Читать книгу: «Колыбельные»

Шрифт:

ISBN 978-5-0060-8056-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я пою, и я каждую чистую ноту
Посвящаю тебе, о моя госпожа!
Я не знаю, куда, и не знаю откуда
Убегает вся дерзость при виде тебя.
Я оду тебе посвящу, воспевая
Твою красоту, всему миру пример.
Твой пылкий характер я, сердце сжигая,
Без лжи признаю эталоном всех мер.
Я признаю тебя мира царицей.
Жест твой малейший расколет планету.
Люди тебе лишь избрали молиться.
Ты показала нам суть того света,
Что сердце греет, будто пламя,
И душу может раскроить.
Лишь ты исчезнешь, так умру я,
Привыкнуть проще, чем забыть.
Каждый раз я повторяю,
Стих слагая вновь и вновь:
Каждый символ наделяю
Я тобой, мой Бог, Любовь.

Колыбельная одиночеству

Я слишком долго был один,
Оставшись лишь с собой самим.
Я слишком долго был напуган
Тем, что не страшит совсем.
Я слишком долго был безумен,
Идеей счастья одержим.
Я слишком долго клял злых судей,
Но шепотом взывал я к ним.
Я слишком долго ваял душу,
Ковал сверкающий цитрин.
Я слишком долго глухо слушал
Её тоскливый треск с глубин.
Я слишком долго видел грёзы,
Но, просыпаясь, я был слеп.
Я слишком долго жил угрозой,
Что я вытёсываю склеп.
Я слишком долго зрел сквозь линзу,
Что муху делала слоном.
Я слишком долго мерил ризы,
Не ощущая тела стон.
Я слишком долго строил образ,
Слепленный из небесных глин.
Но мой огонь теперь потушен,
А лёд порой неукротим.
Я слишком долго был один.
Убитый тьмой, я был один,
Взлетавший ввысь, я был один,
Среди толпы я был один.
Я знаю, я всегда один.
Я буду, был и есть один.
Хоть я червяк, хоть исполин,
Хоть слаб я, хоть непобедим,
Хоть бог я, хоть я божий раб,
Хоть море, хоть волна на море,
Хоть архитектор, хоть прораб,
Хоть господин, хоть смерд безвольный,
Я никогда не окружён
Людьми, что мне уж стали чужды.
Я был в себя так погружён,
Забыл я, что мне воздух нужен.
Мне правда нужен кислород.
Я знаю, что глупец я жалкий —
Смотреть с глубин на небосвод,
С душой своей играя в салки.
Моя вина, что я тону,
Я сам заплыл в низину эту,
Уверенно идя ко дну,
Не видя отблесков рассвета.

Колыбельная защитнику

Отдохни, мой милый ангел.
Завершив свою работу,
Погрузись скорей в дремоту
В своей облачной стоянке.
Службу мне ты снёс достойно,
И без устали трудясь,
Не меняя ипостась,
Вижу я, устал ты больно.
На спине моей две раны
Появились незаметно.
На тебя я злился тщетно,
Ведь крови моей фонтаны
Радуют уста той сластью,
Что была мне неизвестна,
Когда ты был рядом. Место
Мне отнюдь не в райском счастье,
А в тоске, печали, боли,
Ностальгии, меланхолии,
А душе моей – в аду.
Лишь судьба, не наказанье,
И спасать от истязанья
Я тебя не позову.
Спи. Периною из света
Скрой себя, а не меня.
Не трудись день ото дня
Выполнять работу эту.
Рабский труд – твой Божий долг.
Я прощу тебе пороки,
Только спи. Свои уроки
Выучить я, к счастью, смог.
И теперь из ран моих
Крылья новые возникнут,
В сердце корни их проникнут.
Больше нет нужды в твоих.
Будут мне они щитом
От всех тягот и несчастий,
Я теперь над ними властен,
Мне невзгоды нипочём.
Правда, мощь я обретаю,
Человечность потеряв.
Впрочем, сильный будет прав,
И в жару я не растаю.
Но однажды по дороге
В твой заоблачный чертог
Встречу я любви порог,
Как судьба, скупой и строгий.
Он возвысится стеною
Предо мной, высок и жив.
Я, при смерти не любив
И дружа лишь с головою
Не смогу его пройти.
Обескровленный, я сдамся,
Я не буду и пытаться
Одолеть его. А ты
В своём сне умрёшь, наверно.
Предан в чёрное забвенье,
Ты уйдёшь, и утешенья
Мне не будет. Ежедневно
Своё сердце я сжимаю,
Ведь его биенье больно.
Знаю, это недостойно
Человека. Только знаю,
Как же человек ничтожен
Перед ликом отверженья.
Что ж, примите откровенья.
Я не буду осторожен.
Допущу лишь шанс единый,
Чтобы сердце запустить.
Я его не упустить
Постараюсь. Но коль в спину
Мне вонзят клинок сомнений,
Сердце обращу я сразу
Камнем краше всех топазов
Без стыда и сожалений.

Колыбельная тебе

Я дремлю среди звёзд и пыли,
Что скопом вьются надо мной.
Проступки космоса забыли
Давно мы. Добр род людской,
И не ведёт счёт метеорам,
Считая камни под землёй.
Но не об этом сказ мой скромный,
Ведь стих сей вдохновлён тобой.
Вселенная своей красою
Меня пытается увлечь,
Ведь хороша она собою.
Во тьме далёких звёзд картечь
Мне снится, а потом и в яви
Свои картины продаёт,
Белёсо-млечными руками
Плетя тропу сквозь небосвод,
Бахвалясь истовым сияньем,
Что так приятно жжёт глаза.
И будит все воспоминанья
В ночи вселенская роса.
В созвездиях видны шедевры,
Что породил людской восторг,
И сохранить в покое нервы
Расплачась, я, увы, не смог.
Я восхищаюсь только мыслью
Что эта пустота – наш край.
Сама судьба под ней повисла,
Оставив нам один фонарь,
Чья печь секрет раскрыла жизни
Мильоны тысяч лет назад.
Она своей горящей кистью
Сначала написала Ад,
А вслед зелёно-синий Рай
И поселила в нём людей.
Я отклонился. Просто знай,
Что мир моих больших идей
Обязан жизнью лишь тебе,
Как солнцу – мы. Я твёрдо верю,
Что нет в небесной высоте
Огней ярчайших в этом мире,
Ведь все они – вокруг меня.
Клянусь, когда звезда упала
На Землю вечером тогда,
В тот давний, светлый миг, то стала
Тобой. И я не смею лгать.
Закон взаимопритяженья
Мне намекает, где искать
Живой источник вдохновенья.
И я нашёл его в тебе.
И для того мне голос нужен,
Чтоб неразгаданной Судьбе
Петь дифирамбы, ведь всё уже
Она для нас сжимала мир.
Я никогда не понимал
Её, но всё же разъяснил,
В чём заключался тайный план.
И цель его – твои глаза.
Чтоб отразились в них мои,
И чтоб случайностей краса
Открылась нам. Чтоб счастья дни
Для нас в конце концов настали.
Но эта песня не судьбе,
И умысел её сакральный
Я гордо посвящу тебе,
Отбросив страхи и печали.

«Добро пожаловать в мой мир…»

Добро пожаловать в мой мир.
Мир песен, смеха и любви,
Заботы, радости и веры
В добро и счастье нашей сферы,
Желанным гостем будьте вы.
Здесь встретит вас богатый пир
Из шуток, комплиментов милых
Доверия, поддержки, дружбы.
Для вас одних несу я службу,
Раз я впустить сюда вас в силах.
Я ждал вас столько, сколько жил.
Нет уголка, что вам закрыт.
По крайней мере там, где вы
Увидеть можете. Увы,
В конце не будете вы сыт.
Ведь главным блюдом бытия
Ничтожно жалкого меня
Является день ото дня
Убийство самого себя,
Души и плоти истязанье,
И ненасытное страданье,
И чёрной крови излиянье.
Я просыпаюсь нехотя.
Кошмары в снах по нраву мне,
В отличии от яви мира.
Я снова буду на коне,
Когда чуть выше будет лира
Играть марш смерти в моём сне.
Вы не находите, как мило?

«На колеснице жгучей плазмы…»

На колеснице жгучей плазмы
Свой путь великий начал Ра.
И так же резко, как негласно,
Остановился он. Пора
Погнать вперёд потеху,
Игра уж давеча пошла,
Но ныне нет былого смеху,
Каким меня она взяла.
Я буду набожен и чист,
И он услышит мой призыв.
Не упадёт последний лист,
Пока мой страстный чувств порыв
Ты не поймёшь, не дашь добро
На солнца будущий восход.
Ужель ему предрешено
К полудню кончить свой поход?
Взойти в зенит и вслед угаснуть?
Хоть мне приятен свет его,
Движенье – жизнь, но чем-то красным
Светило в небе истекло.
Не дай нам сгинуть в томной муке,
Толкни со мной горящий шар,
И, может, обожжём мы руки,
Но обретём великий дар.

Колыбельная им

И лишь бы знать, когда лавиной
Накроет нас иль сжёт огнём,
Когда нас в землю закопают,
И когда вместе мы умрём,
Когда исчезнут наши муки,
И мы получим свой покой,
Иль боги древние от скуки
Изволят высечь род людской,
Иль ты, неведомая сила,
Заставишь расколоться мир,
Ведь это ты в нас породила
Желанье тех, кто нас убил.
Увы, столь низменных мечтаний
И сам я слышать не хочу,
Ведь вижу, что взамен страданий
Я ничего не получу.
Нет больше смысла резать сердце
И швами вены украшать,
Воображать чужие лица
И настоящее искать,
Вытёсывать желанный образ
Из множества морских камней
И, наблюдая за зарёю,
Глаза с печалью видеть в ней.
Приоткрывать немного губы,
Предвидя тёплый вечный сон,
А просыпаясь каждым утром,
В подушку зарывать лицо.
Среди всех запахов лелеять
Один сладчайший аромат,
Хотеть вокруг себя развеять
Невидимый летучий яд.
Воображая рядом тело,
Пытаться выдавить слезу,
И понимать, что всё пустое,
И погружаться вновь в мечту.
Лишь две прекрасные особы
В моих мечтах нашли приют.
Они со мной за руку ходят,
В доме моём они живут.
Я ими долго восхищался,
Невероятно уважал,
Их красотой я упивался,
Я их недавно возжелал.
Одна нарядна и открыта,
Всегда светла и весела,
В душе её сокрыто счастье,
А сердце быстро, как стрела.
Её походка будто танец,
Все её речи будто песнь,
В её щеках живёт румянец,
А также она любит есть.
Её обжорству нет предела,
И вдруг не будет блюд хватать —
Пожрёт всё твоё золото,
Но может и тебя сожрать.
Вторая, благо, не такая:
Стеснительна, но и горда,
Она тиха, но величава
И в стороне стоит всегда.
Её окутывают ткани,
Словно скелет за ними скрыт.
Туманный, но манящий голос,
Глаза – холодный эбонит.
Но у неё одна есть шутка:
Бывает, смотришь в пустоту,
Как вдруг у шеи замечаешь
Её алмазную косу.
Мои несбыточные грёзы
Я с первой разделять привык.
В её объятьях бормочу я
«Согрей», похожее на крик.
Она меня поймёт, утешит,
Прижмёт сильней к своей груди,
Но вдруг она меня отвергнет —
Я буду тускло тлеть в тени.
И там найдет меня другая,
Повеет лёгкий хладный бриз,
И припеваючи прошепчет:
«Отдайся мне, мой юный принц.
Я не вселю в тебя прохладу,
Не кину под палящий зной,
Моя вуаль впитает слезы.
Со мной ты обретёшь покой».
Их имена нам всем знакомы,
Их имена привыкли петь,
Их имена вселяют ужас,
Их имена – Любовь и Смерть.