Дону».

• Победитель конкурса журналистских работ на премию губернатора Ростовской области в номинации «Открытие года».

• Публиковалась в журнале Psychologies.

• Куратор в курсе Салавата Юсупова «Нейрокопирайтинг на миллион»

• По образованию – педагог, учитель младших классов.

Предисловие

Здравствуй, читатель!

Вот уж действительно тексты бывают разные. Какие-то для души, какие-то для заработка, какие-то на века, какие-то на 3—5 дней максимум… Уж кто-кто, а я это точно знаю. Потому что вся моя жизнь насквозь пронизана текстами. Самыми разными.

В этом сборнике Вас ждут рассказы. Местами чистый вымысел, местами факты моей биографии.

Почему я писала эти рассказы?

Да, так. Мудрость жизни хотела поймать и запечатлеть в тексте. Ту самую мудрость, которая вне времени. Не хочется хвастаться, однако, удалось.

Только это не самое интересное.

После того как я познакомилась с психологом-сказкотерапевтом Натальей Стуковой, я узнала, прочувствовала каждой клеточкой своего тела, что тексты способны исцелять. Да-да, собирать по осколкам даже самую разбитую Душу. Собирать воедино. Обновлять. И возвращать к счастливой жизни.

И это тексты не простые, а особые нейроистории, или сказки. А если ещё точнее – Самоисполняющиеся Сказки.

Почему Самоисполняющиеся? Да, потому что в них зашифровываются мечты. А вскоре эти самые мечты становятся самой настоящей реальностью.

Именно так сработала одна из моих Самоисполняющихся сказок («Сказка про огненную обезьяну»), и в мою жизнь пришло самое настоящее Дело Мечты.

За словами креативный директор ТЦ «Со-Творение» – стоит гораздо больше, чем набор приятных обязанностей и прекрасная зарплата.

Я кайфую от того, как много у меня творчества и пространства для креатива (и оно просто безгранично). Постоянная новизна, азарт, драйв, движухи. Бонусом – уверенный рост, бурное развитие меня как личности. Мне это нравится!

Собственно, все сказки в этом сборнике и посвящены тому, чтобы найти себя, своё место в мире и то самое настоящее, персональное счастье.

Интересно, а как мои сказки отзовутся Вам?

На какие мысли натолкнут?

Какие потайные струны души затронут?

Ладно, не отвлекаю больше. Приятного чтения!

Рассказы

Царапины на ноге

Если бы у меня была возможность выбирать, кого бояться, я бы выбрал крыс, мышей, пауков, змей, горилл. Только не котов! Потому что вся вышеупомянутая братия встречается редко, а вот котики подстерегают нас буквально на каждом шагу. Бездомные и замызганные, домашние и залюбленные, нарисованные и сфотографированные… Впрочем, нет, кошачьи изображения меня не страшат. А вот живые кошки – да, это для меня жуть. И самое главное – я не могу понять почему? С чего вдруг?

Вижу кота, и такой сильный ужас охватывает. Да даже самые маленькие волоски на моём теле встают дыбом. Кажется, что я проваливаюсь в какую-то чёрную бездну. И вообще умираю. Потом, конечно, попускает, и я снова могу начать дышать свободно и спокойно. Но те мгновения… Просто кошмар.

Если честно, коты меня не любят не меньше, чем я их. Всегда убегают. Но лучше бы они вообще не попадались мне на глаза. Ага, мечтай-мечтай, называется. Поэтому сегодня я вознамерился решительно действовать и избавиться от своего страха перед котами. Вот и сижу сейчас перед компом и жду, когда со мной свяжется некий Чиркин Василий Петрович – эксперт по избавлению от панических атак и фобий. Я просмотрел его сайт, почитал статьи, и мне кажется, что мужик он умный. Да и берёт недорого. По крайней мере, мне по карману.

«Добрый день, Виктор. Вы готовы? Я могу звонить?» – в Скайпе отобразилось сообщение.

«Да», – написал я и тут же надел наушники с микрофоном.

На экране появился розовощёкий мужичок и приятным голосом сказал:

– Рад Вас видеть, Виктор. Скажите, какого результата Вы ожидаете от сегодняшней консультации?

– Ну… Я бы хотел перестать бояться кошек. Правда, – я запнулся. Мужик на фото выглядел солидно и презентабельно. А сейчас, когда я смотрел на него через вебкамеру, он казался мне самым обыкновенным. … Он? … Нужно же показать, что я человек культурный и воспитанный, поэтому я продолжит так, – Правда, Василий Петрович, я не уверен, что за одну консультацию можно решить мою проблему полностью.

– Рад, что Вы это понимаете. А Вы понимаете, почему Вы боитесь кошек?

– Нет. Понятия не имею. Логического объяснения своему страху я не нахожу.

– Хорошо, – Мужик буквально промурлыкал это слово и что-то у себя записал в блокноте.

Чёрт! Да этот психолог реально похож на кота. Меня передёрнуло. Я почувствовал, как леденеют мои руки. А психолог вдруг замяукал:

– И что же Вы имеете против кошек? Мяу!

Отвечать ему я не мог. Что-то случилось с моей реальностью. Теперь я точно видел, что на моём столе нет никакого компьютера. Ни с каким психологом я не разговариваю. А вот большой и жирный кот смотрит мне прямо в глаза.

– Хочешь сказать «Брысь»? – нагло заговорил кот, – Так скажи. Если что-то хочется – это всегда нужно делать. Вот захочу я тебя расцарапать, так обязательно расцарапаю.

Котяра прыгнул на меня и впился когтями в ногу. Очень больно. Но отрезвляет. Ещё никто из этих пушистых гадов так открыто меня не атаковал. Наверняка всю жизнь я цепенел от ужаса в ожидании именно такого момента. И вот он настал. Я отчаянно пытался оторвать от себя кота. Но чем сильнее я пытался сбросить его со своей ноги, тем яростнее он в неё впивался. И я… Погладил кота. Тот расслабился, убрал когти и спрыгнул на пол.

Фу-х! Надо быстрее найти перекись водорода и обработать царапины.

– Ты просто мне завидуешь, – кот запрыгнул на подоконник и стал активно умывать лапкой свою мордочку.

Ну, да, конечно. Я чувствовал, что сейчас я его не боюсь, а только хочу убить.

– Мы красивы. Мы популярны. Нас любят. И мы свободны – продолжал Кот даже не глядя в мою сторону.

Я же снял штаны и заливал перекисью раны. Вот же зараза, как он меня подрал. Наверняка долго заживать будет.

– А ты – пустое место. Делаешь лишь то, что тебе прикажут. И лишь тогда, когда тебе разрешат. Да цепной пёс и тот, более свободен, чем ты, – не унимался хвостатый.

Я внимательно присмотрелся к коту. Жирный. Шерсть лоснится. Окрас рыже-белый. Уродливые пятна. Сто процентов беспородный. И он мне ещё тут мозги парит?

Я ещё внимательнее присмотрелся к коту – я точно его уже где-то видел.

– Кыс-кыс. Вася! Вася! Ты где? – в комнату вошла бабушка, – снова цветы мои повалил? Сколько раз тебе говорить, не влезай на подоконник.

Моя комната уже была совсем не моя комната – окно вместо пластикового резко стало деревянным, вместо обоев на стене появилась побелка, а вместо линолеума на полу – доски, выкрашенные в неприятный рыжий цвет. Бабушка гладила кота и совсем меня не замечала. А я пополз к ведру с углём. О, Боже! Я был в одной распашонке и полз по полу. Уголь сверкал и притягивал меня. Он казался мне каким-то вкусным чудом. Я хотел обязательно его съесть. И я дополз до ведра. Вывернул его на себя. Солёный привкус. Я разбил губу. Это привкус крови. Но уголь манит. Я его ем. Фу, какая гадость! Бабушка подбегает и то отряхивает меня от угольной пыли, то бьёт меня по голой заднице, приговаривая:

– Нельзя! Нельзя! Нельзя! Нельзя быть таким самостоятельным.

Рыже-белый кот сталкивает с подоконника ещё один горшок с цветком, и кричит человеческим голосом:

– Мяу! Мяу! Это людям нельзя быть свободными – а нам можно! Мы – коты. Мяу!

* * *

Я очнулся от того, что мне звонят по Скайпу. Принял вызов, но он сорвался. По-видимому, интернет барахлит. Ну и ладно.

Всё-таки мне кажется, что я действительно понял, чего же я боюсь на самом деле. И если бы у меня была возможность выбирать, кого бояться, то я бы выбрал котов. Почему? Да, потому что они… Как бы это сказать… Умеют разговаривать.

Га́дюся

В нашем хуторе её все звали Семёновна. Она не здешняя. Приехала к нам, когда уже была на пенсии. Поначалу всем было интересно кто она, да что, да как – однако старушка упорно молчала. «Семёновна я», – вот и весь ответ на любые вопросы.

Жила скромно и тихо. Ни с кем не общалась. Иногда к ней приезжали на машинах то ли дети, то ли племянники, такие же неразговорчивые как она, и привозили ей продукты ящиками и мешками. Уезжали не сразу – то крыльцо починят, то крышу подправят, то забор. Соседи поглядывали на это с завистью. Ну, что сказать, хорошо бабулька устроилась.

Со временем хуторяне даже смирились с тем, что ничего о ней не знают. Как однажды случилось неожиданное – во двор к Семёновне заскочила кошка. Обычное дело, скажете вы. Что ж тут неожиданного? А вот реакция старушки и была неожиданной!

Побледнела Семёновна. Окаменела словно. А потом стала раскачиваться и шептать, ставя ударение на первый слог: «Га́дюся. Га́дюся. Га́дюся.» Кошка убежала, а старуха так весь день и проходила по двору, нашёптывая странные слова.

И надо же было так случиться, что всё это видел соседский мальчуган – пятиклассник Сашка. Зрелище ему показалось настолько забавным, что он стал умышленно подбрасывать котов и кошек во двор к Семёновне. А потом через щель в заборе наблюдать за реакцией Семёновны. К его великому удовольствию каждый раз при виде кошек бабка впадала в какое-то отрешённое состояние и шептала своё «га́дюся».

Вскоре Сашка показал зомбо-бабку, как он стал её называть, своему другу – Серёге. А ещё через время детвора со всей улицы стала забрасывать двор Семёновны котами.

Разумеется, такую странную активность детей заприметили взрослые. Но дети ничего внятно не рассказывали, а Семёновна никому ни на что не жаловалась.

– Мам, ну, правда, чего она так? Больная что ли? – не выдержал однажды Сашка и рассказал про прикол с Семёновной.

Мать Сашкина – Рая – схватилась за голову:

– И кто ж тебя надоумил над старым то человеком издеваться!

– Я случайно, – пытался оправдаться мальчик, – А потом просто смешно было.

– Случайно он. Смешно ему – Рая пыталась понять, что ж теперь делать.

– А чё? Ей наверно тоже по приколу. Может она даже специально притворяется зомбаком. Сама посуди – никому же не жалуется. Значит не на что жаловаться. Ну, гляди же! – Сашка схватил полосатого Мурзика и выбежал из дому. Семёновна как раз была во дворе, и Сашка, уже не прячась, лихо бросил кота ей под ноги. Реакция снова была той же – смертельная бледность, замедленные движения и нашёптывание «га́дюся»

Рая даже не успела опомниться, как всё уже свершилось.

– Семёновна! Семёновна, – пыталась она окликнуть соседку, но та словно погрузилась в какой-то исключительно свой собственный мир и ни на что не реагировала.

– Больше так не делай! Понял? – Рая очень сердито посмотрела на сына.

Очень странная ситуация. Непонятная. Нелогичная. Было бы намного проще, если бы старушка пришла и учинила скандал из-за поведения Сашки. А она молчит. И кошки… Если она их так не любит, гнала бы их веником. Вон, дядька Петька котам головы топором рубит, если те цыплят начинают таскать. А тут… И что значит га́дюся?

Рая так и не смогла поговорить с соседкой – уж больно молчаливая та оказалась. Да и в словах, что просим прощения, Семёновна не нуждалась. По крайней мере, всем видом это показывала.

Только через время Рая набралась храбрости и подошла к приехавшим детям Семёновны. Кстати это оказался один из внуков. И рассказала ему всё о случившемся. Рая вроде бы сожалела о том, что всё вышло именно так, но на самом деле она очень хотела узнать, почему же у Семёновны такая странная реакция на кошек. Может так некрасиво, но это чисто хуторское любопытство. Оно в генах. С ним сложно бороться.

Молодой человек, выслушав Раю, нахмурился:

– У бабы Маши муж умер от бешенства. От кошки заразился. Но я не знал, что она так сильно боится кошек.

И всё, больше он не сказал ни слова.

А через время Семёновна куда-то переехала. Ходят слухи, что дети увезли её в город. Какую-то специальную сиделку наняли. А кто говорит, что просто в другой хутор перебралась – мол, наши местные ей по душе не пришлись. В любом случае, больше Семёновну никто не видел. И что означает «га́дюся» тоже так никто и не узнал.

Цветок в саду

Нёс как-то ветер зёрнышко цветка. Нёс с радостью, с нежностью, бережно. То поднимая его ввысь, то опуская близко-близко к земле. И чем больше зёрнышко смотрело вокруг, тем больше восхищалось – как же прекрасен мир, как много в нём самых различных цветов – бархатные ирисы, нежные тюльпаны, элегантные нарциссы и мечтательные маргаритки. Как много их было! И как они все были прекрасны.

«Не волнуйся, ты тоже будешь цветком», – шепнул ветер зёрнышку. Но оно почему-то не обрадовалось, а напротив – опечалилось.

«В мире очень много цветов, а должно ли и я где-то прорости? А вдруг я буду не таким ярким цветком как все? Может мне лучше не появляться вообще?»

Но ветер не обращал внимания не эти слова, и лишь быстрее летел дальше. Он оставил зёрнышко в саду одной женщины, и пообещал вернуться сюда ещё.

Зёрнышко уютно расположилось в земле и уснуло. Его разбудил луч солнца. Он весело щекотал и призывал проснуться и оглянуться вокруг. А просыпаться стоило, ведь зёрнышко было уже не зёрнышком, а нежным зелёным ростком. Он чувствовал как добра к нему земля, и какое заботливое в небе солнышко. Он потянулся ввысь. Рос быстро, полнился соком. Умывался росой и беседовал с ветром. И если честно, то очень боялся быть цветком – ведь цветов вокруг и так великое множество. Вот и в этом саду он рос не один. И в какой-то день он так отчаялся, что даже пожелтел. И именно в этот день на него обратила внимание хозяйка сада – женщина преклонных лет.

– А кто это тут растёт вместе с моими бархатцами? Наверное, случайно зёрнышко попало – удивилась женщина. Но с этого дня она стала более внимательна к этому цветку. Что-то он ей напомнил. Потому что она приходила в сад по нескольку раз в день именно к нему. Поливая, беседовала с ним. Искренне рассказывала о своей жизни. Делилась мыслями. Ей казалось что всё, что можно было увидеть и пережить в этой жизни – она уже пережила. И втайне она мечтала покинуть этот мир.

Цветок слушал её внимательно. Он смеялся, когда женщина рассказывала, как она познакомилась со своим мужем. Радовался, слушая истории о проказниках детишках. И горько вздыхал, когда женщина вспоминала, как муж её заболел и умер.

– Дети у меня хорошие. Две доченьки. Но они выросли, у них свои семьи, свои дети. Я им и не нужна больше. Не понимаю, почему Господь не заберёт меня к себе, – вздыхала женщина, вспушивая землю вокруг цветка.

«Нет-нет! – отзывались гулом в такие моменты все цветы. – Мир прекрасен! Не нужно его покидать раньше времени».

А однажды случилось удивительное. К женщине приехала внучка. И надо же из всех цветов сада она обратила внимание именно на этот цветок, который в это время уже мог порадовать мир тугим тёмно-бардовым бутоном. Цветок потянулся к девочке. Каждый раз, когда она его разглядывала, он рассказывал ей на своём цветочном языке бабушкины истории и просил, чтобы девочка помогла бабушке понять, что не нужно ей желать уходить из этого мира раньше времени.

Понимала ли девочка язык цветка, или нет, но цветок старался объяснить всё как мог.

А однажды утром он зацвёл. Сотня остроконечных лепестков бардового цвета распустились образовав роскошный цветок астры.

Увидев это, бабушка расплакалась.

Внучка спросила: «Что случилось? Почему ты плачешь?»

И бабушка рассказала, что астры, дарил ей в молодости её покойный муж.

«Твой дедушка, – вытирая слезу, объясняла она внучке. – Но после того, как он умер, я больше никогда не выращивала эти цветы. Дедушки нет. Счастья, которое у нас было – не вернуть, оно в прошлом. Так зачем лишний раз напоминать себе о безвозвратно ушедшем?».

Неизвестно, то ли женщина проговорилась внучке, что чувствует себя лишней в этом мире, то ли девочка сама расслышала шепот астры, но тайные бабушкины мысли стали достоянием семьи. Нет, не было никаких скандалов и выяснений отношений, просто внучка решила жить вместе с бабушкой. И мама с папой ей это разрешили.

А спустя некоторое время девочка и бабушка пришли к уже отцветшей астре собирать семена, чтобы на следующий год высеять их в этом саду.

«Ты самый красивый цветок, который я только видела», – шепнула девочка уже почти засохшему стеблю.

Пролетавший мимо ветерок улыбнулся. Он ещё много лет прилетал в гости к этой женщине и её внучке.

Мы никогда ничего не узнаем наверняка, если не попробуем.

Смерти нет

«Я смогу. Я смогу! У меня всё получится!» – Вера быстрым шагом возвращалась домой. Каждая клеточка её тела вибрировала мелкой дрожью.

В голове туман, глаза вроде бы смотрят, но ничего не видят. А все тело будто в тисках. Тисках из собственных чувств. Чувства сильные, глубокие, и если пойти у них на поводу, они разорвут. Поэтому неосознанно она их обуздывала, сдерживала, а они всё равно рвались наружу – отсюда и напряжение. Какой-то части боли все же удавалось проскочить, и она начинала управлять её сознанием, и тогда по щекам текли ручьями слезы.

«Нет! У меня всё получится! Я смогу!» – это был крик, но мысленный. Никто из людей его не слышал. А зачем? Ведь он предназначался не им. Она посылала его небу, которое темнело и заволакивалось тучами.

Это был ее личный разговор с Творцом. И говорили они о Смерти. Как легко было рассуждать на эту тему со сверстниками. «Смерти нет. Есть переход из одного состояния жизни в другое состояние жизни…» Как легко было рассуждать. Чувствовала себя мудрой, всеведущей и даже слегка бессмертной… Так значит нет её, этой смерти, да? А что, же тогда будет завтра? Легко философствовать – тяжело жить.

Вера всегда относилась к явлению смерти спокойно. Только сейчас она поняла, на чем основывалось это спокойствие. Она рассматривала смерть с позиции умирающего. А больно ли? А что ждет после? Поэтому ничего страшного и не видела. Смерть страшна не столько для тех, кто умирает, а, сколько для тех, кто остается жить. Ведь не просто человек жил на земле. Это была своеобразная минивселенная, заполнявшая определенные ниши действий, материальных и моральных ценностей. И с ее исчезновением образуется пустота. Она заполнится, но не скоро. А пока только боль. Боль от утраты. От того, что нет больше близкого человека. И сломалась не только его жизнь, но и своя. Теперь свою жизнь придется менять и перестраивать.

«Как же мне будет не хватать тебя. Вернись, слышишь? Я же хотела сделать для тебя много доброго и хорошего, но так и не успела. Не успела» – опять слезы. И жар. Вера расстегнула кофту, но даже поднявшийся сильный ветер не мог его остудить.

Вере вспомнилось детство. Её бабушка любила ходить по поминкам. Они жили в селе. Бабушке нравилось наблюдать сам процесс похорон. Она внимательно слушала, как кто причитает. Очень огорчалась, когда родственники прощались молча. Мол, позор им, не умеют плакать. Вот раньше… И она давала образец. Ух! Мороз по коже, ком в горле, а бабушка искоса поглядывала, ликуя от того, что смогла так растрогать слушателей. А Вере больше нравилось смаковать подаваемый по таким случаям капусняк. Он и правда был какой-то особенный. А еще были конфеты. И чего это люди плачут, когда конфеты есть?

Да, в детстве каждые похороны были для нее радостными. Однажды она видела, как жена с дочерью особенно сильно рыдали за умершим отцом. И ей так захотелось, чтобы он воскрес. Она уже слышала о том, что Христос воскрешал мертвых. А бабушка ей говорила, что просьба мур пробивает, это такую крепкую- крепкую стену. И что ребенок, чист, как ангел. И чего бы он ни попросил у Бога, Тот исполнит.

И вот стоя в толпе, она захотела воскресить умершего. Вера стала горячо просить об этом Бога. Настолько горячо, что даже увидела, как человек в гробу очнулся и начал приподниматься. Но рыдающие в безутешном горе женщины, преобразились в испуганных и злых. Они начали заталкивать его обратно. Они били его и ругались. Вера не могла в это поверить. Она заморгала глазами, чтобы лучше разглядеть, и увидела, что никто так и не воскрес, женщины рыдают, как и рыдали, только теперь ей эти рыдания показались не искренними. И воскрешать, кого бы то ни было, Вере уже перехотелось. Когда же будут давать конфеты? Вон тётя целый пакет понесла.

«Да, надо купить ещё конфет». Воспоминания испарились, и Вера снова очутилась во власти неприятной реальности.

«Нет, я не хочу этого, Господи. Нет! Слышишь, она будет жить! Я верну ей жизнь?»

Вера начала ощущать, как в ней растет неведомая сила. Она смотрела на свои руки, и видела в них энергию Жизни.

«По вере вашей дано будет, да? Ты так говорил? Я Верю! Вера моя сильна! Ее у меня больше, чем надо для того, чтобы ходить по воде. Я смогу! Дай мне шанс воскресить!»

И Вера поняла, что действительно может это. Вот завтра она подойдет к гробу, возьмет маму за руки и вложит в них Жизнь. Они станут теплыми. Клеточка за клеточкой начнёт преображаться. Атомы, электроны, молекулы засияют и наполнятся силой Жизни. И это теплое сияние охватит всю плоть. И прогреет кровь и заставит её снова бежать, и включится сердце. Все раны и повреждения исчезнут. И сознание вернется в свою оновленную обитель. Мама начнет дышать и откроет глаза. Да, это будет именно так. И наплевать, что подумают люди. Главное, что мама оживет. Эта перспектива уже не казалась, а четко превращалась в реальность.

«Я смогу. Я смогу! У меня все получится. Коснуться ее рук – и она оживет».

Да, Господь разрешает ей. Она сделает это.

Но вдруг в их разговор с Богом вклинился кто-то третий.

«Мама?.. Говорят, что души в первые дни после смерти рядом со своими телами, а ты где-то очень далеко. Но даже через такую толщу расстояния ты меня услышала. Ты не думала, что я за тобой буду так плакать? Ты же мне не родная мать, да? Это не важно! Ты нужна мне. Ты нужна здесь! Я сделаю это! Ты только вернись! Мама!»

Дождь пошел. Мягкий и нежный.

«Ты тоже плачешь, да? Ты не хочешь возвращаться? Тебе там лучше? Ну почему?..»

Идти до дома ещё далеко. Вера понимала, что промокнет до нитки, но она замедлила шаг. Это не дождь – это мама. Она обнимает ее, распутывает скомкавшиеся чувства, разглаживает пожмаканное сердце. Капли стекают по лицу. Дыхание выравнивается. Возникает спокойствие и умиротворенность.

Самое сложное для живого – смириться со смертью. Но без этого смирения, невозможно продолжить нормально жить, только понапрасну изведёшь себя.

«Я поняла тебя, мама. Я посажу на твоей могиле цветы. И клён. Ты же так любила клёники. Потому что они быстро растут».

Вера уже почти дошла домой.

Завтра будет завтра.