Читать книгу: «Механический вальс», страница 3

Время для шалостей

Супруга – с работы, нахмурила лоб:

«Шеф наш – скотина, бессовестный сноб:

Премия снова штрафам равна,

А коллектив – злая баба-жена».

Но, скинув туфли, сказав об усталости,

Позволила самые разные шалости…

Ушли от всего, раскрылись, расслабились,

От мыслей дурных убежали, избавились.

Иначе болезни, в минус активность,

Безделье за завтраком съест позитивность,

Книги – на полку, эмоции – в строй:

Налево, направо – безликий конвой.

Из рупора кто-то менторским тоном

В уши опять пропоет о законах.

Он понимает, что в море усталости

Выкроить надо время для шалостей?

Розы в постели кололись

Розы в постели кололись,

Мягкое задевали,

Шипы находили прорезь,

Забыться совсем не давали.

Розы тоже устали,

Но спать не желали долго,

Зачем, если в жизни столько

Ими с утра любовались?

Розы красу теряли

Свернутыми лепестками,

Страшную тайну узнали:

За что же друг друга ласкают.

Розам шипы в наказанье

За брешь на устах секретов,

Исколотые желанья,

Обман против воли раздетых.

Розы минуты считали

До вазы, стоящей у койки,

Но до зари попали

Через окно на помойку…

Дошли мы с девой до услад

Дошли мы с девой до услад —

Она свой сбросила наряд.

Открыв и сахар, и клубнику,

Читать заставила, как книгу.

До корки, медленно листая,

По капле смыслы раскрывая,

Картинки яркие меж глав

Мелькали гонщиком без прав.

Свой покорить дала Монблан,

Пройти живым через вулкан.

И, в проруби всплыв ледяной,

Ожить на миг – и снова… в бой.

В итоге, хлопнув переплетом,

Из мыслей выбила работу:

Авралы, серость и интриги…

Сто лет живите, Девы-Книги!

Розы-2

Под кроватью – розы,

Над кроватью – жар,

Скачут, словно козы,

Выпускают пар.

Развернутся в профиль,

Повернутся в фас,

Не мешки с картофелем,

Радуется глаз.

На стене винтовка,

За стеной скелет,

На зубах перловка,

Сотня лет в обед.

Дожевать не сможет,

Только проглотить,

Если вдруг поможет

Тот, кто не дал жить.

За окном аллея,

Под окном кальян.

Ярмо стерло шею,

Дым закрыл изъян.

Надышаться – с яблоком,

Пыхнуть – с молоком,

И тянуть кораблики

Мулом-бурлаком.

И продолжить оргию,

И залить простынку.

Значит, жив, не в морге

И не на картинке.

На кровати можно,

Во дворе штрафуют,

На душе тревожно —

Души ведь воруют…

С музою юной и страстной

Я с музою юной и страстной

Пил эль в абрикосовой роще.

Жалела меня, несчастного,

Гладила бренные мощи.

Травиночки все подстилала,

Чтобы не стер афедрон,

И в воздух такое кричала…

На сотый отмолит поклон.

Я в небо смотрел голубое,

На облачный хоровод,

На ладное тело нагое —

Как карты любовь раздает.

Каждому стоит напиться

До чертиков с музой своей,

Тогда что-то будет твориться,

Жизнь делая чуть веселей.

Каждый тела изгиб

Можно ли каждый тела изгиб

Забыть, не лелеять, искать совершенство,

Если, коснувшись, когда-то погиб,

Едва проникло на вдохе блаженство?

Можно ли гладить кожи шелка,

Не понимая страданья атласного?

Ножкою шаркать, валять дурака,

В корне губить чувство прекрасного?

Как обернуть события ровно

Мягкой оранжевой суперобложкой?

Посторониться паденья греховного,

По вечерам исповедаться кошке.

Ждать настоящей любви макромиг,

Много встречая холодных объятий…

Без снаряжения на горный пик

Карабкаться, думая: в чем же проклятье.

Чем бы закрасить смайлики грустные?

Дернуть улыбки вверх уголками:

Пусть эту радость тоже прочувствуют,

Солнечной щедро поделятся с нами!

Пусть все дурашливо улыбаются,

Лучше по-доброму, без гримас,

В реальности, где не грызут, не лаются,

Где мы единым целым сейчас.

Конфетти на горячие головы

Конфетти на горячие головы,

А вдобавок – снежинок улов.

Незаметные льдинок уколы

Врач-декабрь ставит нам с облаков.

Тройка чалых коней будит стайку

Птиц, не ждавших полозьев скрип.

Бабу белую – леди-зазнайку —

Лепим долго из трех снежных глыб.

Разность векторов – встреча у елки.

Где зима, там на редкость тепло.

Объектив щурится с верхней полки.

Щелк! Французский – морозу назло.

А потом перепутаны пледы.

Треск камина, шипящий, сварливый.

Но дровишек хватает, прочь беды —

Ночь давно обнимает игриво.

Часть 4. О реальности с юмором

Опять не догоняю Счастья

Опять не догоняю Счастья.

Не добредаю полшага.

Какой бы хитрою запчастью

Добавить скорости ногам?

Не так, наверное, устроен

И где-то точно искривлен.

Обходят с флангов двое-трое,

Бывает, весь метровагон.

А в ванной зеркало вздыхает

И, в путь с утра благословив,

Ворчит, тихонько наставляет:

«Поддай сегодня, удиви…»

И поддаю – ковыль-ковылью,

Рукой до Счастья мне подать,

Сейчас вот точно станет былью,

Нельзя же вечно догонять!

Я в бутылке, как кораблик

Я в бутылке, как кораблик,

Через горлышко впихнули.

А снаружи звенят сабли

И свистят шальные пули.

Но мне очень интересно,

Как над куполом взлетают:

Ведь от цирка, если честно,

Сердце с детства замирает.

Только в пятки не уходит,

Вроде как иммунитет:

Тот, кто всеми хороводит,

Есть сейчас, а завтра – нет.

Если под стеклом останусь,

Как музейный экспонат,

В янтаре жуком расплавлюсь,

И пройдет чужой парад.

Надо быстренько обратно,

Расправляя паруса,

Чтоб не оставляли пятна

И не драли волоса.