Читать книгу: «Одинокие чудеса»

Алевтина Вишневская

Шрифт:

посвящается Лу, Амер и Леше
я не умею «письма письма, объяснять»,
и посвящения писать тоже не умею.
я вас просто люблю

Иллюстратор Арина Левандовская

ISBN 978-5-4493-0140-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

дни проносятся слишком быстро. и не вспомнишь, что ныне – сам. так безропотны и лучисты одинокие чудеса..

…годы сменят другие лета. будет счастье и будет зло. и кому, как не нам на этом впредь оттачивать ремесло?

Виктория Миловидова

∞

я люблю маленькие фонарики и зажигалки

люблю простые полевые цветы. знаешь, мне дарили красивые дорогие букеты, а ромашки – ни разу. никто.

люблю море ночью. оно огромное, шумное и очень страшное. очаровывает.

люблю гулять по городу в пасмурную погоду.

люблю теплые свитера и громоздкие ботинки.

люблю кофе и апельсины.

люблю заворачиваться в одеяло после тяжелого дня, лежать и разговаривать с друзьями по переписке.

люблю смотреть, как играют дети.

люблю слушать голосовые от тех, кто далеко.

люблю читать стихи и сказки вслух.

люблю рисовать кактусы и котов.

люблю упаковывать и дарить подарки.

люблю посиделки на веранде и бесшабашные коллективные ночевки.

люблю знать, что у моих близких все хорошо.

люблю плести ловцы снов, но никогда не оставляю их себе.

люблю, когда солнце уже село, но еще не темно: в такое время ветер разносит по городу нежность.

март’17.

∞

Я не умею писать письма, не могу объяснять – могу только чувствовать. Поэтому давай так:

…ляг в шесть, проснись в четыре, выйди на балкон в шортах и свитере, как ты любишь, посмотри на город, тетеньке в шляпе помаши рукой и вернись на кухню, замерзнув. Как описать то чувство, когда хочется вприпрыжку побежать в спальню, разбудить кого-то близкого и родного, крепко-крепко его обнять? И напоить кофе, и планы на день обсудить, и чтобы он на плечах покатал немножко?

…сядь вечером за работу, волосы в нелепый пучок скрутив, вспомни, что где-то там я так же сажусь за свои отчеты и переводы, кофе пью и кота левой ногой глажу – ну, не обижать же животинку, если рук не хватает. Сразу подумается, вот бы мы – в соседних комнатах, а не в разных уголках планеты…

…или сделай самолетик из бумаги, он получится кривой и летать откажется, я же знаю, что ты не умеешь делать оригами, но любишь его до безумия. Будь я рядом, было бы по-другому, верно?

О твоем согласии все говорит: то, как ты отдуваешь челку, как браслет застегнуть на руке просишь, как в кедах меж луж порхаешь, смеешься: «Догоняй быстрее!». Как на кружку чая порой смотришь (была бы еще одна для кого-то – вот здорово), как учиться пускать «блинчики» по воде зовешь, как на машине по городу катаешься и грустишь беспричинно.

Просто ты тоже не умеешь объяснять. Только чувствовать.

май’16.

∞

«Мы тут смиренно бдим на страже твоих снов и иногда даже думаем, что зазря. За прошедшую зиму от тебя не пришло ни весточки, снег выпал в ноябре, и видел я тебя последний раз в первый снег, да и то сон был какой-то глупый и нечеткий, я уже почти забыл. Страшно соскучился, страшно хочу заобнимать, до сих пор помню, в волосах у тебя солнечные одуванчики – страшно обнаглел, хочу их взъерошить, пусть и ругаться будешь: волосы у тебя и так вечно спутаны. Страшно хочу хулиганить и топить кого-нибудь в лужах, на календаре конец марта, за окном почти кончилась зима. Если я начну что-нибудь творить, вляпаюсь и не выпутаюсь, потому держусь. Мне все-таки надо смиренно бдеть, сны у тебя сейчас фиговые, заработалась, чувствую…».

Письма мы пишем на лимонных корках, на коробке чая с Нового года, на брошюрках местного театра и кусках обоев; раньше писали на стенах домов соседней улицы, но их это жителей почему-то не устраивало. Хотели даже на облаках, но это – совсем уж себялюбие.

Сегодня я с вопиющей наглостью пишу на альбомном листе, обычной ручкой с синей пастой – даже безо всяких сумеречно-фиалковых отблесков: взяла ее у однокурсника на лекции, да так и не отдала.

Я сама по себе – вопиющая наглость. Такую только носить на ручках и гренками кормить с утра пораньше. Может, тогда научу внаглую менять одну картину мира на другую и пихать звезды людям в капюшоны.

Пишу:

«Баба Люба мне сказала, что пора уже взрослеть и учиться принимать на себя ответственность за творимые деяния, а я сказала, что все равно полы в подъезде мыть не буду – пусть и моя очередь.

С домовым поссорилась на прошлой неделе, сказал, у меня «истинно человеческое, волшебством не излечимое влечение к унылой бесперспективной реальности», ушел к соседке снизу. Вчера возвращался за тапочками. Унес часы с кукушкой, три банки земляничного варенья, чашку с совой и резиновые сапоги в горошек, про тапочки забыл.

С прошлой недели у меня гостит Реальность, конфеты жрет мешками, хуже тысячелетие голодавших джиннов и взаправдашних волшебников, будто спасается от аллергии на саму себя. Прячет наши стихи про китов, сует мне под нос дипломную работу (неготовую).

В лицо я ее правда так и не увидела, или увидела, но не узнала – ты вот помнишь, как она выглядит? И я не помню.

Звезды на небе теперь кто-то рисует вместо меня. Я рада, что нашлись преемники, но позавчера нарисовали малой медведице слишком длинный хвост – не знаю, заметили ли люди, но вот морякам это могло навредить.

Ты ведь у меня не в плаванье?

В пятницу утром помогала сестре с математикой, вечером запретила смотреть мультики, на следующий день отправила в школу, хотя обещала в парк. Нет, это уже совсем кощунство.

Конечно же, шучу.

Приезжай, я еще не повзрослела».

Июнь’16.

∞

Лето делит меня с осенью. Я сижу в квартире, как жук в коробке, выхожу только за кофе и какой-нибудь едой. Лето за окнами веселое, пыльное и жаркое, и, честно, я его боюсь. В моих четырех стенах со вставкой двух комнат – прохлада и тишина, единственная проблема – стихи не пишутся. Без искусства жить смысла не вижу, клацаю иногда по клавишам – почти сочинил новую песню.

Вчера у меня появился славный ребенок. Наверное, соседка куда-то уехала и оставила его со мной, выбор-то невелик: сверху громогласные алкоголики, снизу – чокнутая кошатница, по бокам – разъехались на отпуска. Иногда я удивляюсь, как выживаю в этом мире.

Славный ребенок – девочка с белыми хвостиками и солнечными лучиками на ресницах. Она меня поругала за то, что не живу, ем плохо и в мир не высовываюсь.

– Вообще-то, живу, – возразил я тоном взрослого человека. – А не высовываюсь, потому что не хочется. Не ем, потому что не кормят.

– А-а-а, – понятливо протянула курносая. – Все проблемы оттого, что не кормят. Тогда я тебе сейчас пирог испеку, ты наешься, меня полюбишь и в парк отведешь кататься на каруселях. И в мир выйдешь, и оживешь. Ты посмотри, как все просто оказалось.

– Если бы все женщины мыслили как ты.

– Тебе просто нужна большая маленькая девочка. Пирог с чем будешь? С яблоками? Или с апельсинами? Ты ее будешь любить, а она тебя кормить, и на каруселях вы пойдете кататься, только меня взять не забудьте. Где у тебя мука? Ты не раскисай, она тебя обязательно найдет. Подай яблоко. Или ты ее. В этой жизни все будет хорошо – так мама говорит.

– Откуда же взялся такой славный ребенок?

– Я тебе снюсь. Так что, пока сон не кончился, отведешь меня кататься на карусели?

…я теперь умею готовить яблочный пирог. А еще знаю, что если подарить кассирше в парке шарик или конфетку, тут же случатся какие-нибудь чудеса. Славный ребенок пересчитала кабинки на колесе обозрения и сказала, что каждый раз их число разное, потому что небесные джинны берут их как транспорт, когда летят исполнять людские мечты – никто ведь не следит.

Я сейчас вот о чем думаю. Давай ты приснишься мне или я приснюсь тебе, и мы вместе пойдем кататься на карусели? И славного ребенка возьмем, я же все-таки обещал.

июнь’16

Бесплатный фрагмент закончился.