Читать книгу: «Приключения домовенка Тимы и его друзей. Фантастическая сказка»

Алиса Мэтт

Шрифт:

Иллюстратор Екатерина Компанец

Иллюстратор Анастасия Арушанова

Корректор Татьяна Дегтярева

Дизайнер обложки Екатерина Компанец

ISBN 978-5-4496-6102-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарность

Выражаю огромную признательность и благодарность всем, кто принимал самое активное участие в издании этой книги: Людмиле Мальцевой, Александру Аксу, Екатерине Компанец, Людмиле Рыбаковой. Отдельное спасибо моей любимой тёте – Любови Соколовой и друзьям из типографии «Крафт»: Татьяне Дегтярёвой и Алексею Руткину. Без их активной помощи я, наверное, никогда бы не реализовала этот проект. Спасибо всем, кто был рядом и помог этой книге появиться на свет.

Алиса Мэтт

Глава 1. Чужой дом

Домовёнок Тима сидел на подоконнике пятого этажа и печально смотрел на улицу. Звонкие капли дождя барабанили по разноцветным зонтикам, под которыми прятались прохожие. Напротив окна домовёнка рос огромный тополь. Если протянуть лапу и встать на цыпочки, то можно дотянуться до мокрых зелёных листьев. Нескончаемые потоки воды, несколько дней лившиеся с небес на землю, превратили дома и деревья в яркие цветные кляксы.

Домовёнок склонил голову набок и зажмурился. Оранжевый лучик выглянувшего из-за туч солнца ослепил малыша. Тима осторожно приоткрыл глаза-бусинки и сквозь пушистые ресницы – прямо над деревьями – увидел радугу. Он привстал, вытянул правую лапку и попытался поймать разноцветное чудо. Но, как ни старался схватить кусочек сверкающего волшебства, ничего не получалось. Он задумчиво хлопнул в розовые ладоши; они стали мокрыми, а радуга продолжала сверкать перед его курносым носиком, предлагая поиграть. Тима недовольно засопел и заёрзал. Упругие капли дождя, несмотря на недовольство малыша, продолжали исполнять на подоконнике незатейливый танец весны. Листья деревьев, омытые дождём, излучали чистоту и свежесть. Тима был упрямым домовёнком. Он приподнялся на носочки и принялся старательно хлопать в ладоши, пытаясь поймать озорные капли. Время шло. Дождь оставлял мокрый след на ладонях и разноцветной меховой шубке Тимофея. Вскоре малыш промок насквозь.

Игра с искрящимися каплями не смогла отвлечь Тиму от грустных размышлений. Серая птица—печаль постоянно преследовала малыша. Раньше у него был дом, любимые папа, мама и друзья. Тима был уверен: он самый счастливый домовёнок на свете, ведь рядом находились те, кто его любил. Сейчас, вдали от родительского дома, он понял, что сила и уверенность, радость и счастье остались там. Здесь и сейчас – чужая пустая квартира и щемящее душу одиночество. Каждый день Тима задавал себе один и тот же вопрос: что происходит в его любимом лесу? Как поживают друзья – Дёма, Фрол, Прокл? Чем они занимаются? Поток воспоминаний, нахлынувший на Тимофея, подобно полноводной реке, болью отозвался в сердце домовёнка. Он сморщил маленький, как кнопочка, розовый носик и неожиданно для самого себя заплакал от обиды и одиночества, вспоминая друзей, родителей, школу и родной лес, где провёл много счастливых и светлых дней.

Стряхнув с огромных пушистых ресниц набежавшие слезинки лохматой лапкой, он крепко уцепился передними лапами за оконную раму, задними нащупал деревянные панели, которые закрывали батарею, и осторожно принялся спускаться с подоконника.

Одно неловкое движение – и Тимофей, цепляясь коготками за покрытые прозрачным лаком панели, поехал вниз. Он попытался ухватиться за висящую рядом жёлтую штору, чтобы хоть немного приостановить падение, но промахнулся. Зажмурив глаза, он поджал лапки и, подчиняясь законам земного притяжения, стал падать. Полёт продолжался недолго. Бах-бух! – и Тима больно-пребольно ударился спиной. Несмотря на то, что пол квартиры был покрыт белым ирландским ковром, пушистые ворсинки не очень-то смягчили его приземление.

Внизу у соседей снова посыпалась штукатурка. Баба Нюся принялась колотить деревяшкой по батарее и громко кричать, что у неё болит голова, а наверху постоянно что-то роняют. Тима горько вздохнул и, слегка прихрамывая, побрёл на кухню. Разве бабушке с четвёртого этажа объяснишь, что дома никого нет: все уехали на гастроли, и даже маленький Андрюша в этот раз отправился с родителями за рубеж в далёкую и холодную Англию.

– Ой, что это я всё о холоде да о холоде, – почесал затылок Тима, – наверное, настроение мокрое и холодное.

Малыш печально вздохнул и, продолжая размышлять, подошёл к огромному зеркалу в тяжёлой деревянной раме, которое висело в комнате на стене. Задумчиво посапывая, взглянул на себя и улыбнулся своему отражению.

Сквозь густые коричневые ресницы на него смотрело маленькое симпатичное пушистое создание, похожее на разноцветного медвежонка-коалу. Раньше домовёнок боялся своего отражения: визжал и отскакивал в сторону от пушистика, глядящего на него из сказочных зеркальных глубин. Сегодня он с удовольствием вертелся перед зеркалом, поглаживая лапками шёлковый красный платок, повязанный вокруг шеи. На Тиме была белая рубашка с коротким рукавом, украшенная вышивкой: зелёный луг с жёлтым солнышком и синими незабудками – они напоминали Тиме о доме. Рубашка свободно ниспадала на красные холщовые штанишки, которые прикрывали лохматые лапки Тимоши до середины коленки. Любимые штанишки Тимы были в заплатках и довольно плотно облегали упитанного малыша.

– И всё-таки мама была права, – рассуждал Тимофей, поворачиваясь к зеркалу то одним, то другим боком, – Похож я на деда, что ни говори, – он загадочно улыбнулся своему отражению. – Пусть у дедушки нет радужной шёрстки, зато ушки и глаза у нас одинаковые (из-за разноцветной шёрстки, покрывающей тело малыша, родителям Тимы пришлось уехать из городской квартиры. Тима был не такой, как все, над ним смеялись другие домовые. Поэтому родители решили временно перебраться в лес, пока Тима не подрастёт).

Он продолжал крутиться перед зеркалом, рассматривая свой чубчик и породистые ушки, которыми очень гордился дедушка Фокс. Мама часто рассказывал Тиме о дальнем родстве с троллями. Хоть и живут они в далёкой Англии, но уши у них такие же маленькие плоские и слегка вытянутые вверх.

Тима подмигнул своему отражению, тяжело вздохнул, повернулся спиной к зеркалу и заковылял прочь. Самолюбование пошло ему на пользу – настроение улучшилось и засияло всеми цветами радуги. На хитрой мордашке Тимофея промелькнула улыбка. Тихонько напевая весёлый мотивчик, малыш направился на кухню. С каждым шагом настроение Тимофея поднималось, подобно столбику термометра, показывающему температуру воздуха в тёплый солнечный день. Продолжая петь, он шагнул в темный длинный коридор, где лампочка давно перегорела.

Осторожно ступая по жуткому коридору и опираясь на шершавую холодную стенку, он медленно продвигался вперед. Наконец, мрачный, пахнущий сыростью коридор остался позади, – и Тима, щурясь от яркого солнечного света, оказался на кухне. В центре, в окружении резных стульев с высокими спинками, стоял большой деревянный стол. Ножки его были вырезаны из крепкого дуба и напоминали мощные сильные лапы африканского льва. Они поддерживали тяжёлую столешницу. У стены, рядом с подоконником, стояла электрическая плита и огромный деревянный кухонный шкаф. Разноцветные стеклянные витражи на верхних полках искрились в лучах солнечного света. Шкаф был такой большой, что в его недрах, при желании, можно было бы сделать настоящую комнату, в которой Тима мог бы жить. Но он нашёл себе более безопасное место на кухне: за шкафом. Там, на старом потрёпанном коврике, рядом батареей, была его спальня.

Коврик Тимоша без зазрения совести утащил у соседей. Тётя Галя, толстая пожилая домохозяйка с рыжими, всклокоченными волосами, долго ругала неизвестного хулигана, укравшего коврик, много лет пролежавший перед дверью тридцатой квартиры. Соседка даже не подозревала, что маленький воришка живёт в квартире напротив. Первое время, когда пожилая женщина очень громко возмущалась, Тима хотел объяснить, что коврик взял во временное пользование и при первой же возможности вернёт обратно. Но тётя Галя так громко кричала, что Тима, считая себя умным и воспитанным домовёнком, решил пока ничего не говорить скандальной соседке. Он надеялся, что скоро вернётся домой, а перед этим неприменно отдаст законной хозяйке её любимый коврик.

Тима тяжело вздохнул, уселся на пол, прислонился спиной к батарее, сжал лапки в кулачки, закрыл глаза и увидел испуганное лицо своей мамы. Она, прикусив нижнюю губу, прижимала его одной рукой к груди, а другой открывала багажник автомобиля. В её огромных голубых глазах искрились слёзы. Она ласково улыбалась и, прикасаясь губами к его маленькому ушку, нежно шептала:

– Поезжай и ничего не бойся! Как только ОН перестанет тебя преследовать, я приеду и заберу тебя! А пока отправляйся в город и спрячься, чтобы никто не знал, где ты. Я обязательно приеду за тобой, мой милый малыш, – продолжила она, захлопывая дверцу багажника.

Тима погрузился в светлый мир воспоминаний. В мечтах он видел родной лес, где провёл детство, папу и маму, хозяйственного Гордея и взлохмаченного Фрола, подружек лесавок и хитрую шишигу Паву. Красочный калейдоскоп воспоминаний, словно тёплый летний ветерок, уносил Тимофея в мир грёз. Он немного нахулиганил в пещере, но мама должна понимать, что Тима должен сам исправить свою ошибку. Он сожалел о том, что произошло. На следующий день после происшествия она отправила его в город. Как Тимофей ни сопротивлялся, ни уговаривал маму, она была неумолима: если он не уедет, то погибнет. Почему он должен погибнуть? Какая опасность ему угрожает? Мама так и не объяснила.

Он даже не успел попрощаться с друзьями, что было обиднее всего. Это приключение напоминало Тимоше бегство. Только от кого ему пришлось бежать? Тима не знал. Малыш до последней минуты надеялся, что мама просто его пугает, потом улыбнётся и скажет, что пошутила. Они вернутся домой, и всё будет хорошо.

Когда домовёнок оказался на дне тёмного и пыльного багажника автомобиля, выбраться из которого без посторонней помощи было невозможно, он понял, что мама с ним не играет. Не успел Тима устроиться, как машина затряслась и медленно, покачиваясь из стороны в сторону, поехала по просёлочной дороге.

Поскрипывая рессорами, притормаживая перед ямами и колдобинами, автомобиль двигался всё быстрее и быстрее. Тима подпрыгивал как мячик и кувыркался. В какой-то момент он взлетел вверх и сильно ударился о железную дверцу. Потирая ушибленное плечо, Тима встал на четвереньки, подполз к запасному колесу, что лежало в багажнике, крепко вцепился в него острыми коготками и облегчённо вздохнул. Раскачиваясь из стороны в сторону, он смотрел на тонкий солнечный луч, который пробивался сквозь плохо прилегающую дверцу багажника. Как ни боролся Тимофей со сном, напряжение предыдущего дня сыграло свою роль. Он задремал.

Резкие звуки сигналов и яростный гул других машин разбудили домовёнка. Он быстро забрался в большой синий спортивный рюкзак, лежащий рядом, и замер. Чьи-то сильные руки подхватили рюкзак и понесли. Топот ног, стук открывающихся дверей испугали домовёнка. Он поджал лапки, свернулся в клубочек, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Рюкзак резко взлетел вверх и упал на пол. Тимоша с трудом сдержал крик, готовый вырваться из глубины лёгких, понимая, что тогда его обнаружат. Смягчило падение путешественника несколько рубашек и маек, которые он не успел вытащить, освобождая себе место в рюкзаке.

Чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся извне, он осторожно выглянул из своего укрытия. Напротив он увидел деревянную дверцу. Не теряя времени, Тима аккуратно её открыл и очутился в каком-то ящике, который сверху донизу был заполнен пахнущими лесной свежестью вещами.

Глава 2. Странный подарок

Тима жил в чужой квартире целый год. Всё это время он мечтал вернуться на опушку родного леса, в родительский дом. Обнять маму, прижаться к её мягкой груди и рассказать, как ему было без неё плохо и одиноко. Дом родителей находился неподалёку от бревенчатого, пахнущего смолой и стружкой огромного сруба лесника дяди Васи. Когда лесник уходил на работу, папа брал с собой Тиму в дом и обучал всем премудростям жизни рядом с человеком. Он постоянно твердил, как только Тима подрастет, он обязательно обретёт свой дом, как положено всем домовым, а пока должен учиться прятаться и не мешать леснику. Присматривать за жилищем, чтобы в случае опасности предупредить хозяина.

Малыш прилёг на коврик за кухонным шкафом, закрыл глаза и погрузился в светлый мир воспоминаний. Яркие картинки лесной жизни, подобно красочной киноленте проносились перед его внутренним взором.

На одной из них он с лешим Гордеем играет в прятки. Хитрый Гордей подговаривает ауку Тосю, и она заводит Тимофея на дальнее болото. На другой картинке Тима с ранцем идёт в школу, но до поляны, где проходят занятия по волшебству, не доходит. По дороге он встречает анчутку Фрола, который забирает у него завтрак, взлетает на дерево и, ни капельки не стесняясь, съедает все бутерброды. И Тима занимается воспитанием обжоры Фрола, опаздывая в школу. В последнее время добрые, ласковые воспоминания, переходящие в цветные сны, стали занимать в жизни домовёнка всё свободное время.

Вчера ему приснилось, что он с боли-бошкой Проклом играет на поляне. Внезапно Прокл превращается в огромную ягоду-клубнику. Её пытается утащить сорока Бука. Украсть ягоду не удаётся, и ябеда Бука летит к лесовику Дормендонту и докладывает ему, чем занимаются приятели. Родители наказывают Тиму за проделку, он обижается и удирает к луговику Пафнутию на окраину леса.

Но чаще всего Тима вспоминал родительский дом. Он в мельчайших деталях представлял, как мама готовит на кухне его любимое блюдо – яблочный пирог, от которого Тима отщипывает небольшие кусочки и прячет в глубокие карманы своих штанишек, чтобы потом, когда пирог съедят, побаловать себя душистыми сухими корочками. Папа в это время обычно возвращался с рыбалки и в чугунке над костром готовил уху. Как он ни просил Тиму помочь, малыш ни разу не покинул свой сладкий пост. Когда все было готово, они садились обедать. На лесной полянке стоял деревянный стол. В тарелки из бересты, которые расставлял Тима, мама разливала уху. А папа, весело насвистывая, выносил из дома огромный, кипящий самовар. «Как же я раньше не понимал, – думал домовёнок, – что дороже доброй улыбки мамы и строгого окрика папы ничего нет на земле?!» Что произошло? Почему мама не едет? Эти вопросы постоянно преследовали Тимофея.

Неожиданно в красочные сны домовёнка ворвался стук входной двери, изящное цоканье каблучков, скрип кожаных чемоданов и звонкий голос Андрюши:

– Мама, мама, можно я пойду к себе в комнату?

– Нет уж, – распевно ответила Наталья Петровна, – сначала ты умоешься, а потом можешь идти к себе в детскую.

В диалог мамы и сына ворвался хрипловатый мужской баритон – это Николай Петрович, артист Москонцерта и папа Андрюши, решил внести определённую лепту в воспитание сына. Судя по доносившимся из прихожей звукам, он снимал ботинки и, растягивая слова, одновременно поучал Андрюшу:

– Бего-о-ом умываться и сразу же занима-а-аться. Ты и так целую неделю ничего не де-е-елал.

– Как это ничего не делал?! – воскликнул Андрей, – я каждый вечер сидел в партере и слушал всё, что звучало со сцены! Между прочим, ты пару раз сбился и вступил на целый такт позже.

– Что? Да как ты смеешь меня поучать! – зарокотал Николай Петрович, – А ну-ка, марш в комнату, репетировать! Опоздал я на целый такт, – недовольно бурчал он, понимая, что сын прав. В тот день он волновался так сильно, что не один, а несколько раз ошибался. Зрители не обратили внимания на столь незначительный нюанс. Андрюша же сразу заметил ошибку в исполнении сольной партии. «Талантливый мальчишка, дерзкий, весь в меня», – улыбнулся Николай Петрович, и желание ругаться тут же пропало.

Андрюша быстро прошмыгнул в свою комнату, закрыл дверь на защёлку и подбежал к большому зеркальному шкафу напротив окна. Заглянув внутрь, он принялся осторожно перебирать висящие на плечиках джемпера и рубашки, нашёптывая:

– Тима, Тима, ну где же ты?

Над головой Андрея кто-то тихонько посапывал. Мальчик отошёл в сторону, привстал на цыпочки, чтобы лучше разглядеть содержимое верхней полки шкафа, и резво отпрыгнул в сторону. Прямо на него с тихим шелестом катился огромный клубок. Большой шар из маек и рубашек упал на пол, ударился о стену, отскочил в центр комнаты и замер. Андрей медленно и осторожно подошёл к разноцветному клубку и, слегка растягивая слова, поинтересовался:

– Тима, это ты?

– Ну а кто же? – донеслось из глубины тряпичного домика.

Мальчик принялся помогать маленькому другу. Он сосредоточенно распутывал клубок, разбрасывая по комнате футболки, джинсы, рубашки. Наконец, появился розовый носик Тимы. Он яростно тряс головой, пытаясь сбросить синюю майку, закрывавшую ему глаза. Андрей помог другу: снял майку, а потом освободил передние лапы Тимофея, запутавшиеся в рукавах клетчатой рубашки. Не успел он закончить, как пол под ногами Андрюши и Тимы завибрировал.

– Да когда же прекратится это безобразие?! Ни минуты покоя! – кричала баба Нюся, – Второй раз сегодня что-то роняете. У меня уже вся штукатурка облетела! Кто ремонт делать будет?! Завтра пойду к управдому и буду жаловаться.

Не обращая внимания на крики, доносящиеся с четвертого этажа, Андрей продолжал помогать другу. Наконец, последняя белая майка, связавшая задние лапы, была отброшена в сторону и Тима, повизгивая, повис на шее у приятеля.

– Я так без тебя скучал. Думал, ты уже никогда не приедешь, – бормотал он, прижимаясь к щеке Андрея.

– Ну что ты, – нежно поглаживая приятеля по пушистой шёрстке, улыбнулся мальчик, – я всё время думал о тебе и даже привёз небольшой сувенир.

– Сувенир? – замер Тима. – А что это?

– Не спеши. Сейчас увидишь.

Андрей – худощавый девятилетний мальчик в джинсах и красной футболке подошёл к зелёному пузатому чемодану, лежавшему у двери в комнату, присел на корточки, и посмотрел на Тиму. Белокурые волнистые волосы мальчика обрамляли его доверчивое лицо. У него был тонкий, с горбинкой нос, покрытый веснушками. Светлые короткие ресницы и прямые брови выделялись над голубыми глазами. Хитро улыбаясь, Андрей не спеша перебирал вещи и поглядывал на взволнованного домовёнка, который изо всех сил старался выглядеть спокойным. Тима вытянул шею, склонил голову набок и, привстав на цыпочки, гипнотизировал чемодан.

– Ты не подглядывай, – улыбнулся мальчик.

– Это что, обязательно? – недовольно сморщил носик Тима.

– Конечно. Хочешь получить подарок – закрой глаза.

Домовёнок старательно прищурил глазки, оставил небольшую щёлку для подглядывания и предусмотрительно протянул вперёд сложенные ковшиком лапки. Спустя несколько мгновений Андрей достал из чемодана подарок, ловко спрятал его за спину и напомнил:

– Пожалуйста, не подсматривай.

Тима уже привык к тому, что мальчик немного картавит. Сначала он посмеивался над приятелем, пока не увидел расстроенное лицо друга после очередного смешка в его адрес.

Андрей подошёл к Тиме и наклонился. Даже на носочках домовёнок с трудом доставал до пояса мальчика. Андрей осторожно положил подарок в розовые, мокрые от волнения, ладошки приятеля и отошёл к окну. Малыш, сжав лапками сувенир, осторожно приоткрыл голубые глазки-бусинки и замер в немом восторге. Не отрывая взгляда от подарка, лежащего в его дрожащих лапках, он прошептал:

– Теперь я смогу им помочь. Это волшебный шар, о котором рассказывал папа.

Он склонил голову вправо, прищурил левый глаз и, поворачивая прозрачный шар из стороны в сторону, охрипшим от волнения голосом спросил:

– Где ты встретил дедушку?

Андрей растерялся. Наблюдая за напряжённым выражением мордашки домовёнка, полной немого восторга и еле сдерживаемых эмоций, он поперхнулся и пробормотал:

– Я купил его в маленькой лавке.

Он и не подозревал, что обработанный кристалл горного хрусталя вызовет в душе приятеля такой калейдоскоп чувств.

– А я думал, ты встретил моего дедушку Фокса, – выдохнул Тима, – Он давно живёт в Англии, – домовёнок, напряжённо постукивая левой лапой по паркету, выбивал только одному ему понятный ритм. —Жаль, что ты его не видел, – Тима старательно моргал, – я уверен, он мог бы мне помочь. У меня дома на комоде стоит фотография, на которой дедушка держит именно такой шар, и мне показалось… Впрочем, – Тима помолчал, – спасибо!

Он прижал к груди подарок друга, повернулся к нему спиной и направился к шкафу.

– Постой, – Андрей схватил его за лапу, – ты мне никогда не рассказывал о шаре и об английском дедушке!

– Не обижайся, некогда было, – Тима выдернул лапку из рук Андрея, остановился перед дверцей шкафа, нахмурил лохматые зелёные брови и продолжил сосредоточенно наблюдать за солнечными бликами на отполированной до зеркального блеска поверхности шара.

– Ты знаешь, я правда хочу тебе помочь, – мальчик обнял приятеля за плечи.

– Мне очень нужно домой! – Тима повернулся и внимательно посмотрел в огромные голубые глаза друга.

– Я сделаю всё, чтобы мы скорее поехали на дачу.

За дверью послышался шум. Андрей, приложил палец к губам:

– Тс-с…

Когда шуршание за дверью прекратилось, друзья с облегчением вздохнули и принялись собирать одежду, разбросанную по всей комнате. Тима поднимал и аккуратно складывал майки и футболки, а мальчик раскладывал всё по полкам.

– Как же ты смог так запутаться? – недоумевал Андрей.

Наконец, незапланированная уборка была завершена, и Андрей принялся разбирать содержимое пузатого чемодана. Тима не отходил от приятеля. Поглядывая на мальчика, домовёнок в глубине души надеялся, что тот привёз ему из Лондона ещё какой-нибудь сюрприз. Скоро ему надоело стоять рядом с Андреем. Он отошёл в сторону, присел на краешек кровати и приступил к изучению шара. Он его лизал, как мороженое, скрёб когтями, проверяя на прочность, сильно сжимал двумя лапами и даже подбрасывал в воздух. Убедившись, что внутри ничего нет, он спрятал подарок за пазуху. Чемодан опустел. Тима осторожно прошмыгнул в шкаф и спрятался на кухне.

Встроенный шкаф для одежды, расположенный в детской, прилегал вплотную к кухонной стене. Комнату от кухни отделяла небольшая деревянная перегородка. Когда Тима впервые попал в квартиру мальчика, он жил в этом шкафу. Позже он сделал прямой ход из шкафа на кухню. Для этого ему пришлось воспользоваться старым проверенным методом. Острыми зубами Тимоша прогрыз дырку в стенке шкафа. Теперь, через потайной ход, он мог прямо из шкафа пробираться на кухню, минуя длинный, вечно тёмный коридор. Чтобы мама Андрея ничего не обнаружила, предусмотрительный Тимофей притащил из прихожей кусочек фанеры, который всё равно собирались выбросить, и пристроил его в качестве дверки, чтобы ход на кухню не бросался в глаза. Тиме очень повезло: вход в тайный лаз ничем не отличался от задней стенки шифоньера. И сколько раз мама Андрея ни заглядывала в шкаф, проверяя, поддерживает ли сын там порядок, она так и не заметила, появившейся внутри «двери». Первое время, когда Наталья Петровна убирала вещи Андрея в шкафу, Тима очень переживал: вдруг его лаз обнаружат. Постепенно он привык к регулярным осмотрам шкафа и даже немного подшучивал над приятелем: сбрасывал с полок рубашки и майки, которые мама Андрея снова и снова убирала на место. Он слушал, как Наталья Петровна отчитывает Андрея за беспорядок в шкафу и, довольно потирая лапы, посмеивался.

Устроившись удобно на любимом коврике, Тима положил на него подарок и, задумчиво вглядываясь в зеркальную глубину хрустального шара, старался разглядеть одну только ему известную тайну. Однако, сколько он ни всматривался в отполированную поверхность, кроме его мордочки и задней стенки кухонного шкафа, в шаре ничего не отражалось. Печально вздохнув, Тима отодвинул сувенир в сторону, аккуратно прикрыл его уголком коврика и задремал.