Читать книгу: «Ловушка для духа»
Глава 1
Три
Просителей у ворот дворца наместника провинции Югоры никогда не бывало много. Все знали, что господин Акено не чтит традиций предков, обязывающих единожды в неделю разрешать споры между простыми жителями, раздавать милостыню нищим и прикосновением рук лечить немощных.
А в такой ранний час и вовсе никто не спешил под его стены. Солнце недавно поднялось над крышами. И как всегда в Югоре – не выплыло медленно и плавно, сменяя ночную прохладу на тепло утра, а резво вспрыгнуло на небо и стало поливать землю жгучими лучами, чтобы вечером так же стремительно рухнуть за горизонт и погасить день.
Древняя резиденция семьи Иширо стояла в центре города, и остальные дома, словно в страхе перед ее величием, не решались приблизиться и нарушить невидимую границу владений. С первого взгляда становилось заметно, что наместник не боится нападения. Ров, опоясывающий территорию поместья, был неширок. Над каменной кладкой стен высотой в три человеческих роста свисали ветви сосен, и при желании по ним не составило бы труда перебраться на ту сторону – но еще ни у кого не возникало охоты проделать подобное.
Говорили, что первый владелец замка, Одоро Иширо, приказал срубить все деревья в округе – якобы опадающие листья напоминали ему о смерти, а знаменитый правитель хотел бы жить вечно. Только сады камней причудливой формы украшали территорию вокруг дворца вместе с хиноки – священными кипарисами.
Однако потомки легендарного основателя династии проще относились к бессмертию, и поместье окружили великолепными садами.
Широкая дорога, усыпанная мелкими камнями, вела к горбатому мосту, перекинутому через ров. Но в зеленой воде плавали не головы поверженных недоброжелателей, как можно было предположить, помня репутацию наместника, не торчали острые пики и не поджидали кровожадные духи-охранники, а помахивали плавниками упитанные неторопливые карпы. Желтые и черные.
Мост упирался в тяжелые ворота. Дерево, окованное железом, почернело от времени, но не выглядело ни ветхим, ни рассохшимся. Два дракона – белый и алый – грозно смотрели вниз, словно заметили кого-то, кого не замечала стража на надвратной башне – бар-кханаке.
Сам дворец стоял на холме. Ходили слухи, что тот насыпан вручную и множество подневольных работников легли от непосильного труда в землю, на которой затем вырос густой вишневый сад. В Югоре не было других возвышенностей, поэтому внушительное здание виделось издалека – оно напоминало белого дракона, свившегося кольцами с редкими красными чешуйками крыш.
Запутанные дорожки петляли между тяжелыми валунами и живыми изгородями в половину высоты человеческого роста. Те были нужны не столько для красоты, сколько для того, чтобы заставить противника, решившего атаковать резиденцию, растянуться цепочкой и стать легкой мишенью для лучников, затаившихся наверху.
Узкая дорога, мощенная серым камнем, выводила к решетке. Возле нее замерли невысокие человеческие фигурки.
Под ярким палящим солнцем стояли два худых, обожженных солнцем крестьянина. Они робко поглядывали по сторонам, переминались с ноги на ногу, оглушенные роскошью золоченых ворот, за которыми зеленел великолепный сад сакуры, укрывающий дворец.
Оба пришли жаловаться на неурожай и желали получить немного денег для покупки новых семян.
Сурового вида оружейник с тремя мечами, бережно завернутыми в замасленную тряпку, свысока поглядывал на соседей. Видно, хотел подарить свои изделия наместнику – и ожидал, что тот, потрясенный тонкостью работы, даст ему заказ на новые клинки или возьмет к себе на службу.
Долговязый важный старик вполголоса давал наставления десятилетнему мальчишке. Похоже, мечтал пристроить на работу к правителю провинции смышленого внука, маявшегося от жары и нового костюма, в который его обрядили перед визитом к воротам наместника.
Дородная молочница, каждую минуту вытирающая потное краснощекое лицо, прижимала к обширной груди крынку. Быть может, грезила попасть трудиться на кухню господина Акено или хотя бы носить туда молоко и масло. Заметно было, что ей до смерти хочется поболтать, но она не решается начать разговор первой.
Наконец молчание было прервано.
– Солнце-то как печет, – задумчиво произнес один из крестьян, проводя морщинистой рукой по лысой, коричневой от загара голове, – утро, а словно полдень.
– В позатом году то же было, – немедленно откликнулась молочница, довольная, что все таки получила повод высказаться. – Когда господа заклинатели дёта-набениша призывали, чтобы крыс зловредных изловить.
– Набениша призвали, а урожай спалили, – проворчал второй крестьянин, сутулый, в широкополой шляпе, низко надвинутой на лоб.
– Вы про заклинателей потише, – сурово сказал оружейник.
– Говорят, у господина наместника сынок из их породы, – подхватил старик, разглаживая на спине внука складки жесткой курты, похоже только сегодня вытащенной из сундука. Мальчишка уныло смотрел вдаль.
– Так он вроде как умер, – сказала молочница, наивно хлопая глазами. – Еще весной.
После ее заявления наступила глубокая тишина. Люди запереглядывались, явно опасаясь, что это неуместное замечание может быть услышано кем не надо и неправильно истолковано. И, словно в ответ на это опасение, из густой тени, растекшейся под старым алатаном, вышел человек, на которого раньше не обращали внимания. Не видели, или он не хотел, чтобы его замечали.
Юноша в потрепанной, запыленной дорожной одежде встал, прислоняясь плечом к столбу ворот, и смотрел на драконов, в свою очередь сверлящих его каменными взглядами. Он почти ничем не выделялся среди остальных, даже копье с белым древком, висящее за его спиной, не делало этого просителя особо значительным – рукоять меча, торчащая из-под тряпки оружейника, казалась побогаче. Выгоревшие до льняного цвета волосы молодого человека были небрежно завязаны в хвост на затылке. Загорелое лицо с высокими скулами, запавшими щеками и упрямым подбородком спокойно, невозмутимо, почти безучастно, и только светлые глаза на нем не по возрасту проницательны, жестки, холодны.
Югорцы настороженно молчали, изучая его. Он ответил равнодушным взглядом, проходящим, казалось, сквозь людей, и отвернулся, словно его интересовал только сад, виднеющийся за решеткой.
– Это кто такой? – негромко спросил оружейник, кивая в сторону молодого чужака.
– С рани тут стоит, вперед меня явился, – тихо сказала молочница. – А одет-то как. Точно его стая собак драла и по пыли валяла. – Она хмыкнула презрительно, колыхнув подолом новой юбки, надетой специально для визита к наместнику.
– Эй, парень, – окликнул его оружейник. – Ты к господину Акено зачем?
– По делу, – коротко и сухо ответил тот, не оборачиваясь.
– Да мы тут все не от безделья, – неодобрительно проворчал пожилой крестьянин, но юноша не спешил рассказывать, ради чего пришел к порогу правителя Югоры.
Больше никто не произнес ни слова, словно человек, внезапно обнаруживший себя, невольно отбил у людей желание разговаривать.
Он продолжал стоять лицом к воротам. Похоже, теперь любовался изогнутыми золочеными прутьями.
Охраны у входа не было. Мифические существа, скалящие пасти с каменных столбов, сами выглядели суровыми стражами. За оградой тянулись дорожки, красные крыши беседок блестели под ярким солнцем, над гладью пруда покачивались розовые чаши лотосов. Оттуда веяло прохладой и запахом цветов. Мерное жужжание пчел навевало сон.
Не обращая никакого внимания на просителей, в саду работали слуги. Один отщипывал молодые побеги сосны, чтобы декоративное деревце росло в нужную сторону. Трое других, закрывая лица от солнца широкополыми соломенными шляпами, ползали по лужайке, прореживая траву. Они не разговаривали и ни на секунду не прерывали свое занятие. И лишь когда, спустя еще час, все четверо неожиданно поднялись и, словно по команде, склонились в поклонах, стало ясно, что ожидание закончено.
К воротам подошли несколько прислужников в красно-белых одеждах. Не открывая створок поставили по ту сторону низкий деревянный стол, раскладное кресло, укрепили зонт, заслоняющий от солнца.
Посетители заметно оживились, когда в сопровождении двух солдат, вооруженных копьями, на дорожке сада появился мужчина в серой просторной одежде. Рядом с разряженными слугами его наряд казался скромным и невыразительным. Узкое худое лицо с длинным тонким носом, темными, глубоко посаженными глазами и острым подбородком было утомленным и слегка рассеянным. Блик солнца, отразившись от воды одного из прудов, упал на его коротко стриженные черные волосы полосой седины.
Мужчина откинул длинную полу накидки-ангаварши, выровнял стопку бумаги и безучастно посмотрел на стоящих за решеткой.
– Это господин наместник? – громким шепотом спросила молочница.
– Будет он время на таких, как мы, тратить, – с величайшим смирением ответил старик, поглаживая внука по голове. И добавил со значением и уважительностью: – Это его секретарь. Господин Нагатеру.
Юноша с копьем первым шагнул ближе.
– Слушаю. – Сидящий за столом смерил его равнодушным взглядом. – Изложи свою просьбу четко и ясно.
– Я хочу поговорить с наместником, – сказал молодой человек вежливо, но твердо.
– Твое прошение передадут господину, – секретарь повел рукой, приглашая следующего просителя, и по его лицу юноша понял, что эта просьба никогда не дойдет до наместника Югоры.
Один из слуг тут же подал помощнику правителя острое стило.
– Сообщите ему, что с ним хочет встретиться заклинатель, – произнес юноша, не отходя и демонстрируя неожиданную настойчивость и силу в голосе.
– Заклинатель? – Чиновник нахмурился и оглядел молодого человека в порванной, запыленной дорожной одежде внимательнее. – Где твоя печать?
– Узнайте у наместника, что для него важнее – печать мага или сам маг.
Его собеседник растянул губы в улыбке, и они при этом превратились в тонкую линию, на лбу появились две глубокие морщины.
– Сюда приходит много желающих побеседовать с господином. Кем только не именуются. Но заклинателей, – он сделал легкую паузу и усмехнулся, – еще не бывало…
– Передайте наместнику, у меня новости о его сыне.
– Сын господина Акено погиб, – холодно отозвался секретарь, скрестив руки на груди. – Не думаю, что ты можешь сообщить ему что-то новое.
На этом юноша потерял терпение.
– Под этими воротами – два духа-хранителя, еще один в левом крыле дракона, – сказал он тихо, чуть наклонившись вперед к решетке, отделяющей его от чиновника. – Если не сообщите обо мне наместнику – выпущу всех троих.
Несколько мгновений мужчина холодно и неприязненно смотрел на наглеца, затем жестом велел солдату приблизиться и, когда тот подошел, отрывисто произнес:
– Передайте господину Акено, что здесь стоит оборванец, который утверждает, будто он заклинатель и желает говорить с правителем Югоры.
Солдат ушел. Его не было довольно долго. Все это время секретарь изучал какие-то бумаги. Шелест тонкого папируса и царапанье стило постепенно наполняли ожидающих раздражением к самонадеянному выскочке.
А тот вновь глядел в сторону сада. Где, не обращая внимания на людей, в один из прудов приземлилась цапля и застыла на камне белым тонким изваянием…
Остальная очередь, похоже, не волновала юношу. Зато югорцы нервно переговаривались – опасались, что на какого-то мальчишку, у которого и дела-то стоящего наверняка нет, тратится столько времени, а жалобы на их беды уже не успеют выслушать.
Солдат наконец вернулся. Запыхавшийся и явно озадаченный. Прошептал что-то секретарю, тот откинулся на спинку низкого стула, пристально взглянул на странного визитера и сказал:
– Можешь войти. Господин тебя ждет.
Створки ворот едва приоткрыли.
Чтобы пройти, назвавшемуся заклинателем пришлось протискиваться между ними. Его копье задело за прутья и тонко зазвенело.
Югорцы, оставшиеся за оградой, снова заперешептывались, и теперь в их голосах звучали удивление и зависть. Похоже, здесь не часто пропускали внутрь посетителей.
– Оружие придется оставить, – произнес секретарь, наблюдая за юношей.
Тот без особой охоты снял копье, дал себя обыскать.
– Не бойся, парень, за яри присмотрят, – сказал один из солдат, хлопая его по бокам. – Пойдешь обратно – заберешь.
Потом повернулся к поверенному наместника и доложил:
– Все в порядке, господин Нагатеру.
Тот наклонил голову и жестом велел проводить приглашенного.
Первый внутренний двор за тяжелыми воротами – просторный квадрат, засыпанный мелким песком, – был окружен соснами и несколькими домашними алтарями – бутсуданами. Над каменными чашами струились тонкие струйки ароматного дыма.
Справа от окованных железом деревянных створок стоял длинный одноэтажный павильон с низкой скошенной крышей, покрытой темно-серой фигурной черепицей. Она блестела на солнце, словно чешуя дракона.
Прямо за деревьями виднелся еще один бар-кханак, не менее внушительный, чем центральный. На нем тоже маячила охрана, вооруженная луками. И первое впечатление не слишком надежной защиты дворца наместника начинало рассеиваться…
Кроме основного здания в бесконечном саду были раскиданы беседки, построенные на небольших островках в центре прудов, просторные павильоны, соединенные друг с другом открытыми галереями, каменные алтари, окруженные зарослями сакари – священные растения, символизирующие вечность, чуть покачивали продолговатыми темно-зелеными листьями, ловя легкий ветерок.
Глядя по сторонам и шагая мимо, незваный гость думал о том, что все эти постройки легко превратить в оборонительные сооружения. Из башен вести обстрел противника, пока тот станет блуждать по зеленому лабиринту, где можно спрятать массу ловушек…
Дворец в глубине сада оказался огромным. Массивное здание бело-алого цвета лежало на земле, подобно опрокинутой резной фигуре логической игры багар-чола, в которой требовалось складывать сложные детали, подбирая одну к другой.
Семья Иширо владела им уже больше пяти столетий.
Лишь однажды наместник соседней провинции Хакаты напал на него. С двадцатипятитысячной армией захватил резиденцию, обороняемую тремя тысячами солдат тогдашнего владельца. Иширо пришлось отступить. Но он вернулся ночью во время проливного дождя и тумана. Его солдаты выныривали из грозового мрака и убивали врагов, праздновавших победу у костров. В стане захватчика началась паника. Казалось, что нападавшие сами – кровожадные шиисаны во главе со своим предводителем выбравшиеся из-под земли.
За одну ночь замок Иширо перешел к прежнему владельцу. Редкий случай небывалой отваги, хитрости и тактического искусства… С тех пор нападений больше не было.
Внутри дворец выглядел холодным и пустым.
Нежилым.
Из каждого угла тянуло морозным воздухом, словно началась зима. Сквозняки невидимыми призраками пробирались вдоль бесконечных стен, украдкой трогая длинные полотнища тонких белых занавесей, свисающих с резных карнизов. Роскошные залы, украшенные богатой росписью и барельефами из красного дерева, не делала уютнее неудобная золоченая мебель.
В некоторых коридорах и залах одну из стен заменяли окна, выходящие в сад, который становился продолжением и украшением жилья. Глядя на открывающиеся виды, юноша пытался сориентироваться, чтобы понять, где он находится, и это удавалось ему не всегда. Слишком запутанным оказался лабиринт комнат.
Солдат, сопровождающий гостя, давал лишь отрывистые указания – «вправо», «налево», «прямо» – и тот понял, что задавать вопросы не стоит.
Мимо беззвучно скользили слуги. Большинство из них были одеты в красно-белой гамме, уже знакомой посетителю, так дерзко вынудившему принять себя в закрытой, неприступной резиденции Иширо. Но отчего-то эти контрастные, яркие цвета не придавали им живости, а, наоборот, делали похожими на безымянных, безликих духов. Общались между собой они также без слов – короткими жестами, и юноше начинало казаться, что все они немые.
В переходах стояла вооруженная охрана, провожающая чужака пристальными взглядами. И у того создавалось впечатление, что они цепляются к нему, словно колючки репьев, надолго застревая в одежде.
Затем началась череда жилых покоев, лестниц и коридоров. Здесь стало теплее. Возле одной из дверей заклинатель остановился невольно. Та была закрыта и не отличалась от остальных, но отчего-то ему захотелось войти в нее или хотя бы заглянуть в замочную скважину.
– Что здесь? – спросил он солдата.
– Ничего. Не твое дело, – отозвался тот резко. – Комната, одна из многих.
Юноша сделал вид, будто не заметил этой внезапной резкости.
Его привели в приемную, ярко освещенную светильниками, и оставили, попросив подождать.
Просторное помещение было оформлено с невероятной роскошью. Бросив быстрый взгляд по сторонам, визитер понял, что сверкающие камни в барельефах – скорее всего, крупные сапфиры. Алый орнамент на свободных от резьбы фрагментах стен выполнен из рубинов. Тяжелые шторы на решетчатом окне затканы золотыми нитями и розовым жемчугом. Похоже, слухи о том, что повелитель Югоры неслыханно богат, оказались правдой.
Затем соседняя дверь открылась, и слуга в алой одежде пригласил гостя зайти.
Наместник сидел за низким столом, просматривая бумаги. Его наглухо застегнутый шардан напоминал военный мундир, только вместо металлических накладок на плотной ткани сверкали узоры из драгоценных камней и золотое шитье. При малейшем движении корунды и бриллианты разбрасывали во все стороны разноцветные колючие искорки, от которых у заклинателя слегка зарябило в глазах.
На звук шагов господин Акено поднял голову.
У него было суровое, замкнутое лицо с тяжелым подбородком и широкими скулами. Лоб пересекал давно заживший шрам, теряющийся в густых, коротко подстриженных светлых волосах. Нос с резко вырезанными ноздрями когда-то был сломан. От этого человека веяло ощущением огромной жизненной силы, воли и решительности.
Несколько мгновений серые глаза, отсвечивающие сталью, изучали вошедшего, затем наместник жестом велел ему опуститься на циновку перед собой.
– Мне доложили, что ты утверждаешь, будто являешься заклинателем, – произнес он резким, командным голосом.
– Меня зовут Рэй, – ответил тот вежливо, но без подобострастия, в свою очередь рассматривая повелителя Югоры. – Я учился с вашим сыном.
Господин Акено помолчал, глядя пристально. Кивком головы велел слуге покинуть кабинет и, когда дверь за тем закрылась, сказал уже совсем другим тоном:
– Я помню тебя. Видел однажды возле храма.
– Вы запоминаете всех, кого встречали в жизни? – спросил молодой человек. Эта фраза могла бы показаться насмешливой, но сейчас в его голосе звучал лишь искренний интерес.
– У меня хорошая память, – едва заметно улыбнулся наместник. – О чем ты собирался со мной говорить?
– Хотел рассказать о вашем сыне. У меня новости от него.
– Мой сын считается погибшим. Официально.
– Но это неправда. Он жив.
– Почему ты думаешь, что он мне интересен? Сагюнаро отказался от своего рода, имени, дома. Отверг предложение вернуться в семью после окончания обучения. И не раз давал понять, что для нас он умер.
Было видно, что собеседник ожидал подобного ответа. Он не растерялся, не удивился холодному, почти враждебному тону.
– Дело не только в вашем сыне. У меня есть сведения, которые могут оказаться важными для ордена Варры и всей Аканэ.
– Хорошо. Рассказывай. Я слушаю.
Посетитель помолчал, собираясь с мыслями.
– Мы закончили обучение в этом году. И должны были справиться с последним испытанием. Нам приказали во время дня духов пройти город насквозь, до центрального храма.
Наместник чуть приподнял бровь, услышав это, но ничего не сказал. Он, как и все жители страны, знал, что подобное испытание безумно опасно. Никто не выходил из дома в день, когда духи приходят на землю и даже самые мирные из них превращаются в злобных, агрессивных чудовищ.
– Мы с Сагюнаро и еще один наш друг выполнили задание, – продолжил Рэй. – Но не успели вернуться к назначенному времени. Учитель не стал дожидаться нас и уехал. Мы не получили печатей заклинателей, нас не приняли в общину. Наш наставник исчез. Но я узнал, что его надо искать в Агосиме. Мы втроем отправились следом. И разыскали его… Однако он не принял нас обратно. Вернее, принял только вашего сына. Нам двоим пришлось уйти. А на обратной дороге нас пытались убить. Маги из Румунга. Это город…
– Я знаю, что это за город и где он находится. Продолжай.
– Они убивают всех чужаков. Любого, кто приходит к ним из-за гор. Я не могу связаться с Сагюнаро. Удо – духи, которых мы используем для передачи сообщений, не возвращаются.
– И чего ты хочешь от меня? Чтобы я собрал армию и отправился проверять, все ли благополучно у сына, который сам выбрал свою судьбу? Никто не заставлял его идти в отдаленную дикую провинцию, никто не требовал, чтобы он продолжил обучение.
– Мне не нравится то, что происходит в Агосиме, – хмуро произнес молодой заклинатель, как будто не замечая вопросов. Его лицо стало суровым, замкнутым, он снова вернулся мыслями в то место, о котором рассказывал. – Эти маги невероятно сильны. Они связывают себя с духами, черпают их силу…
Он взглянул на наместника, сомневаясь, что тот осознает все тонкости работы с потусторонними сущностями, но господин Акено кивком велел ему продолжить, и его собеседник закончил свою мысль:
– Насколько я понял, именно по этой причине они не выпускают никого чужого живым. В особенности если тот – обладает даром. Я хочу донести эту информацию до магистров ордена Варры.
– Магистры ордена Варры заняты исключительно собственными интригами. Им нет дела до далекой провинции. И тебя, недоучившегося заклинателя, никто не станет слушать.
– Но могут послушать вас.
Наместник усмехнулся:
– И что я им скажу? Ко мне пришел мальчишка, проваливший экзамен, и рассказал, как столкнулся с несколькими сумасшедшими, которые обошлись с ним не слишком дружелюбно… Кроме того, я не пользуюсь особой популярностью в Башне.
– Я знаю. Сагюнаро говорил, что вы выступали против ордена. Но вы должны быть знакомы с кем-то, кто может передать им. Кому они доверяют…
– Спрашиваю еще раз. – Голос господина Акено стал жестче. – Что ты намерен сообщить? Несколько полоумных в захолустье собирают тайные знания, проводят эксперименты на духах и убивают чужаков? Даже если кто-то и поверит твоей истории о мифических магах, знаешь, что ты услышишь в ответ? В Агосиме всегда происходили странные вещи! Поэтому мы и не контактируем с ней. Эта провинция пребывала в изоляции от остального мира много сотен лет. И, как все уверены, будет оставаться там и дальше. Никто не намерен принимать в расчет силу, которая уже несколько веков отсутствует на политической арене.
– Но вы же умный человек, – произнес молодой заклинатель с горячностью, которая не позволяла сомневаться в его искренности. – Вы должны понимать, что просто так не собирают запретные знания, не наращивают магию, не пытаются уничтожить любого, кто может рассказать об увиденном.
– Быть может, Рэй, ты талантливый маг, если смог добраться до Агосимы и не погибнуть там, но в политике ничего не смыслишь, – спокойно и доброжелательно произнес наместник. – От твоих слов просто отмахнутся. Слишком много действий надо совершить, чтобы проверить, так ли все опасно в тех отдаленных землях. К тому же у нас сейчас напряженные отношения с провинцией Синора, которая гораздо ближе. Ты ведь родился там?
– Да. Но какое это имеет значение?
– Быть может, тебя подослали специально для того, чтобы отвлечь внимание от Синоры сказкой о враждебных магах Агосимы. – Правитель Югоры уже открыто смеялся, и Рэй покраснел от тщательно сдерживаемого гнева.
– Но это глупо!
– Ничуть не глупее твоей истории.
– Вы мне не верите, – устало произнес заклинатель.
– Верю, – неожиданно отозвался господин Акено и скупо улыбнулся, увидев, как воспрял духом гость, услышав слово поддержки. – Все же мой сын – обладает даром. Я успел убедиться в том, что все его предчувствия всегда сбывались.
– И что вы предлагаете делать?
– Пока ничего. Где ты живешь?
– Нигде. Я добрался сегодня и сразу пришел к вам.
– Останешься здесь. Я подумаю, что делать с полученной от тебя информацией.
Он потянул за шнурок, за стеной негромко звякнул колокольчик, и в комнату немедленно вошел слуга.
– Этот юноша – новый заклинатель семьи Иширо, – властно произнес наместник. – Проводите его в гостевые покои и обеспечьте всем необходимым.
Рэй с легким недоумением взглянул на господина Акено – он не припоминал, чтобы просился на работу к повелителю Югоры. Однако не стал возражать. Слуга тут же поклонился заклинателю, который будет работать на его господина, и почтительно предложил следовать за собой.
– У меня есть одна просьба, – обернулся столь благосклонно принятый незваный гость, прежде чем выйти из комнаты. – Пусть вернут мое копье.
Яри было прислонено к дверному косяку. Рядом лежал запыленный дорожный мешок. Рэй заметил, что тот развязывали, а затем вновь завязали. Видно, изучили содержимое, чтобы удостовериться, нет ли внутри чего-то опасного, угрожающего жизни правителя.
Юноша быстро осмотрел комнату – большая, с высоким потолком, покрытым сложной резьбой, с неизменными барельефами черного и красного дерева на стенах, в которых легко читались сцены из жизни людей и духов. Гораздо менее богатая, чем покои наместника, но, по мнению заклинателя, привыкшего к весьма скромной обстановке, невероятно роскошная.
Мебель из красного дерева тоже была перевита сложными орнаментами, выглядела добротной и тяжелой. В углах притаились жаровни, пустые по случаю теплой погоды. Имелась даже стойка для оружия, больше напоминающая декоративное украшение дома.
Несмотря на яркий полдень, здесь было полутемно и прохладно – сквозь толстую двойную решетку на окне пробивались только робкие лучики света. Ноги утопали в густом ворсе ковра.
Из комнаты в соседние помещения вели две распахнутые двери. В правом возвышалась огромная кровать под балдахином. В левом исходил паром круглый мраморный бассейн. Кто-то успел наполнить его горячей водой и предусмотрительно разложил на каменных скамьях у стен простыни и несколько разноцветных халатов.
Рэй прошел прямо в умывальную комнату, стягивая на ходу запыленную одежду, покрытую пятнами плохо отстиранной крови – дорога из Агосимы была долгой и трудной. Но заклинатель прекрасно понимал, что настоящие сложности ему еще предстоят. Если он мог изгнать Утешителя в печали и спастись от монстра, в которого превратился лес Гихар, то в политике, как правильно сказал наместник, разбирался слабо. А уж свернуть с накатанного пути неповоротливую государственную махину ему и вовсе не под силу.
Вымывшись, он натянул первый попавшийся халат, вышел в комнату и обнаружил, что его старая одежда исчезла. Зато на кровати лежал новенький шардан. Темно-синяя лоснящаяся ткань была расшита тонкой серебряной нитью, вместо пуговиц мягко светились крупные жемчужины в тяжелой оправе. Брюки-чардары с белыми тонкими вставками по боковому шву были разложены рядом. Здесь же стояли сапоги из мягкой кожи с металлическими набойками на каблуках.
Но самое главное, на тяжелом покрывале обнаружилась маленькая коробочка, в которой блестела тонкая завитушка. Символ заклинателя.
Рэй взял ее и сразу понял, что она подлинная. В ней были легкие, едва уловимые, похожие на далекий мотив ненавязчивой песни эманации духа, вживленного в печать. Откуда у наместника бесценная вещь – оставалось только догадываться. Рэй помнил, как стремился получить этот знак отличия, как рисковал, но сейчас, держа его в руках, испытывал только одно чувство – равнодушное удовлетворение. Он понимал, что с печатью будет проще. Сейчас нет времени на то, чтобы доказывать каждому, кто он такой. Его ожидали дела куда важнее, чем изгнание темной сущности, притаившейся на чердаке, или привлечение кота-куджуна. А тонкая золотая завитушка из единственной необходимости превратилась в очередную ступеньку для достижения новой цели, гораздо более сложной.
– Позвольте вам помочь? – неожиданно прозвучал высокий нежный голос.
Заклинатель оглянулся, за его спиной стояла хорошенькая девушка в алом платье с белым поясом. Пышные золотистые волосы, такие же как у всех югорок, были подняты, завязаны на макушке, открывая красивую шею, перетянуты несколькими алыми лентами и украшены веточкой красных цветов. Они стекали с ее виска, словно тонкие ниточки крови, и касались плеча. Рэй моргнул, отгоняя неприятную ассоциацию, одну из тех, что слишком часто появлялись у него с недавнего времени.
– Меня зовут Юи, – сказала девушка, изящно поклонившись. – Я ваша служанка. Всегда к услугам господина заклинателя. Зовите в любое время, и я с удовольствием выполню каждое ваше желание.
Последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно, однако девушка продолжала смотреть на гостя широко распахнутыми наивными, честными голубыми глазами, похоже не понимая, что произнесла нечто слишком смелое. Или действительно сказала именно то, что хотела сказать.
– Рэй, – ответил заклинатель.
Юи улыбнулась, поклонилась еще раз, колыхнув цветами в прическе, и предложила:
– Разрешите, я помогу вам одеться.
– Спасибо. Я сам справлюсь.
Девушка не стала настаивать.
– Хорошо. Но если вам что-нибудь понадобится, зовите.
Двигаясь совершенно бесшумно в своих мягких алых туфлях, она отправилась в комнату с бассейном и принялась чем-то греметь там.
Рэй надел брюки, оказавшиеся ему точно впору, натянул сапоги, застегнул пряжки, тоже выкованные из серебра, и хотел взять шардан, когда услышал тихий возглас Юи.
– Что это у вас на спине?!
Он машинально глянул через плечо, но, конечно, не увидел три глубоких рваных шрама, пересекающие поясницу. Те зажили не так давно, время от времени напоминая о себе саднящей болью.
– Дантару задел, – ответил заклинатель, дотрагиваясь до зудящих рубцов. – Он оказался проворнее, чем я.
– Ужасно, – сказала служанка. – У вас такая опасная работа.
Проскользнув мимо него к кровати, взяла шардан, ловко расстегнула пуговицы-жемчужины и повернулась:
– С такими ранами вам нельзя делать резких движений.
– На таких, как я, все заживает очень быстро, – невольно улыбнулся Рэй, глядя на ее сосредоточенное лицо с пухлыми губами и чуть вздернутым носом.
Девушка нахмурилась, не веря в подобное объяснение, и с решительностью, отметающей все возможные попытки сопротивления, стала помогать заклинателю надеть куртку. Умело застегнула пуговицы, взяла из коробочки золотой символ, аккуратно приколола его у горла, стянув края высокого воротника. Провела обеими руками по плечам Рэя, расправляя невидимые складки, и он вдруг понял, что ему приятны эти легкие, ненавязчивые прикосновения. Служанка полюбовалась на свою работу и сказала:
