Цитаты из книги «Посвящения и посвященные в Тибете», страница 2

«Я отбрасываю прошлое: все, чем я был и что делал, мои любовь и ненависть, мои горести и радости. Я отбрасываю будущее: планы, желания, надежды, страхи и т. д. Остается только непостоянная совокупность элементов, которые в каждый момент времени составляют мое «я». Я исследую ее, анализируя каждую ее часть».

наставления людей, разбирающихся в духовных вопросах, чрезвычайно ценны и полезны, многие из ламаистов склонны считать, что ученик во многом сам отвечает за успешность своего духовного обучения. Мы не касаемся здесь усердия, силы концентрации или умственных способностей неофита. Полезность всего этого самоочевидна. Однако есть еще один элемент, который

Когда человек более не верит ни во что, приходит время совершать дары.

(с) Алмазный меч

Когда же, устремив себя так, вы взираете на истерию мира как на шутовство пьянчуги, валяющегося в бездонной канаве, и когда вашим разумом прочно завладеет единственная мысль, не оставляющая вас ни днем, ни ночью, не прикованная к этой жизни, но обращенная к тому что ждет нас в будущей, то знайте, что вами достигнут начальный ментальный уровень человеческого существа.

Осмысляя вновь и вновь пагубное состояние этого мира, вы должны обрести чувство неудовлетворенности им, ибо если вы не испытываете неудовлетворенности миром вообще, откуда же возьмется тогда стремление к освобождению от него?(Ешей Джалцан, "Златоочищающее изложение сущности путей сутр и тантр", с. 158)

...как могут буддисты говорить об уничтожении эго, когда они категорически отрицают его существование? (с. 127-128)

Наставники-мистики не отрицают положительные результаты обуздания или подавления. Хотя они и не пользуются западной терминологией для обозначения этих фактов, они прекрасно осознают, что как и любой орган атрофируется при недостатке тренировки, так и тенденции ослабевают при их постоянном подавлении. Например, человек, подчиняющий себе гнев или подавляющий его проявления, в конечном счете через продолжительное время способен научиться сдерживать проявления ярости или даже стать неспособным к ним вообще.

Но такая неспособность рассматривается тибетскими наставниками как случай, достойный сожаления. Человека неспособного совершить преступление, они рассматривают как инвалида. Человек должен творить добро, - заявляют они, - ибо он движим благородными мотивами. Избегать дурных действий лишь потому, что ты не в состоянии их совершить, - это отнюдь не добродетель.(с. 114)

..Учение существует, даже помимо книг, в которых оно представлено в письменном виде, и лам, которые ему наставляют, и подготовленный человек способен вскрыть его посредством медитативной практики и повторить в себе духовный опыт Будды.(с. 108)

Здесь мы вплотную подошли к сущности тибетского мистицизма, величайший принцип которого гласит: не надо ничего "создавать", надо "уничтожать созданное". Я уже упоминала, что созерцатели среди лам сравнивают духовный тренинг с процессом очищения или прополки.

В то время как немногочисленная элита мыслителей придерживается этих или сходных идей, популярные взгляды относительно бодхисаттв все больше и больше вязнут в трясине абсурдности, и порождают множество нелепых случаев. Они позволяют некоторым ламам оправдывать те несоответствия поведения, которые оскорбительны для чувств верующих, и превратить их в достойные похвалы акты самоотречения и почитания.(с. 102)

Одним из существеннейших актов Махаяны, который вызывает величайшее почитание у массы верующих ламаистов, это отказ мифических бодхисатв, как, например, Ченрези, от вступления в Нирвану.

Хотя это благодеяние и дает им право на Нирвану, но их действенный альтруизм отбрасывает ее, дабы непрестанно помогать своим смертным собратьям, ибо будды, уже вступившие в Нирвану на это уже не способны.

В Тибете сентиментальные произведения имеют огромный успех, их отклик мы встречаем в многочисленных ритуалах, когда святых лам и других героев умоляют не вступать в Нирвану, но продолжить защищать своих братьев в Самсаре.

Вряд ли можно придумать что либо более противоречащее учению буддизма, чем представление о том, что Нирвану можно отвергнуть. Можно не войти в рай, представленный каким то определенным местом, но Нирвана по сути своей есть состояние, неизменно возникающее, вслед за исчезновением неведения, и тот, кто достиг Знания, не может, как бы он того не желал, не знать того, что он уже знает.

Наставники мистицизма не в коей мере не заблуждаются в данном случае, и , не смотря на свою популярность, эти ошибочные представления относительно поведения бодхисатв совершенно отсутствуют в наставлениях, обращенных к ученикам, которые избраны к посвящениям высших уровней. (с. 101-102)

Тибетцам не присуща вера в воздаяние за добро и зло силой своей совести. Даже в народных религиозных представлениях роль Шиндже, Судьи Мертвых, сводится к простому применению незыблемых законов, которые им не созданы и не могут быть изменены. Кроме того, Цонгкхапа и его последователи в данном вопросе обращаются не к общей массе верующих. Согласно их учению, наиболее серьезные последствия мысли или действия заключаются в тех психических модификациях, которые они создают в индивидууме, являющемуся одновременно их автором.(с. 76)