Читать книгу: «Одержимый. Дар проклятого»

ПРОЛОГ

Щелчок, холодный сухой и безжизненный. Скрип задвижки, и тусклый луч света медленно поплыл по комнате к замершему от предвкушения чего-то страшного Игорю.

Лёжа на пожелтевшей простыне, прилипшей к влажному матрацу, источающему жуткую вонь, от которой вырвало бы любого, лежал сам Игорь. Тихие, но уверенные шаги медленно приближались к кровати. Игорь лежал спокойно, смиренно, но не умиротворённо. Ещё не открыв глаза, он знал выражение лица вошедшего, знал, во что тот одет, и знал каждое слово, которое тот скажет, но слышать его голос было уже невыносимо. Хриплый, прокуренный, прогорклый, казалось, звуки, рождающиеся в горле вошедшего прежде чем вырваться наружу, проходят через утробу умирающей от сифилиса проститутки.

– Встать, мразь! – бросил неопрятный мужчина, в халате цвета простыни, на которой лежал Игорь.

Игорь открыл глаза, но тут же отвёл взгляд от мерзкой рожи санитара, который таким образом приветствовал Игоря на протяжении четырёх, а может быть шести последних лет, Игорь уже не был уверен точно.

«Что ж, электрошок, полная депривация, или «поцелуй мадам Дюпо, – пронеслась хмурая мысль в голове Игоря, эхом раздаваясь по черепной коробке, – надеюсь, последнее: один укол и несколько месяцев свободы. Свободы от мыслей, которые словно крысы пытаются прогрызть в голове дыру и вырваться на волю! Свободы от переживаний, заставляющих звереть моих «церебральных крыс»! Свободы от самого себя, отчаявшегося увидеть рассвет, настоящий рассвет, а не тусклый луч света, который предвещает вызывающее изжогу приветствие санитара!»

– Шевелись, животное! – раздался нетерпеливый хрип, над головой Игоря. Вместе с ругательством из пасти санитара вперемешку со слюной вырвался гнилостный напор обжигающего лицо дыхания. Игорь хотел перебить этот запах, занюхав своим матрацем.

«Видимо эта тварь в хорошем настроении, раз позволил мне встать самостоятельно с кровати, а не из угла, куда он меня швыряет, чтобы разбудить, – попытался собрать в кучу осколки своего разума Игорь, – интересно, что с ним случилось? Нашёл кошелёк, сдохла тёща, а может быть ему дала женщина? Нет, это исключено, определённо исключено. А может, сменилась власть, и у меня даже будет сегодня полноценный завтрак, а не объедки из корыта с соседней свинофермы?! Нет, я скорее поверю, что у этой образины всё-таки был секс».

Дальнейший полёт фантазии Игоря встретил на своём пути стену, холодную, твёрдую, липкую от плесени. Нет, это не полёт фантазии, это был полёт самого Игоря. Что-то видимо сразу отвлекло санитара от свершения ежедневного полёта Игоря в стену, но историческая «справедливость» восстановлена. Свежее рассечение на месте незатянувшегося старого.

– Поразительная точность, – прошипел Игорь, пытаясь сморгнуть белый шум со своих глаз.

Картинка становилась чётче, знакомая злорадная ухмылка санитара остро контрастировала с безэмоциональным взглядом. А ведь на протяжении нескольких последних лет это был самый близкий Игорю человек, однажды он даже смог составить фразу более чем из семи ругательств в ответ на мольбы о пощаде. На фоне всего происходящего Игорь мог считать это полноценной беседой.

Сильные пальцы вплелись в протёртый воротник рубахи Игоря – лучшей рубахи, единственной. Он любил эту рубаху, она стала для него второй шкурой, щитом, панцирем… Иллюзией, прикрывающей его наготу. Раздался хруст, и одновременно с ним Игорь стал отрываться от пола. Санитар поставил его на ноги, и Игорь в последний раз посмотрел в лицо своему мучителю. Он ещё не знал, что видится с ним в последний раз.

Игорь вспомнил их первую встречу, с того момента волосы санитара заметно побелели, паутина морщин подёрнула необременённое интеллектом лицо, выглядывающее из редкой, свалявшейся бороды, и лишь глаза всё так же, как и тогда не выражают интереса к жизни, как два погасших уголька, закатившиеся в глубокие пещеры тёмных глазниц.

«Интересно, какие изменения произошли с моей внешностью? – Игорь уже почти забыл, как он выглядел раньше, не был уверен, что правильно помнит своё имя, и уж точно не мог назвать, какое сегодня число».

«А ведь мы с тобой похожи, – мелькнула мысль в голове Игоря, – нет, не внешне, разумеется, нет, хотя я бы даже не смог узнать себя на своём школьном фото. Ты заперт здесь так же, как и я. Те же стены, та же вонь, те же клопы, заставляющие меня загонять себе под ногти куски собственной шкуры, расчёсывая укусы. Хотя нет! Я в более выгодном положении: я лишён соблазнов, я не вижу рассвет, который бы звал меня далеко от этих мест. А ты, ты! Сраный ублюдок, ты волен бежать отсюда на край света, но ты каждое утро приходишь сюда, чтобы в очередной раз швырнуть меня в стену! Тебе это доставляет удовольствие? Ты больший псих, чем я, чем все те люди, вместе взятые, которые по ночам долбятся головами по ту сторону стены, с которой у меня начинается утро, крики, которых я слышу из кабинета, в котором ты, сука, ты, дёргаешь рубильник, пропуская через человеческие тела, через человеческие души разряды тока! Готов поклясться, что у тебя встаёт член, когда ты издеваешься над людьми!»

– Захлопни пасть! – глухой удар.

Игорь не заметил, что последние несколько фраз он произнёс вслух…

– Открывай глазки, – нежный женский голос скользнул прямо в ухо. Игорь почувствовал касание влажных губ на своём лице. Он ничего не ответил, лишь расплылся в улыбке.

– Ты вчера изрядно перебрал, помнишь как отматерил бармена? – губы девушки скользнули по шее и её пахнущие свежестью волосы коснулись его груди.

– Он приставал к тебе, – ответил Игорь, запуская пальцы в её густые локоны.

– Он хотел вызвать нам такси, ты уже не мог стоять на ногах, – с нотками обожания ответила девушка.

– Если б я не мог стоять на ногах, я бы не смог перелезть через стойку и…

– Никаких и, это было последнее, что ты сделал, – прервала она его героическую историю.

Игорь открыл глаза и встретился взглядом с девушкой, лежащей рядом. Слегка прикрытая покрывалом, она склонила голову ему на грудь. Её взгляд был полон любви. Он приподнял голову, чтобы лучше разглядеть то чудо, которое прижималось к нему своим обнажённым телом, телом, от которого исходил жар. Резкая боль кольнула в висок.

– Больше никогда, никогда не буду пить, – проворчал Игорь, откидываясь на подушку, закрывая глаза.

– Бедненький, сварить тебе кофе? – сочувственно предложила девушка, – Или может быть пиво? Мне кажется, тебе поможет стаканчик холодненького…

– Не произноси при мне это слово. Знаешь, что мне действительно поможет?

– Знаю! – отрезала она, перекидывая через Игоря ногу.

Её голова нависла над его лицом, губы раскрылись, готовые слиться с его губами в страстном поцелуе. Он ощущал, как она приближается к нему, сердцебиение участилось, дыхание стало тяжёлым. Он ощущал кожей, что на ней нет белья, их тела ничего не разделяет. Она в его объятьях, она только его, его королева, его богиня, его жизнь. Его щёки горели от жара её дыхания, её бёдра пульсировали на его боках, тонкие пальцы скользнули по двухдневной щетине, Игорь разомкнул губы и подался вперёд, навстречу жаркому поцелую…

– Какого чёрта ты лыбишься, падаль! – сухая ладонь звонким шлепком вернула Игоря в реальность.

Пыльный, неровный пол впивался в лопатки. Вместо благоухающей девушки, над его лицом свисала искажённая яростью и без того безобразная морда чудовища в некогда белом халате.

Длинный коридор вёл в неизвестность. Игорь послушно шёл за санитаром, разглядывая рои то ли мух, то ли мошек, судорожно мечущихся под мерцающими лампами, свисающих с потолка вдоль коридора. Ему было уже всё равно, куда его ведут. ЭКТ, или другая пытка, какая разница? Кричать о правах человека было бессмысленно, размахивать руками тоже, тем более на нём была уже другая рубаха, которую он очень не любил. Смирительная. Остаётся одна надежда, что очередной разряд тока станет смертельным.

Санитар постучал в дверь кабинета, в котором Игорь ещё не бывал, и не дожидаясь ответа, сунул голову в кабинет.

– Эт самое, я тут этава психического привёл, – и на его лице поплыла омерзительная ухмылка, больше похожая на оскал.

– Пусть войдёт, – произнёс уверенный, властный, но в то же время тёплый и приятный голос.

Через мгновение Игорь сидел за длинным столом, на другом конце которого сидел опрятный мужчина в дорогом пиджаке. Он пристально смотрел на Игоря, оценивая его и что-то мучительно обдумывая.

– Снимите с него эту чудовищную рубашку, мы не в XVIII веке, – с плохо сдерживаемым раздражением проговорил мужчина.

– Так ведь он это! Он это, буйный! – попытался возразить санитар, но мужчине в пиджаке не пришлось повторять дважды, хватило одного властного взгляда, чтобы санитар подчинился. Вскоре дверь за ним закрылась, и лишь утихающие вдали шаги ещё долго не давали о нём забыть.

– Прошу прощения за поведение моего коллеги, уверяю вас, он вам больше не доставит беспокойств, – мужчина поднёс ко рту зажжённую сигарету и сделал глубокую затяжку.

– Позвольте представиться: меня зовут Владимир Тимофеевич, я ваш новый лечащий врач, – произнёс мужчина, выдыхая клубы густого дыма.

– Полагаю, моё имя вам известно! Для чего меня сюда притащили? Хотите сначала взглянуть мне в глаза, прежде чем намотать на меня электроды? Или вы хотите залезть мне в мозг и написать обо мне очередную диссертацию? Ты просто такой же больной ублюдок, как ваш так называемый коллега, шаги которого до сих пор не стихли! – выпалил Игорь, напрашиваясь на конфликт, который надеялся не пережить.

Пауза затянулась, мужчина сделал ещё пару затяжек. Густой дым наполнил комнату и начал щекотать Игорю нос.

– Апчхи! Что ты молчишь? Дай команду своим псам, пусть меня сбросят с крыши, или…

– Ты ведь не болен! – резко прервал Владимир Тимофеевич пациента.

– Да как же, не болен! Открой свою папку, в истории написано, что я якобы общаюсь с потусторонними силами, вижу духов, живу на границе миров…

– Якобы? Ты уверен?

– Я уже ни в чём не уверен! Что вы хотите услышать? Скажите, я подыграю!

– Я хочу услышать правду!

ГЛАВА 1

Тень, стремительная как молния, промчалась вдоль улицы и растворилась в свете одинокого фонаря, свисающего с покосившегося столба. Ночь была на удивление тёплая для столь позднего, мрачного часа. Брызги рассеянных звёзд то и дело исчезали за пеленой безмятежно пасущихся по небу облаков.

Гробовую тишину взрезал похотливый смех, доносившийся из темноты переулка, примыкающего к той улице, где светил последний выживший фонарь – стражник света каменных джунглей, из последних сил сдерживающий натиск тьмы. Два пошатывающихся силуэта медленно приближались, неровные шаги, то ускоряясь, то замедляясь, оставляли в грязи глубокие следы. Тёплый ветер срывал с двух вышедших на свет фигур запах пота и перегара, развеивая его над домами, и втирая в выщербленный асфальт, покрытый вековым слоем мусора.

– Руку убрал, козёл! – раздался голос со следами былой женственности.

– Если я уберу руку, ты упадёшь! – просипел, едва выговаривая слова, мужчина и разразился тем же самым глупым смехом, который минуту назад предвещал их появление.

– Если хочешь меня поддержать, то держи за локоть! А это мой прекрасный зад, с которого ты весь вечер не сводишь глаз! – игриво сказала женщина, икнув в конце фразы.

– Охренеть, у тебя такой костлявый зад, что я принял его за локоть! – явно довольный ответом, заливаясь всё тем же идиотским смехом, выпалил мужчина.

Выйдя на свет, парочка, наконец, смогла увидеть друг друга. Застарелый синяк под глазом переливался всеми цветами радуги, являясь ярким пятном на посеревшем лице женщины. Обожжённые спиртом губы заметно тряслись, приводя в движение глубокие мимические морщины. Сальные волосы, не знавшие расчёски и шампуня несколько недель, беспорядочно свисали на покрытый испариной лоб.

Мужчина выглядел ничуть не лучше.

Искрящий патрон трещал, а неровный свет лампы, раскачивающейся на ветру, замигал, то на доли секунды погружая парочку во мрак, то снова являя их пустынной улице.

– Сраный фонарь, нарушает весь интим нашего моциона! – нервно протарахтел мужчина, всё ещё держа свою спутницу за зад.

Женщина замерла, вглядываясь за границы светового купола.

– Что там такое? – с тревожным интересом произнесла она, традиционно икнув в конце фразы.

– Где? Я ни черта не вижу, – пренебрежительно бросил мужчина, поднимая с земли камень.

– Вон там, за домом, – произнесла она, не забыв икнуть, – Там кто-то стоит.

В этот момент лампа снова моргнула.

– Куча мусора, – безразлично ответил мужчина, бросая камень в фонарь.

Мимо.

– Там определённо кто-то есть… – больше не икая, вполголоса произнесла женщина, сжимая мужчину за предплечье.

– Этой ночью есть только я и ты, а весь остальной мир пусть идёт к чёрту! Ты поняла? – выкрикнул мужчина, запуская в сторону фонаря очередной камень.

Мимо.

Но она его уже не слушала, фонарь снова моргнул, и она почувствовала, как ледяной поток прошёл сквозь неё, обжигая все внутренности и прогоняя озноб по всему телу. Когда свет вновь загорелся, по спине женщины катились огромные капли холодного пота. Голова стала яснее, хмель стремительно покидал её. Женщина прищурилась, вглядываясь в вязкую темноту, но в том месте, где она только что видела силуэт, не было ничего, лишь грязный пакет подхваченный потоками прохладного воздуха, сделал петлю и скрылся за домом. Ноги становились ватными, женщина ощущала одновременно невесомость, и силу гравитации, которая вжимала её ноги в асфальт так, что она не смогла бы пошевелиться. Кровь струилась по венам с такой силой, что казалось, она обожжёт артерии. В голове появился шум, словно тысячи голосов одновременно предупреждали её об опасности на всех известных человечеству языках. Пульсирующий звон в ушах нарастал, ещё мгновение, и голова лопнет, как бокал от высокой ноты.

– Пойдём отсюда… – едва слышно выдавила она из себя.

– Подожди, я должен расхерачить этот долбанный торшер! – гневно прошипел мужчина на замахе.

Мимо.

Женщина почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. Фонарь стал моргать всё быстрее, а вместе с ним ускорялось её сердцебиение. Мрак окутывал, как снаружи, так и проникал в самые потаённые уголки её мыслей. Страх, неподдельный, животный, истинный, охватил всё сознание. Дикая боль охватила грудную клетку. Женщина даже не поняла, что сковывающий ужас заставил её забыть дышать. Тихий шелест, нарастая, как снежный ком, превращаясь в нечто похожее на звериный рык, вперемешку с раскатом грома, вырвался из переулка, откуда они только что появились. Женщина резко обернулась, и, не владея собой, отпрыгнула назад. Мучительный крик застрял в горле, последнее, что она видела – это огромная чёрная тень, расправившая свои зыбкие крылья. Нечто молниеносно вылетело из переулка и окутало парочку. Фонарь моргнул в последний раз и больше не зажигался.

Попал.

***

Ровный свет утреннего солнца силился пробиться сквозь плотно задёрнутые портьеры прокуренного кабинета. С улицы не доносилось ни единого звука, как будто всё, что осталось во вселенной сосредоточено в одной комнате. Тупой конец карандаша медленно и монотонно стучал по столешнице. Владимир Тимофеевич пристально смотрел на Игоря, этот взгляд не выражал презрения, ненависти, высокомерия, в нём была какая-то глубина, словно он направлен не на Игоря, а в Игоря, словно он читает его так же легко, как лежащую на столе историю болезни. Было видно, что он никуда не торопится.

– Правду, Игорь, Правду.

– Я пытался говорить правду, но люди не готовы её услышать, – немного успокаиваясь, произнёс Игорь, не сводя взгляд с карандаша, то и дело чеканящего неизвестный гипнотический ритм.

– Я готов, – ровно ответил доктор, не меняя выражения лица, – Это ведь не был террористический акт…

– Погибли люди, – Игорь прервал доктора, – я их убил, я не справился, это моя вина!

– Перестань, нам обоим известно, что для тебя ничего не значат жизни этих людей, твоя боль в другом, – тон, которым доктор произнёс эти слова не был осуждающим, в нём слышалась поддержка и понимание.

– В другом, – согласился Игорь, – И мне с этим жить, но думаю недолго. Час, два, продлится наша беседа? А потом этот примат вернётся, поведёт меня на процедуры. Ему пришлось развязать меня, он уязвлён, он этого не простит. А знаете, – Игорь оторвал взгляд от карандаша и взглянул на доктора, – я этому даже рад. Моя жизнь закончилась той ночью, мою душу сожрала та дрянь, которую я пытался остановить.

– Но ты её остановил, пусть ценой огромных разрушений и человеческих жизней, – доктор сделал паузу, – Справедливая цена.

Игорь сжал кулаки, что-то начало подниматься внутри него, наполнять его конечности. Он хотел уже наброситься на доктора, эмоции захлёстывали, вероятно, доктор, сидевший по ту сторону стола, мог видеть, как глаза Игоря наливаются кровью. «Он ничего не знает, неведение – не порок. К чёрту! Ему и не надо ничего знать, уже ничего не вернуть!» – путаные мысли промчались в голове Игоря, и благодаря огромному самообладанию он смог сдержать свою ярость.

– Нет той цены, которую я мог бы заплатить, чтобы вернуться назад и всё исправить, – проскрипел зубами Игорь.

– Так может, уже расскажешь, что на самом деле произошло той ночью, ведь тебе всё равно уже нечего терять?

– В ту ночь я засиделся в своей редакции до позднего вечера, описывая очередной паранормальный случай, якобы произошедший с одной чокнутой старухой, на окраине города, – не спеша начал Игорь свой рассказ.

– Мы сейчас одни в комнате? – передёрнув плечами, как будто что-то сбрасывая с них, перебил доктор.

– Разумеется, нет… – не сразу ответил Игорь, огорчённый тем, что его прервали, едва он начал рассказ.

«Не верит», – отметил он для себя, разглядев некую фальшь, в движении плеч доктора.

– Они представляют опасность? – поспешил уточнить Владимир Тимофеевич.

– Нет, мы им не интересны. Это обрывки человеческих воспоминаний, истерзанные души людей, погибших в этих стенах. Вы же понимаете, что каждый кирпич в этом здании пропитан кровью, болью и страхом. Приложи ухо к стене, и ты услышишь стоны, крики и плач. Если бы ты мог их видеть как я, я бы тебе рассказал истории жизни каждого из них, более интересные и мерзкие чем моя собственная.

Игорь набрал в грудь воздух и продолжил:

– Минуту назад, здесь проплыл тусклый сгусток энергии, смутно напоминающий девятилетнюю девочку. Всё, что от неё осталось – лёгкое свечение, знаешь, что с ней произошло на самом деле? Наверняка нет, хотя это было громкое дело, ты должен был о нём слышать, тогда я ещё жил по ту сторону забора, окружающего эту проклятую лечебницу своими ржавыми клыками. Маньяк, сын нашего, всеми любимого мэра, изнасиловал её. Рассказать подробнее, как это было? – глаза Игоря горели ненавистью ко всему: к прогнившему обществу, к себе, к этому сраному доктору, который задаёт вопросы, ответы на которые знать не хочет.

– Могу себе представить, давайте опустим подробности, – не теряя самообладания, отрезал доктор.

– Отец, разумеется, постарался замять дело, но его единственную радость, его милого сынишку, признали невменяемым, и ему пришлось провести в этой же драной лечебнице целых два месяца! Вы представляете, какой это стресс, для невинной кровиночки нашего мэра?

Игорь сплюнул загустевшую слюну, рот пересох, но Игорь продолжил говорить:

– Когда меня привезли сюда, он был ещё здесь… Он жил не в палате, а в соседнем кабинете, спал на чистом белье, каждый день из ресторана приезжал человек, привозивший этому чудовищу пожрать. Думаете, он был доволен? Однажды эта мразь избила курьера за то, что еда была не достаточно тёплой.

– Так что случилось с девочкой? – прервал доктор рассказ Игоря.

– А, вам всё-таки интересно? – оскалился Игорь, собирая языком слюну, чтобы смочить горло, – Она сошла с ума.

– То есть, вы хотите сказать…?

– Я не хочу это произносить! – прервал Игорь доктора, – Но это единственная лечебница в округе.

– Достаточно. Мы говорили о событиях той ночи, давайте перенесёмся обратно в вашу редакцию, – вставил Владимир, уловив в рассказе Игоря паузу.

                        ***

Острые иглы когтистых сосновых лап царапали гладкое стекло, мерно раскачивающихся на скрипучем стволе старого дерева. Мне было крайне необходимо подготовить номер моего журнала к печати. Чтобы утром тираж уже лежал на прилавках. Мой скромный бизнес. Нет, не то чтобы я вложил в редакцию душу, просто мне есть о чём рассказать людям, и как ни странно дела шли в гору, журнал стал весьма популярным далеко за пределами нашего города. Да, я езжу по стране, собираю страшные истории, иногда факты, но чаще всё же плоды воображения, будь то жалобы напуганных людей, у которых крысы поселились в подвалах, или откровенная фантазия желающих засветить своё имя в моём журнале.

Я не знаю, чем вызван успех моего продукта в мире, где не осталось места для элементарной человечности, где дети рождаются уже с наркотической зависимостью, а родители грызутся за право съесть последний кусок хлеба, нередко доходя до поножовщины с летальным исходом. Возможно, читая мистические истории, они теряют связь с реальностью и попадают в другой, неизвестный им фантастический мир. Или же радуются, что у кого-то дела обстоят ещё хуже, чем у них, и, начитавшись про зубастых монстров, сожравших с дерьмом не его, а другого, неизвестного ему человека, спокойно идут спать. Ведь что такое огромный кредит на 15 лет, под дьявольский процент, по сравнению с той тварью, которая высосала мозги у целой семьи, оставив их жить без мозгов. И не нужно париться, вдруг это они та самая семья, у которой сожрали мозги, ведь как объяснить их решение взять кредит на 15 лет.

Марина, зная, что я вернусь домой под утро, решила встретиться с подругой в каком-то ночном заведении. Мне было не интересно где она, с кем, я ей полностью доверял и не ограничивал ни в чём.

Ночной телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.

– Алло, Игорь! – женский голос дрожал.

– Что случилось? – ответил я, чувствуя, как вверх по спине прямо под кожей поползли нервные бугры.

Я вслушивался в захлёбывающийся слезами голос, пытаясь понять, что происходит. Каждое всхлипывание Марины острым лезвием вонзалось мне под рёбра, я был готов пройти сквозь стену, чтобы сократить путь, связь была не стабильной, крики и паника в трубке не давали мне воспринимать информацию.

– Где ты? Где? – тщетно кричал я в никуда.

Марина меня не слышала.

– Я ничего не вижу… – последнее, что раздалось в трубке, затем последовали короткие гудки.

Машину я завёл ещё из кабинета, ноги несли меня вниз в неизвестность.

«Я сяду в машину, куда, куда я поеду?» – задавал я себе вопрос, на который не находил ответа.

Несколько попыток перезвонить Марине приводили меня к сухому металлическому голосу автоответчика.

«Срань!» – выругался я про себя, замахнувшись телефоном, желая разбить вдребезги бесполезный гаджет. Рука дрогнула, луч надежды вильнул хвостом в голове.

Перестав дышать, я начал судорожно стучать пальцами по дисплею телефона, социальные сети! Изобретение Дьявола! Марина, Мариночка! Где же ты? Зачем ты меня здесь зарегистрировала, но не научила пользоваться?! Есть, нашёл! Я, всё ещё не дыша, всматривался в экран, пытаясь найти дату последней публикации. Два часа назад! Отлично, фото из женского туалета. Зачем вы это делаете? Нужно запретить зеркала во всех женских сортирах! Сложно узнать место по фотографии зеркала женского туалета. Я, не теряя надежды, впяливался в картинку на телефоне. Так! Рядом, надо полагать, её подруга, как её… Я проклял себя, за то, что недостаточно глубоко интересовался жизнью Марины. Точно! Света? Или нет? А, чёрт! Шестьдесят четыре Светланы в друзьях! Почему нельзя было сдружиться с какой-нибудь Глафирой?! Мне было необходимо найти в паутине эту сраную Свету, надежда выяснить, где находится Марина, таяла на глазах.

– Неужели нельзя было выбрать кафе поближе, – проворчал я, улыбаясь в глубине души, что на найденной странице Светы висит фото, сделанное в то же время, что и у Марины, но в интерьере узнавалось кафе «Курьёз».

Колёса взвизгнули, отбрасывая из-под себя куски грязи, и автомобиль сорвался с места. Час был поздний, движение на дорогах не такое оживлённое, как днём, поэтому можно было пренебречь светофорами. «Надеюсь, они всё ещё там!» – в голову лезли самые омерзительные мысли.

Я подъехал к кафе, и все сомнения растворились. Двух мнений быть не могло, она определённо там. Но это не утешало. Маньяк, террористы, пожар, всё что угодно, но только не это. Мой дар, моё проклятье, неужели это всё из-за меня? Бешеная ярость разлилась по всему моему телу, я выскочил из машины и помчался к главному ходу. Несколько прохожих, вышедших подышать ночной прохладой, недоумённо проводили меня взглядом, но всё, что они видели, это всклокоченный мужчина, пробежавший через газон и буквально растворившийся в воздухе. Никто кроме меня не видел чёрного свечения из окон кафе, никто не заметил воронку, нависшую над кварталом, никто не слышал душераздирающие крики, доносившиеся из густого тумана, скрывшего от любопытных глаз поле предстоящего боя.

Дверь распахнулась, и я ворвался в помещение, в котором, извиваясь от боли, лежали люди, десятки людей, это была настоящая бойня. Чёрная тень скользнула меж столиков, не обращая на меня внимания. В дальнем углу жалась друг к другу небольшая группа, заливаясь слезами и моля о пощаде. Дикие крики боли и ужаса разносились по комнате, отражаясь от стен многократно усиливаясь.

Я не торопился что-либо предпринять, среди всеобщего хаоса мне нужно было найти лишь одного человека: девушку, ради которой я прилетел с другого конца города, девушку, без которой теряется весь смысл моего существования.

– Марина! – крикнул я, не сводя глаз с извивающейся груды тел.

Ответа не последовало.

Внезапно голоса стали затихать, словно кто-то убавил громкость, силуэты людей стали размыты. Я знал, что в этот момент мои глаза наливаются чем-то чёрным, а черты лица искажаются до неузнаваемости. Это стандартная метаморфоза, происходившая со мной при столкновении с чем-то сверхъестественным. Я не мог это контролировать, не знал природу этого явления, я просто смирился, и каждый раз, когда это происходило, терпел адскую боль. Словно раскалённая игла прошла через позвоночник, и, взорвавшись в груди, разлетелась на тысячи мелких осколков, разрывая внутренние органы. Я со скрипом сжал зубы, сдерживая крик, но вместо крика из полыхающего жжением горла, вырвался нечеловеческий рык.

Тень снова скользнула меж столиков, но на этот раз она была более осязаема, словно обросла материей, но всё ещё оставалась зыбкой. Остановившись в нескольких метрах от меня, тень замерла и устремила на него свой взор, медленно разрастаясь, принимая вертикальное положение, явно готовясь к атаке. Хоть глаз и не было, я чётко понимал, что из чёрной дыры клубящегося эфира за ним пристально наблюдают. Кто или что это было? Вопрос оставался открытым.

Боль стала утихать, страх притупился, обострились все чувства, нет, не те к которым мы с вами привыкли, это было что-то иное, недоступное для обычного человека.

– Игорь! – сквозь непроницаемую пелену прорвался искажённый женский крик.

Прежде чем я понял, откуда донёсся вопль, тень молниеносно метнулась в сторону. Раздался тяжёлый вздох и крик боли. В два прыжка я подскочил к монстру, но тут же отлетел в сторону, круша своим телом перевёрнутые столы.

Вставая на ноги, я видел, как в воздухе окутанный чёрной пеленой поднимается извивающийся женский силуэт. Разрывающий перепонки крик усилился, вокруг меня заплясали потоки ветра, и, собравшись в один энергетический поток, ударили в повисший под потолком клубок дыма, который тут же рассеялся. Обмякшее тело девушки с глухим стуком рухнуло на пол.

– Марина! – едва удерживаясь на ногах, я бросился к девушке.

По коже пробежал холодок. Что я натворил… Глядя на безжизненное тело, я ощущал физическую боль. Мариночка… В другом углу комнаты, собираясь из невесомых потоков чёрного дыма, вновь вырастало бестелесное чудовище. Я перевернул девушку на спину… Света?!

Рёбра затрещали в грудной клетке, нечто пытается проникнуть в моё тело и разорвать его изнутри, дикая боль волной отдалась во всех конечностях. Я чувствовал, что отрываюсь от земли, дышать не получается, чувствовал, как чудовище смеётся мне в лицо, именно чувствовал, этот смех будто рождался в голове.

– Нужно собраться, сопротивляйся! – шептал я себе, напрягая все мышцы.

Напряжение росло, что-то внутри меня не давало тьме проникнуть в тело. Я отвлёкся, в нескольких шагах, правее, подо мной лежала Марина, в голове всё плыло, но я мог поклясться, что она дышит, она без сознания, но жива…

Несколько столов вновь разлетелись на мелкие куски, я снова лежал на полу, истекая кровью, рёбра, возможно, сломаны, но сдаваться нельзя! Марина жива, а значит и мне умирать рано. Я с трудом поднялся на ноги, враг, чувствуя, что имеет дело не с простым противником, стал заметно осторожней, пущенный в чудовище энергетический поток, не достиг цели, зато значительно ослабил меня. Теперь готовился к атаке демон, вышедший из Преисподней. Я отбросил все мысли. Марина жива, а значит, дать слабину нельзя ни в коем случае. Всё вокруг растворилось, мы один на один, исчезло всё: люди, мебель, стены растворились в пространстве, это уже был не «Курьёз», не наш мир, они словно застряли в чьём-то пустом сознании, две стремительные противоборствующие мысли.

Меня била мелкая дрожь, нет, это был не страх, не холод, это живая ярость, то, что заставило меня встать на ноги и принять удар. Яркая вспышка! Я не понял, что произошло, словно в огненном шаре, продолжилась схватка. Пронзительный рёв чего-то нечеловеческого разметал искры вокруг поля боя. Я не понимал, что делаю, моё тело меня не слушалось, я, будто наблюдал схватку со стороны, в то же время, находясь в самом центре. Глаза стала застилать непонятная пелена, полная дезориентация в пространстве, я не понимал, жив ли ещё, или эта тварь пожирает мою душу. Нет боли. Провал. Падение. Время остановилось или ускорилось так, что восприятие стало не подвластно простому смертному. Тишина.

Когда я открыл глаза, всё вокруг догорало. Обугленные тела переплетены в дьявольские узоры, предрассветный дождь сквозь прогоревшую крышу заливал угольки, которые с нервным шипением гасли, выпуская в воздух последние струйки дыма. Боль вернулась, абсолютно всё тело болело, будто меня пропустили через мясорубку. Я опустил глаза, желая понять, на чём таком мягком лежу, физическая боль отступила, но на смену ей пришла более жестокая, пронизывающая человека изнутри, это боль утраты. Безжизненное тело Марины мирно покоилось на пропитанной гарью подушке из грязи, пепла и запечённой крови.