Читать книгу: «Понедельник. Литературный альманах. 11-й выпуск»

Михаэль Фартуш, Денис Камышев, Наталья Терликова, Марина Старчевская, Ирина Авраменко Марина Пашанова Раиса Бержански Лидия Каб Алла Кречмер Феликс Сегаль Алёна Бокова Михаэль Кречмер Виктория Такаренкова Ирина Сапир Рина Зильберман Даниэль Аранчук Наталья Кроль Владимир Искос Яков Каплан Злата Зарецкая Наталия Золотова Грета Локота Наталья Козловская и другие

Шрифт:

Авторы: Сегаль Феликс, Терликова Наталья, Сапир Ирина, Камышев Денис, Зильберман Рина, Каб Лидия, Старчевская Марина, Кречмер Михаэль, Авраменко Ирина, Бокова Алёна, Аранчук Даниэль, Пашанова Марина, Кроль Наталья, Кречмер Алла, Фартуш Михаэль, Бержански Раиса, Искос Владимир, Каплан Яков, Зарецкая Злата, Такаренкова Виктория, Золотова Наталия, Локота Грета, Козловская Наталья

Редактор Наталья Терликова

Дизайнер обложки Мария Блувштейн

Корректор Владимир Искос

Фотограф Малхаз Татикишвили

ISBN 978-5-0051-7039-2 (т. 11)

ISBN 978-5-4498-6418-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Дорогой читатель, добро пожаловать в лазурную бухту уединения и относительного покоя, где авторы этого выпуска представляют свои новые произведения. В них достаточно света, любви и мудрости, чтоб помочь нам выбраться из замкнутого пространства дома в более совершенное и в новую, более счастливую реальность.

В выпуске представлены произведения самых разных направлений художественной литературы, но все они связаны невидимыми, но живыми нитями, единого сюжета. Вы откроете новые имена, а также познакомитесь с новыми произведениями полюбившихся авторов.

Добро пожаловать в волшебную голубую бухту одиннадцатого выпуска. И помните, что художественная литература со временем становится документальной.

Гл. редактор альманаха «Понедельник»

Наталья Терликова

Авторы ЛитО «Понедельник», Израиль

Феликс Сегаль, Арад
Во время работы над выпуском ушёл из земной жизни один из первых авторов альманаха Феликс Сегаль. Но остался в нашей голубой бухте 11- го номера, на страницах «Понедельника» и по-прежнему шутит.

О себе

Первые стихи, патриотические, сочинил в четырнадцать лет. В восьмом классе было много «любовной лирики». Первый роман написал в девятнадцать. До сих пор «нет времени» отредактировать. Потом ещё один нашёл своё место в столе. Потом один издан. Изданы четыре сборника стихов, пять сборников рассказов. Про Россию, Украину, Израиль, про любовь, работу, политику, немного о морали и мистике».

В поезде

– Дорогой, знаешь, какие у нас в Грузии пчёлы? Как в России коровы!
– А ульи какие у вас?
– Ульи? Ульи… Ульи обыкновенные.
– А как же пчела лезет в такой улей?
– Пищит, да лезет!
Из народного творчества.

– Слушай, друг! Мы только вдвоём в купе?

– Кажется, так.

– А! Как хорошо! Как дома…

– Как где?

– Как дома… Как в Грузии родной!

– Что у вас там очень хорошо?

– Слушай! Ты никогда не был в Грузии? Ай-яй-яй! Приезжай!… Будешь кушать только шашлык и пить лучшее в мире грузинское вино! Приезжай на месяц, хоть на неделю! Отдохнёшь в горах! Цветы! Вода как вино! Вино, как нектар… Знаешь, нектар – греческим богам давал бессмертие! Запиши адрес! Дай, я запишу… Вот! Приезжай – подарю бурку!… Не пожалеешь! Грузия – это рай! Вино – как лекарство – лечит!… «Киндзмараули»… – Дорогой! Чхванкара знаешь? Знаешь! Весь мир знает! Место, где выращивают виноград для этого вина совсем небольшое. А вина на весь мир хватает! Слушай, дорогой! Человек больной пьёт грузинские вина и здоровым становится!

– А у нас вино «мускат» воскрешает, если человек умер от инфаркта или инсульта! Откроешь бутылку в Тель-Авиве, а аромат слышно в Нью-Йорке. А если здоровый пьёшь, то чувствуешь, как паришь над землёй!

– А наш мёд, наши пчёлы!… Ну, ты слышал!..

– А на нашу корову посмотришь – кажется, что с ней поговорить можно: глаза умные, как у Сократа!

– Дорогой! У нас виноград для лучшего вина на скалах выращивают!

– А у нас на скалах олива растёт, а на песке – финиковые пальмы!

– А ты сулугуни пробовал? А чурчхелу? Приезжай – попробуешь, покушаешь – помолодеешь!

– А у нас лосося в пустыне выращивают!

– А как рыба без воды?

– А на капельном орошении!

– А у нас старики столетние танцуют картули!

– А у нас Моисей по пустыне ходил до ста двадцати лет. А Сара в сто лет родила мальчика!

– А у нас в горах есть такие родники – искупался, помолодел на двадцать лет!

– А у нас просто не стареют до ста двадцати!

– А у нас поют: сама смерть боится смерти! На-ни-на, на-ни-на!.. Я тебе скажу, смерть боится подходить к нашим старикам!..

– А у нас есть такие красавицы!..

– Слушай! Где ты живёшь? Какой-то Тилави! Где это? У нас в Кахетии тоже есть Тилави. Ты же не оттуда?

– Я из Тель-Авива! Приезжай – увидишь! И не пожалеешь! Только с женщинами будь осторожен! Их закон охраняет, как высшую ценность страны! Ну, посмотришь – это тоже очень приятно! Вот тебе мой адрес. Придёшь в аэропорт, скажешь волшебное слово «эль-аль» – получишь билет в Израиль до Тель-Авива!

– Мадлобт… Спасибо! Израиль слышал! Там героические евреи живут! Обязательно приеду! Слушай, у нас есть такие волшебные скакуны! Скажешь, давай в Мукузани – секунда и ты уже пьёшь «мукузани»! Скажешь, Тел-Авив – секунда и ты там…

А у нас пастухи на бурках с горы на гору летают как на дельтаплане.

– Может, ты немного преувеличиваешь?

– Слушай, друг, я люблю мою картвелию, мою Грузию, а ты любишь свой Израиль. У меня есть два литра «киндзмараули»… Хватит нам для начала? Давай выпьем за знакомство, за твой Израиль, за мою Картвелию!

– Давай! И продолжим израильским полусладким мускатом!

– Слушай, друг, дай я тебя обниму: ты мне нравишься!

– И я тебя: ты мне тоже нравишься.

Наталья Терликова, Холон

Сквозь призму прожитых лет я вижу себя маленьким игрушечным корабликом, которого жизнь гоняла по бурным волнам. Иногда я попадала в водовороты, иногда в мутные воды, иногда в кристально-чистые источники. Но я всегда искала спокойную голубую бухту. И находила. И пыталась оставаться там как можно дольше. Пока новая волна не выгонит меня обратно в открытый океан.

Вот такой голубой бухтой я представляю себе наш одиннадцатый выпуск, где позволю себе опубликовать новую главу романа «В начале было сновидение».

Библейские времена скоро наступят
(Глава из романа «В начале было сновидение»)

Решение лететь к Борису в Мексику пришло спонтанно, как только Рой покинул здание налоговой, вышел на улицу, а сильный порыв ветра швырнул в лицо струю колючего дождя. «Сама природа шепчет, что пора улетать в тёплые края», – подумал он, улыбнулся своим мыслям и побежал под дождём в сторону автомобиля, где в тёплом и сухом салоне машины его ждала Марго. Он быстро завёл машину, включил дворники и вырулил со стоянки.

Дождь усиливался и проникал в душу. Марго смотрела на размытые контуры домов, светофоров, туманные силуэты пешеходов, и ей казалось, что дождь смывает их старую жизнь и помогает начать новую. В отличие от Роя она любила сезон дождей, с наступлением которого появлялось время для размышлений. Можно было спокойно вспомнить свою жизнь и подумать над тем, что ещё можно исправить к лучшему, а с чем придётся смириться и двигаться дальше. Она слушала мелодию дождя и всё отчётливей осознавала, что в их издательсполком агентстве наступил полный застой. Авторы эксплуатируют одни и те же сюжеты, а постоянные читатели всё реже и реже посещают книжные ярмарки.

– Я собираюсь лететь в Акапулько, – внезапно в подсознание ворвался голос мужа, и она вернулась в реальность. В памяти прорезалась старая противная мелодия: «Акапулько, айяйяй, сериалы – любовь моя» и вызвала резкую головную боль.

– Это как-то связано с твоим внезапным интересом к библейским персонажам? – спросила она.

– Вот именно, – быстро ответил Рой, – я вчера просматривал библейские истории, и вот послушай, что выписал: «Рождение Исаака можно считать чудесным, ибо к тому времени Аврааму было уже 100 лет, а Сарре 90 лет. Герои библейских сказаний вообще отличались сверхъестественной долговечностью и плодовитостью. Фарра, отец Авраама и Сарры, умер, когда ему было 205 лет. Сарра умерла в 127-летнем возрасте, и спустя некоторое время после ее смерти Авраам взял себе еще жену по имени Хеттура, которая родила ему шестерых сыновей. Скончался Авраам в 175-летнем возрасте».

– Ты думаешь, что это реальный возраст? – заинтересовалась Марго, – может тогда год длился в три раза меньше нашего.

– Я думаю, что люди не работали на вредном производстве, – возразил Рой, – росли в согласие с природой, питались правильно, поэтому жили гораздо дольше.

– Кстати, хорошая тема для новых произведений, – заметила Марго.

Дождь ещё не прошёл, но тоненькие лучики солнца уже пробивались сквозь сизые тучи. На стекло падали капли, разбивались на множество разноцветных шариков и разлетались в разные стороны, как залпы фейерверков. А далеко впереди Марго заметила радугу, которая всё чётче проявлялась на фоне тёмных туч.

Дома было холодно и тихо, лишь равномерное тиканье часов напоминало о том, что мир не остановился, а неутомимо движется неизвестно куда. И эта неизвестность напрягает, пугает и мешает расслабиться.

Марго скрылась в ванной комнате, а Рой разжёг камин, устроился в кресле рядом и тупо уставился на часы. Секундная стрелка плыла по кругу, а ритм механизма выстукивал в мозгах навязчивую фразу: «Пора собирать чемодан, пора собирать чемодан».

– Так почему ты решил вдруг лететь к Бобу в Мексику? – спросила Марго, когда вошла в комнату.

– Похоже, что Борька всё-таки изобрёл эликсир молодости, – коротко ответил он, – я толком ничего не понял из разговора по телефону, но речь идёт о продукции, которая реально может продлить жизнь человечеству.

– Это очень интересно, – устало произнесла Марго, поставила чашку с горячим чаем рядом с ним на столик и зевнула, – но ты не обидишься, давай завтра обсудим твою командировку в Акапулько. Я уже ничего не соображаю.

Предстоящая поездка в Мексику взбодрила Роя, спать не хотелось, и он решил наконец-то отредактировать свой уже набранный роман, открыл ноутбук и углубился в чтение:

«Апельсиновый рай.

Вот уже несколько дней над апельсиновой плантацией витали тучи омерзительной мошкары и жуткий запах перегнивших фруктов. Стояла невыносимая жара.

– Какой же сегодня длинный сон, – закричал Рой и с ненавистью швырнул апельсин в контейнер.

– Чего ты психуешь, – попытался успокоить его Пит и протянул термос с холодной водой. – Остынь. А это всего лишь сон. Утром проснёшься, пойдёшь в издательство и продолжишь писать свой бесконечный роман о смысле жизни.

– Ну, почему мы должны собирать эти мерзкие апельсины? – не унимался Рой, отхлебнул пару глотков ледяной воды, но никак не мог успокоиться.

– Нет никаких апельсинов, – твёрдо заявил Пит. – Это всё иллюзия, сновидения.

– А я как-то сомневаюсь, что это сон, – перебил его Рой и поставил под дерево корзину с собранными плодами. – Каждую ночь мы приезжаем сюда и вкалываем как рабы. Мы обливаемся реальным потом, стираем ладони в реальную кровь, и ты веришь, что это нам просто снится.

– Ну, конечно, – спокойно ответил Пит. – Босс говорит, что нам полезна такая перезагрузка после тяжёлой умственной работы.

– Скотина твой босс, – ещё больше разозлился Рой. Но тут раздался гудок, оповещающий о конце смены, и зазвонил будильник.

Рой проснулся в своей мягкой постели и услышал в динамике приятный голос своей секретарши Фриды:

– Доброе утро, господин Писатель, сегодня вечером у Вас презентация нового романа. Ваш новый фрак в гардеробной, водитель подъедет к 18:00. Мы ждём Вас в головном офисе.

Удачного дня!

Рой почувствовал прилив сил и подумал: «Всё-таки наш босс мудрец. После его снов я действительно чувствую себя великолепно и вполне успеваю навестить своего друга Дона Хуареса…

Когда они с Бобом подъехали к дому Дон Хуареса, Рой изнывал от жары и усталости, но вдруг увидел огромные цветущие кактусы и почувствовал себя мальчишкой, который только начинает познавать мир. А Боб вбежал в калитку сада и растворился среди цветущих гигантов.

– Это же мираж! – воскликнул Рой, – что это за чудо такое?

– Это не мираж, это опунции, – спокойно ответил Дон Хуарес.

– Ромка! – послышался восторженный крик Боба, – беги скорей сюда, я покажу знаменитый кактус пейот.

– Да кому нужен этот пейот, – буркнул Дон Хуарес и потянул Роя в глубину сада, – самые ценные в этом заповеднике это кусты алоэ вера. Много-много лет назад семена этих чудесных растений привёз сам профессор Крафт.

Неожиданно на тропинке прямо около кустов алоэ возник Боб.

– Вот ты, вредный старикашка, – обиженно произнёс он, – я же там в беседке стол накрыл, сюрприз приготовил. Меня уже тошнит от этой суеты вокруг алоэ. Как будто нет других радостей в нашей жизни.

– Да погоди ты, – перебил его Рой. – Так это и есть тот самый Бабаденсис Миллер?

– Именно, алоэ истинный, – вяло ответил Боб, подошёл к одному из растений и аккуратно срезал сочный лист, – вот в этом самом соке мы с профессором Крафтом и нашли вещества, которые тормозят процессы старения, повышают тонус и выводят из организма шлаки.

– Так вы всё-таки нашли эликсир, – прошептал Рой и взял срезанный лист алоэ, надавил пальцами и осторожно попробовал выдавленный сок.

Жидкость оказалась приятной и освежающей, и Рой удивленно заметил:

– Надо же, а я ожидал, что сок горький.

– У того столетника, который рос у меня в горшке на подоконнике, действительно был горький сок, – рассмеялся Борька, – ты помнишь, как я выжимал из него сок и пытался приготовить мази.

– Ну, а как же, – взбодрился Рой. – Я помню, как мы с Петькой напробовались твоей настойки на спирту и устроили шоу со спец. эффектами на выпускном вечере. А утром ни фига не помнили.

– Ой, не доводи до греха, лучше не вспоминай, – хохотал Боб. – Да вы же мне все заготовки для эликсира выжрали.

День выдался особенно жарким и душным. Пот вперемешку с ядовитым апельсиновым соком больно обжигал кожу, а спину ломило от усталости.

– Да я в гробу видел такую перезагрузку, – не выдержал Рой и швырнул корзину прямо на землю, – С меня хватит экспериментов. Больше не буду подключаться к аппарату с этими идиотскими сновидениями.

– Ну-ну, бросишь курить и писать, – ухмыльнулся Пит, – спортом займёшься и начнёшь читать.

– А чего ты, Петька, ёрничаешь, – вмешался в разговор Боб, – Мне тоже осточертели эти странные сновидения.

Раздался долгожданный гудок, извещающий о конце смены, но будильник почему-то не звонил. Огромная тёмная туча закрыла солнце, в воздухе появился резкий запах гари, а над деревьями заклубился чёрный дым.

– Пожар! – кричали где-то издалека. – Рабочие бараки горят!

Боб поставил корзину с апельсинами на землю, закрыл глаза, сосредоточил свои мысли на пробуждение.

– Какие бараки, это же сон, – с надеждой прошептал он и застыл в страшной догадке.

Мимо просвистели две пожарные машины, и они с Роем и бросились за ними следом.

– Боб, это не сон, – кричал Рой, но пожарные сирены заглушали его голос.

Первый шок от осознания реальности прошёл, друзья стояли на пепелище и молча наблюдали, как пожарные выносят из бараков уцелевшие каркасы кроватей и остатки медицинского оборудования для сновидений. А рядом шумели рабочие, которые натягивали спальные палатки для временного ночлега.

– Ну что, господа офицеры, голубые князья и будущие лауреаты Нобелевской премии, – с сарказмом произнёс Рой, – что делать-то будем?

– Сидеть на попе ровно, – отозвался Пит, – и ждать, пока полиция разбирается.

– С продавцами снов и без тебя разберутся по полной программе, – возразил Боб. – А нам-то чего ждать?

– А чего дёргаться, – спокойно ответил Пит, – Спать есть где, жратву скоро привезут, а там, глядишь, и компенсацию начислят.

– Вот любишь ты, Петька, с дерьма сливки собирать, – брезгливо перекривился Боб, – А мне сейчас лучше найти какое-нибудь тихое незнакомое место, да оклематься, да отмыться от этого жуткого запаха апельсинов.

– Ага, пойдёшь в Немецкий город Бремен, – ухмыльнулся Пит, – и станешь там уличным музыкантом или…

– В Бремен или Йемен, – перебил его Рой, – но найдём какой-нибудь придорожный ресторанчик или заправку, устроимся разнорабочими и будем зализывать душевные раны.

– Ну, как знаете, – зевнул Пит, – А мне нужно поспать и поесть. Я не могу принимать решения на голодный желудок».

Рой решил изменить имена героев и начал снова редактировать текст, но буквы расплывались перед уставшими глазами, и казалось, что как-то незаметно явь переплывает в сон. А дверь, отделяющая события сна от дневных впечатлений, вот-вот захлопнется. Он снова уставился на циферблат часов.

Секундная стрелка плыла по кругу, в камине мигал огонь, а циферблат растворялся в воздухе и становился прозрачным, как стекло иллюминатора.

Лайнер набирал высоту, и Рой устроился в кресле поудобней, укутался пледом и приготовился к скучному многочасовому перелёту. В иллюминаторе проплывали маленькие облачка разных форм и размеров, а земные объекты уменьшались и быстро исчезали за горизонтом. Рядом с ним сидела пожилая женщина, она громко листала какой-то журнал и вздыхала.

– Молодой человек, вам нестрашно? – вдруг спросила она. – Вы так спокойно смотрите в небо, как будто оно не таит в себе неприятных сюрпризов.

– Мне нравится наблюдать за облаками, – возразил Рой. – Кажется, что Бог создал Воду только для того, чтоб из неё сделать Облака.

– И потом исключительно для Облаков придумал Небо, – рассмеялась соседка и перелистнула страницу своего журнала, – а как Вам нравится такая вот информация: «Самая страшная авиакатастрофа с участием двух авиалайнеров произошла на Канарских островах – при попытке взлёта в аэропорту Тенерифе Boeing-747 голландской авиакомпании KLM в тумане врезался в Boeing-747 авиакомпании PanAm. В результате столкновения погибло 578 человек. Столкновение авиалайнеров произошло из-за языкового барьера: голландские летчики плохо понимали команды диспетчера, говорившего по-английски с испанским акцентом».

– Мне совсем не нравится такая информация, – быстро ответил Рой и повернул голову в сторону соседки. Старушка спокойно рассматривала фотографии в чёрных рамках на фоне обуглившихся обломков авиалайнеров. Видимо это были снимки людей, погибших в авиакатастрофах, которые описывались в этом странном журнале.

– Каждый раз, покупая билет на самолёт, – загадочно улыбнулась соседка, – я в глубине души надеюсь на то, что он взорвётся в воздухе и не долетит до назначения.

– Вы серьёзно? – ужаснулся Рой.

– А мне, знаете ли, хочется умереть красиво, – ответила соседка и продолжила листать свой журнал с жуткими иллюстрациями.

Рою стало как-то не по себе, он вдруг отчётливо вспомнил Пита, который частенько повторял эту идиотскую фразу: «Хочу умереть красиво». Ему совершенно не хотелось продолжать беседу с ненормальной старухой, поэтому он сильнее закутался в плед, достал свой ноутбук и углубился в редактуру своего романа: «Апельсиновый рай».

Мимо проплывали облака разных причудливых форм. Они виднелись всё чётче на фоне темнеющего неба. Рой вспомнил, что собирался изменить имена героев и принялся снова редактировать текст. Но ни облака, ни работа над романом не могли заглушить неприятных воспоминаний о Петьке. Они не виделись уже много-много лет, и Рою казалось, что Петька ушёл из его жизни навсегда, плотно прикрыв дверь, разделяющую прошлое и настоящее. И вдруг невольно брошенная фраза совершенно чужим человеком возбудила целый пласт забытых воспоминаний.

Первые годы в Израиле были очень трудными. Они втроём с Бобом и Питом снимали одну квартиру, и каждое утро просыпались с одними и теми же гнетущими мыслями: где заработать, чтоб расплатиться за эту квартиру и коммунальные услуги. А Петька находил какие-то строительные шабашки. Работа, конечно, была изматывающе тяжёлая, платили за неё копейки, но приходилось вкалывать, поскольку ни Боб, ни Рой пока не могли придумать ничего другого. Петька чувствовал беспомощность друзей и свою значимость, и очень быстро из скромного и застенчивого человека превратился в самоуверенного дельца. Вскоре он собрал целую бригаду для сезонной работы по сбору апельсинов. Когда Пит привёз людей на апельсиновую плантацию, то разразился целой речью, смысл которой сводилась к тому, что стране не нужны писатели и учёные. А вот Петька теперь их новый Босс и благодетель, без которого они просто потеряются и сгинут на городских мусорных свалках. Но он так и не успел перечислить свои требования к работникам новой бригады и закончить пламенную речь. Разъярённый Рой кинулся к нему и врезал кулаком прямо по самодовольной роже. Потом вмешался Борька, и разразился дикий скандал, который положил конец их многолетней дружбе и всяческим отношениям.

Рой и Боб долго брели по бесконечной апельсиновой плантации, чтоб выйти на дорогу. Но тогда они твёрдо решили не возвращаться на съёмную квартиру, а тем более в Петькину бригаду.

В тишину ворвался рёв мотора, лайнер плавно коснулся земли, Рой отвлёкся от ноутбука и посмотрел в иллюминатор. Но там вместо апельсиновой плантации пульсировали разноцветные огоньки аэропорта, а вдали виднелись электрические гирлянды ночного Акапулько. Они взрывались и гасли, создавая иллюзию праздника, и казалось, что по ту сторону огней люди живут другой жизнью, без проблем, переживаний и потерь. И там ждёт его старый друг Борька.

– Ну, вот добро пожаловать в Акапулько, – разочарованно вздохнула соседка и немного привстала, чтоб заглянуть в иллюминатор. Журнал соскользнул с её колен и упал прямо в открытую сумку Роя.

Рой всё ещё смотрел в иллюминатор, который постепенно терял прозрачность и превращался в циферблат часов. Секундная стрелка плыла по кругу, в камине мигал огонь, а Рой медленно втекал в реальность, в комнату, где было темно и тихо. Шум турбин постепенно перерастал в равномерное тиканье часов, а он сам сидел в кресле возле камина с раскрытым ноутбуком.

«Ни Рой, ни Боб толком не знали, куда идти, но они уверенно шагали по шоссе в надежде остановить попутку и как можно дальше умчаться от этого апельсинового рая. Вдруг справа от дороги Рой заметил небольшой магазинчик с яркой вывеской «Книжная лавка» и радостно закричал:

– Боб, смотри, по-русски написано: «Книжная лавка».

– Ты уверен? – спросил Боб. – Что-то я не вижу никакой вывески.

– Уверен, – ответил тот, убыстрил шаг и свернул на тропинку, ведущую к «Книжной лавке».

– Ну, тебе видней, у тебя особый дар видеть сквозь время и пространство, – усмехнулся Боб и свернул на тропинку следом за Роем», – прочитал он на экране монитора и просто обалдел.

«Ну, вот я уже окончательно сошёл с ума, – подумал Рой, – теперь во сне я не только сочиняю романы, но даже успеваю их записывать. Однако, имена героев надо бы всё-таки изменить».

Он резко поднялся с кресла, прошёлся по комнате и решил спокойно собрать вещи для предстоящей поездки. Когда проснётся Марго и вмешается в сборы, то он обязательно что-нибудь забудет.

Рой тщательно протёр свою спортивную сумку и вытряхнул из неё старый ненужный мусор, и вдруг из сумки вместе с мусором вывалился яркий глянцевый журнал.

Рой никак не мог вспомнить, где он уже видел этот странный журнал. Пролистав издание, он остановил взгляд на одной из фотографий. Лицо на фотографии показалось ему знакомым.

«Пит Крорнер, – прочитал Рой под снимком, – один из 578 пассажиров, которые погибли в аэропорту Тенерифе, когда при попытке взлёта голландской Boeing-747 авиакомпании KLM в тумане врезался в Boeing-747 авиакомпании PanAm».

«Это же Петька, – воскликнул Рой и замер.

«Ох, не знаю, как он жил последние годы. Но умер вроде бы красиво», – грустно вздохнул Рой и швырнул журнал в мусорную корзину.