Читать книгу: «Осколки клана. Том 1»
Пролог
Деревянный вкладыш в ухе разразился новой серией щелчков и я, резко свернув вправо, помчался по Бутырской улице, привлекая внимание и заставляя хмуриться благополучных степенных жителей и гостей пятого уровня, вызывая восхищённые и заинтересованные взгляды у мальчишек, и улыбки у настоящих чародеев. Обычных граждан можно было понять. Всё-таки в воскресенье на верхних платформах люди предаются неспешному отдыху, в то время как основная суета Савёловского Вокзала концентрируется где-то внизу, на втором и третьем уровне района. Здесь в это время редко можно было встретить спешащего человека, так что бегающие туда-сюда молодые люди в непривычной форме заставляли напрягаться в ожидании каких-нибудь неприятностей.
Ребятня же, от мелюзги в шортиках и матросских костюмчиках с бескозырками, иррациональная мода на которые пришла к нам в полис от бравых архангельских моряков, до практически моих ровесников, с трудом выдерживающих чопорный и обязательный семейный моцион, откровенно завидовала. Носящиеся туда-сюда парни и девчонки, так похожие на настоящих чародеев, к тому же с клановыми «тамга» на спинах казались им чем-то неимоверно крутым. Одна изнезнакомок с ярко-красными волосами даже при всём честно́м народе быстро полезла по фасаду здания на крышу. В то время как эти молодые люди, словно бунтари, весело проводят время, они – будущие финансисты, чиновники, промышленники и банкиры – вынуждены с постной миной сидеть на стуле ровно и выслушивать бесконечную трескотню чопорных мамаш и неинтересные разговоры суровых отцов!
Ну а чародеи – опытные спецы, пришедшие кто по своим делам, а кто и просто отдохнуть в хорошей компании – не могли не заметить и не умилиться бесплодным метаниям студентов-первокурсников из Тимирязевской Академии, явно выведенных наставником на одну из первых в их карьере миссий. Наверняка кто-то из них вспомнил молодость и то, как сам точно так же бегал по улицам Москвы в форме одного из четырёх Высших Чародейских Учебных Заведений, выполняя некое наверняка очень важное задание!
Рядом со мной с балкона дома, мимо которого я в этот момент пробегал, ловко спрыгнула Нина, чьи длинные красные волосы полыхнули на солнце алым пламенем. Девушка быстро нагнала меня и на мой немой вопрос отрицательно покачала головой.
– Тогда я сейчас прямо к трактирам, – предложил я, вспоминая карту, – а ты беги налево, к банку «Фусимов и сыновья»! Там тоже есть несколько ресторанов, так что если объект предпочитает отираться возле подобных заведений, мы перекроем весь северо-запад этого уровня района.
– Ага! – кивнула девчонка и, резко повернувшись, едва не сбив мужика в длиннополом плаще и шляпе-котелке, рванула через дорогу.
Отшатнувшийся прохожий хотел было сказать моей подруге что-то нелестное, но заметив на форме клановую тамгу Ефимовых в виде закрученного в спиральный рог стилизованного красного огонька, предпочёл промолчать. Правда, зло зыркнул на меня, однако и разгорающееся зелёное «крылышко» Бажовых показалось ему вполне достойным аргументом, дабы успокоиться и сделать вид, что ничего не случилось.
Зря, конечно, я по привычке называл все подобные места «трактирами» да «забегаловками». Хорошо ещё что «рыгаловки» жёстко ассоциировались у меня с самым дном. Добравшись по Бутырской до поворота на нужную улицу, я оказался в настоящем княжестве сдобных ароматов и запахов ванили, корицы и, естественно, мёда, а также в обществе пышных юбок, длинных ресниц и очаровательных шляпок, чьи обладательницы тут же с интересом уставились на вломившегося на их территорию юношу.
Сразу как-то захотелось расправить плечи и принять подобающий вид. А заодно, наверное, я в первый раз пожалел, что на полевую форму не крепится наградной серебряный аксельбант с двумя красными шнурами «За доблестную победу и тяжёлое ранение в бою с отступниками Полиса!» который Князь вручил мне вместе с признанием права на клановое имя.
Но я переборол секундную слабость и рванул к проходу на задний двор ближайшего заведения. Красивых девушек много, и на одной такой я уже обжёгся, но миссию нужно выполнять! Тем более что большинство дам было со спутниками, просто их обычно тёмные костюмы и мундиры как-то терялись на фоне светлых выходных платьев, рюшей, блузок, зонтиков и изумлённых глаз девушек, не понимающих, что, собственно, молодому юноше в форме могло понадобиться в подворотне.
Минут через пятнадцать я едва не взвыл из-за того, что не являюсь сенсором. У нас в команде человека с подобными талантами вообще не имелось. Вернее, он, а точнее, она была, но являлась чаровницей, и сейчас, наверное, тихо и мирно занималась у себя в Сеченовской Академии, в то время как мы, сломя голову, носились по всему Савёловскому району.
Пирожковые, кофейные, чайные, булочные, ресторанчики, где можно было попробовать безумно дорогой напиток под названием «какао», и где любители лакомились мороженым. Одних только блинных и заведений, где продавали новомодную «шипучку-лимонад», на этой улочке было штук пять. Я до этого момента даже и не представлял, что в нашем Полисе для сладкоежек существует вот такое разнообразие! И каждое подобное место следовало проверить не только снаружи, но и изнутри! Ведь искомый объект вполне мог, например, прятаться на кухне, а пускать незнакомца в святая-святых возмущённые хозяева желанием не горели.
И вот в тот момент, когда я с откровенно мрачным видом направлялся к очередному ресторанчику, спасительным перестуком разразилась затычка в ухе, условным кодом сообщая, что цель, вполне возможно, находится сейчас на самом нижнем уровне, возле питейного заведения «Хмельной Дух». Услышав это, я даже облегчённо выдохнул. Признаться честно, в этом месте я чувствовал себя откровенным клоуном, развлекающим высокую публику, и как-то уже сам не верил в то, что искомый беглец мог скрываться среди этого лоска и ванильно-сахарного великолепия. Пусть даже ориентировка и говорила, что озабоченная сволочь постоянно находится в поиске особей противоположного пола!
Так что с чистым сердцем отстучав по деревяшке браслета что-то вроде: «Это Второй, проверяю!» – я поспешил вырваться из княжества сдобных запахов и красивых нарядов в среду, куда более мне привычную. Пусть и дурно пахнущую…
Подбежав к одной из стоек, поддерживающих уровни, я под дружный девичий «ах!» сходу перемахнул через перила, зацепившись в прыжке рукой за продольный технический двутавр, и, обхватив его конечностями, быстро заскользил вниз. Причём с неким мстительным удовольствием отметив подбежавших к ограждению людей, видимо, решивших, что перед ними очередной самоубийца.
Да настоящий чародей вообще сбежал бы по фасаду здания у меня за спиной, словно по улице! Но я так пока не умею, зато, когда жил на самом дне, мы по таким вот балкам лазили на верхние уровни. Правда, тогда нужно было хотя бы обматывать тряпками руки, чтобы не изранить их в кровь, а сейчас на меня вовсю работала живица, которую мой организм ныне производил в изрядных количествах!
Спрыгнув на полотно третьего уровня – обычную проезжую улицу, в корне отличавшуюся от покинутого мною медово-кофейного пешеходного рая, – я, шугнув оказавшегося рядом вокзального попрошайку и быстро отряхнувшись, всё же стойки мыли дай Древо раз в несколько лет, осмотрелся. Шум, гам и суета, так похожая на то, что творилось в родной привокзальной Таганке.
Туда-сюда сновали как хорошо одетые господа, так и явно заезжие из поселений Зелёной Зоны. Кто-то озирался, раскрыв рот, и явно приехал искать своё счастье в большом Полисе, ещё не зная, какое «счастье» Москва готовит новоприбывшим. Кто-то вёл себя с «деревенским достоинством», подражая горожанам, и, скорее всего, бывал здесь уже не в первый раз и сопровождал какой-нибудь груз, например, овощей или фруктов, выращенных в родном поселении.
Одна здесь проблема – особо не побегаешь. Впрочем, большинство, заметив тамгу на моей одежде, старались уступить дорогу клановому, ну а с теми, кто не знал, что это такое, я сам старался не сталкиваться. Человек я в каком-то смысле негордый, да и какая мне радость в том, чтобы обидеть, например, деревенскую девушку года на два постарше меня, с испуганными глазами сжимавшую в руках небольшой узелок. Явно уже потерявшуюся среди человеческого столпотворения и не понимающую, зачем, собственно, покинула родной дом и что здесь забыла!
Однако упомянул я её не потому, что девушка едва не налетела на меня, а потому что заметил две вполне примечательные личности, которые явно выбрали её своей целью. Всем людям не поможешь, да и чародей вроде бы должен быть сосредоточен на выполнении своей задачи в любых условиях, но…
Остановившись, я посмотрел на удаляющиеся спины. А затем, развернувшись, последовал за ними на некотором расстоянии. Начало разговора, случившегося в проулке подальше от толпы, я не застал. Нужно было выдерживать дистанцию. Впрочем, схему, по которой затаскивают таких вот красивых девчонок на нижний уровень, а там и в какой-нибудь подпольный бордель, где она вполне может стать бабочкой-однодневкой для садиста-богача с верхнего уровня, я знал и видел не раз. И как сбрасывали потом в канализацию изуродованные трупы тоже. Вот только сделать тогда ничего не мог.
– …спасибо вам, дяденьки, – прощебетала девчушка, даже не подозревая, за что благодарит. – А то вот… растерялась я. Совсем-совсем не знала что делать! Шестая дочь я, вот и пришлось в Москву ехать…
«Дурёха… – едва не хлопнул я себя по лицу. – Да ты сейчас просто расписываешься перед ними в том, что дома никому не нужна, и искать тебя никто не будет. Зато голосок, конечно, как у нежной дриады…»
– …а так я и шить, и кроить умею. Вязать опять же!
– Как тебя хоть записать-то? – деловым тоном спросил один из братков-подборщиков.
– Так Алёнка я! – произнесла она, потупив голубые глазищи и поправив выбивавшуюся из-под платка светло-русую прядь. – Лавра Оксёмыча дочь. Из Подпятницкого Посада мы, слышали, может, о посёлке таком?
– Конечно, слышали! – важно кивнул второй. – Кто же в Москве о вас не слышал? Мы же тебя, Алёнка, сразу заприметили, потому и подошли. Удивились ещё, а что это шестая дочка нашего знакомца Лавра здесь одна делает? Ещё обидит кто!
– Ой, спасибо вам, дяденьки! – ахнула девушка. – А батенька мне не рассказывал никогда, что знакомые у него в городе е…
– А ты у нас «А» или «О» «лёнка», – тут же сбивая простушку с мысли, перебил её первый, чирикая что-то огрызком карандаша на грязном куске рыжей обёрточной бумаги.
– Алёнка… – смущаясь произнесла она.
– Вот! Лавр нам так и говорил, а ещё о твоих сёстрах упоминал. Как там их, дай Древо памяти…
– Катенька, Юленька, Леночка, Афросья и Проська! – радостно улыбаясь, «напомнила» девушка. А ещё два братца – младшенький Гришенька и старшой Антон!
«Ну да… и Антон», – почему-то зло подумал я, услышав имя тёзки. – И куда же ты, Антон, смотрел, когда твоя сестрёнка садилась на поезд в Москву? Впрочем, теперь это не так важно…»
Сейчас у подборщиков была одна единственная задача – заболтать её так, чтобы жертва сама и добровольно пошла за ними на нижний уровень, где нет городовых, наёмников и чародеев, которые могут вмешаться. Ведь на самом деле деревенские вовсе не такие тупые, как то может показаться обычному горожанину. Просто характер, уклад жизни, где все друг друга знают и уйма новых впечатлений полностью отрубают критическое мышление, после того как те попадают в большой Полис.
Да вспомнить даже меня! Когда «Шипы», выдернув меня из тюрьмы, привезли слегка прибалдевшего в школу при Тимирязевской Академии. Нет, я, конечно, отличался от этой Алёнки, напоминая нынешнему себе, скорее, маленького озлобленного крысёныша, не знающего то ли хвастаться былыми заслугами, то ли дрожать от страха, и забившегося в угол, потому как в новом месте всё не так, но по привычке думается, что все вокруг уроды и подлецы!
Вот и девчушка радостно схватилась за то, что ей знакомо: все друг друга знают! И папка её так известен, что дочь чуть ли не сразу же после приезда в Полис встречает пару его старых знакомых. Которые непременно помогут ей – и вообще!
Ага! Как же! Подобными психологическими приёмами бандюки научились пользоваться очень давно, а смазливое личико с огромными испуганными глазищами словно маяк во тьме привлекает «подборщиков», отирающихся у вокзалов. Ведь для них подобные девочки не люди, а ходячее мясо! Одной больше под тенью кроны Древа, одной меньше – бабы в Зелёной Зоне ещё нарожают!
– С денюжками что будешь делать? – продолжая играть непонятно кого, спросил у Алёнки явный заводила в этой паре. – Немаленькие всё-таки!
– Так… на домик хотелось бы откладывать начать, – пролепетала дурочка. – Но вообще, маменьке с батюшкой…
– Ну привет, смертнички! – зная, что будет дальше, я вмешался и, рывком оказавшись около «подборщиков», с силой вцепился в загривки мужиков. – Вот и Уроборос к вам пришёл. Что делать будете?
Алёна, испуганно вскрикнув, отскочила назад, прижимая к груди узелок. Подборщики же одновременно попытались вырваться, что привело только к звонкому удару черепа о череп. Впрочем, я не старался их вырубить и даже отпустил, чтобы в следующую секунду отработать троечкой в челюсть вначале одного, выключив его на какое-то время, а затем и второго, вывернув руку с надетым на неё кастетом так, что мужик запищал от боли.
– Отпусти дяденьку, изверг! – громко крикнув, дёрнулась в мою сторону девушка, замахиваясь узелком, но в последнюю секунду так и не решилась ударить.
– С чего бы сразу «изверг»?
– Так кто ж ещё на людей посреди бела дня-то нападает? – Алёнка бросилась было к лежавшему без сознания братку, но остановилась под моим взглядом.
– Ну, например, хороший парень, который пожалел деревенскую дурёху, потерявшуюся в Полисе… – усмехнулся я.
– Да какой же ты «хороший парень»! – возмущённо воскликнула девушка. – Коль на знакомцев моего отца, которые помочь мне в трудный час решили, нападаешь?!
– Ах… Так это знакомые уважаемого Лавра Оксёмыча, – наигранно ужаснулся я. – У которого, помимо тебя, есть ещё Катенька, Юленька, Леночка, Афросья и Проська, а также два сына: младшенький Гришенька и старшой Антон?
– Да, – пролепетала девушка. – Так ты тоже знаешь моего батеньку?
– Нет! – грубо ответил я. – И уверен, что почти никто в Москве не знает этого, возможно, достойного жителя Подпятнинского Посада. Зато я знаю, как подобные бандиты обрабатывают приезжих девушек. И не раз видел, как их изуродованные трупы потом сбрасывают в коллектор.
– А… – Алёнка сделала несколько шагов назад. – Но как же… Они же знают… и ты…
– Ты сама всё рассказала, – произнёс я, рывком доламывая руку, а затем, ударом колена прерывая вой второго подборщика. – Это простейший фокус, которым пользуются такие подонки, как они, чтобы втереться в доверие приезжим дурочкам.
– Да как… как ты смеешь! – от возмущения девушка аж не сразу нашла нужные слова. – Как ты вообще можешь так говорить о незнакомых…
– А знаешь зачем? – жёстко перебил я её, успокаивая ударом ноги в челюсть начавшего приходить в себя главного подборщика.
– З-зачем? – на автомате переспросила она.
– А затем, что в борделях на нижнем уровне девушки без роду и племени всегда в цене! А то, что ты дочь какого-то там известного в Посаде Лавра, ты до бесконечности объясняла бы всё новым и новым клиентам! – добил её я, заставив девчонку густо покраснеть, а затем побелеть. До измученной новыми впечатлениями дурехи наконец дошёл тот факт, что она чуть было не доверилась крайне подозрительным незнакомцам, и ярко представились дальнейшие перспективы.
О том, что эта Алёнка могла стать товаром только для одного-единственного посетителя, зато с очень нестандартными запросами, я даже заикаться не стал. По опыту общения с попавшими в этот грязный бизнес девчонками из Таганской Нахаловки, которых мне порой приходилось охранять по заказу бугра, знаю, что для женщины слова «изнасилуют и убьют» звучат куда менее страшно, чем «будут насиловать всю оставшуюся жизнь». Это потом, когда всё уже случилось, остаётся единственное желание – выжить, а ещё лучше – отомстить. А поначалу, если, конечно, девчонка достаточно взрослая, чтобы понять, что происходит, смерть вообще кажется единственным выходом.
– Да как так-то… – пролепетала, наконец, девушка. – За что ж меня-то…
– Не обольщайся, – отмахнулся я. – Не только тебя. Ты ведь недавно приехала?
– Ага… – она потешно кивнула.
– А это значит, что на вокзал пришёл пригородный поезд так называемая «шпрота», – пожал я плечами, – состав, подбирающий на полустанках в Зелёной Зоне желающих попасть в Полис. Самое «рабочее» время для таких вот ублюдков…
Я от души пнул по рёбрам застонавшего в беспамятстве бандита с вывернутой рукой.
– Сейчас подобные прохиндеи вовсю обрабатывают других деревенских девушек, что прибыли вместе с тобой, – произнёс я, глядя ей прямо в глаза. – Так что скоро в публичных домах на самом дне будет пополнение.
– Им… Им же нужно помочь! – воскликнула Алёнка, судорожно теребя свой узелок.
– Знаешь, – я тяжело вздохнул, – вот пусть кому нужно, тот и помогает. Для этого, вообще-то, в Полисе специальные люди есть – городовыми называются! А я здесь вообще случайно и по делу. Радуйся, что заметил, как эти двое на тебя нацелились.
– Мальчик, миленький…
«Хм… “Мальчик”, – удивился я такому обращению от той, которую спас и вроде бы как учу уму-разуму. – Ну ладно хоть не “девочка”! И на том спасибо…»
– …а как бы мне домой, к батеньке и матушке вернуться? – в огромных наивных глазах выступили слезы. – Страшно тут у вас в городе. И людей разных много, и вот… Ты не подумай, у меня денюжка на поезд ещё осталась! Вот только не знаю теперь куда идти, чтобы опять на вокзале оказаться. Потерялась я.
– М-да… – я потёр переносицу. – Ответ «быстро – никак» тебя не устроит. Подожди, не плачь… Просто «Шпрота» ходит раз в трое суток, отправляясь из полиса и возвращаясь назад этим же днём. Так что надо подождать. А то даже если заплатишь полную цену за билет до Архангельска, «Перевозчики» для тебя состав останавливать не станут. Есть, конечно, вариант найти «своих» купцов или поставщиков и возвратиться домой с их обозом под охраной…
«Не вариант… – понял я, глядя на зашмыгавшую носом девицу. – Предлагать отправиться через Запретную Зону самостоятельно и пешкодралом даже не стоит!»
– Ты в Москву-то, – задал я вопрос, чувствуя, что сейчас польются реки слёз, – зачем приехала?
– Так денежек для семьи заработать, – всхлипнула девушка. – Дома в этом году плохо: пшеница не уродилась, репку червь пожрал, а коровок и свинок чудища залётные задрали! Дед Мыкула с ними еле-еле справился. А я… я шестая дочка – лишний рот, да и женихов для меня в Посаде нормальных нету, маменька с папенькой за Ваську-солдата выдать хотели, так ведь он и сам кривой-косой, и третью жену недавно схоронил… Зачем мне такой? Вот я и…
– Сбежала, – закончил я.
– Ага… – всхлипнула девица и всё-таки разревелась.
– Хм… знаешь, – я задумался над тем, оторвёт ли мне вечером уши Ольга Васильевна или нет, как со стороны входа в проулок раздался визгливый крик.
– Вот он! Вот! Господин городовой! Вот он, душегуб! – разорялся невысокий парень, которого я, к своему стыду, заметил, но к бандитскому подряду «стрёмовым» не приписал. – Юшка, то есть Юрий и Ефим, помочь девице хотели, а этот за ними проследил и как налетит…
– Разберёмся, гражданин, не волнуйтесь, – из-за угла здания вальяжно вышел мужик в форме городового и с ходу начал наезд: – Так, что ж это мы порядок-то нарушаем? Честных обывателе…
Взгляд служивого, брошенный на лежавших в грязи бандитов, зацепился за мои сапоги, скользнул по форме и замер, прилипнув к клановой тамге. Я, как мне показалось, реально услышал мыслительный процесс блюстителя порядка, а точнее, как его шарики в голове скрежещут о ролики, рождая нужную мысль. А затем он вдруг, резко развернувшись, пробил прямым в челюсть не ожидавшего подобного фортеля «стремового».
– Попались, гады! Уж сколько мы вас, уродов, искали! – рыкнул он, с неким удовольствием взирая на сползающего по стене парня, а затем вытянулся, преданно глядя уже на меня. – Спасибо, Ваш Благородь, что преступников задержали! Теперь не уйдут поганцы, на рудники отправятся! На каторгу!
– Знаешь, служивый, – вот никогда не боялся людей при «исполнении», а уж после подставы «Шипов» и вовсе слегка презирал. – Гнильцой от тебя чего-то попахивает… Кудрявцев Е.К. – подойдя вплотную к побледневшему городовому, прочитал я надпись на именном жетоне. – А не снял ли ты, Кудрявцев, форму с какого-нибудь честного парня, завалив его в тёмной подворотне?
– Н… Никак нет! – с мандражом в голосе рявкнул в ответ мужик. – Точнее, так точно! Кудрявцев я! Евгений Константинович! Городовой четвёртого порядка третьего уровня Савёловской полиции! Коль желаете, Ваш Благородь, хоть у кого спросите, любой подтвердит!
Вот же волшебная сила клановой тамги. Уверен, не знает этот оборотень в погонах ни кто такие Бажовы, ни что клан сейчас состоит из одного-единственного человека. Но для него это и неважно, главное, понимает, что, достань он сейчас свой пулевик и даже справься со мной, проблем не избежать. Да те же Морозовы, которые в другом случае с удовольствием ещё и наградили бы, до хрипоты будут требовать на Совете кары для человека, убившего главу другого клана. Потому что это – прецедент! И не то чтобы подобного никогда не случалось, но в нынешней ситуации оставлять нечто подобное безнаказанным нельзя!
– Алёна… – фамильярно хлопнув по груди вздрогнувшего служивого, я повернулся к посаднице.
– Д-да…
– Я сейчас не могу предложить тебе работать на меня, – прозвучало это несколько высокопарно, но глава клана я или нет? – Но если тебе нужна работа, то есть место, где тебя примут и не будут обижать. Правда, про зарплату ничего не скажу. Интересует?
– Да! – подобравшись и прижав к груди узелок, воскликнула девушка.
– Тогда, значит, слушай, Кудрявцев Е. К. – обратился я опять к городовому. – Как хочешь, но доставь эту девушку сегодня целой и невредимой к воротам Чародейской Тимирязевской Академии. Там спросишь Ольгу Васильевну Ланскую.
Мужик гулко сглотнул и слегка затрясся. Что заставило меня задуматься о том, что есть что-то такое в опекунше, что знает он, но не в курсе я. И тем не менее продолжил:
– Скажешь, что от Бажова, и что я потом сам всё объясню, – я пристально посмотрел в серые глаза городового. – Всё остальное тебя не касается. Понял?
– Т… т… так точно, Ваш Благородь! – рявкнул наконец служивый.
– И нежно, нежно… Я ведь сегодня же вечером узнаю… если что не так, – добавил я. – Помни, что это, во-первых, девушка. А во-вторых, новая гражданка Москвы. Тебя, Кудрявцев Е. К., я запомнил и, если что, найду, как бы ты ни прятался.
Алёнка тихо ахнула, когда на моей сжатой в кулак руке зажглось зелёное пламя Бажовых. А вот городовой разве что не поседел и даже, похоже, забыл как дышать.
– Ты меня понял? – вкрадчиво спросил я, заставив мужика вздрогнуть.
– Так точно, Ваш Благородь!!
– Исполнять… – рыкнул я и, хлопнув городового по плечу, быстрым шагом вышел из подворотни, выбрасывая из головы всё, что не касалось текущей миссии. Наконец, добравшись до Савёловской площади, нашёл удобную стойку и, оседлав её, заскользил вниз, приземлившись прямиком на покатую крышу вокзала.
Имелись, конечно, у меня опасения, что блоки дымчатого стекла, которыми был выложен этот длинный, слегка приплюснутый полуцилиндр, не выдержат моего веса, однако здание оказалось построено на совесть. Так что я без особых проблем добежал до ближайшего козырька, а там вначале ловко соскользнул на него, а там и вовсе спрыгнул на второй уровень.
На «Дно» же, прорвавшись сквозь привокзальную суету и стихийный блошиный рынок, пришлось спускаться, как всем нормальным людям, миновав пост удивлённых моим появлением наёмников, быстренько сбежав по навесному пандусу в грязный и вонючий зев лестничной шахты. Ну, или как «ненормальным людям», потому что, несмотря на плотную заселённость нижнего уровня, те, кто дружит с головой и имеет такую возможность, держатся оттуда подальше и уж точно не лезут в самые злачные, привокзальные районы так, как это сейчас делал я.
Не то чтобы это было прямо пипец как смертельно опасно. Говоря по правде, если не лезть, куда не надо, не сверкать деньгами и вообще не появляться в подобных районах с наступлением ночи, в общем, специально не искать приключений на свою пятую точку, то и тебя никто не тронет. Куда как хуже именно жить в этом социуме, сплавленном из самых низших слоёв пролетариата, щедро сдобренных криминалом.
И тем не менее будь моя воля, я бы не стал пользоваться общественными проходами, ну или как минимум переоделся бы в нечто менее приметное. Типа блёклого сатинового костюма с нашлёпками на локтях пиджака и подтяжками для штанов, с обязательной «давленой» кепкой на голове. Именно в таком виде рассекала большая часть мужского населения нижних двух уровней, в то время как я, в высоких бутсах и казённой полевой форме с клановыми нашивками, походил на наёмника из частной дружины – их на дне ну очень не любили.
Идея же, не привлекая внимания спуститься на дно, воспользовавшись очередной стойкой, к сожалению, была не особо удачной. Дело в том, что – дабы легче было контролировать перемещения банд, в том числе и подростковых, обожающих пограбить зажиточные дома и магазины, а также снизить число попрошаек и ворья на втором и третьем уровнях – движение с нижних этажей на верхние строго контролировалось. Так вот, если пандусы, ведущие в лестничные шахты, на ночь поднимались, надёжно изолируя второй уровень от первого, то по опорным конструкциям платформ, особенно тех, в которых проходили световые каналы, легко можно было забраться наверх. Именно поэтому к ним часто приваривали разнообразные заточенные железяки с острыми углами – да ещё так, чтобы их трудно было заметить, а вот напороться на подобный подарочек легче лёгкого.
Их, конечно, кое-где срезали и всё равно шастали на высшие уровни, рискуя попасться городовым или, что хуже, патрулям наёмников, которые, вообще не церемонясь, просто перекидывали нарушителей за перила, обеспечивая скоростную и летальную доставку прямиком на самое дно. Но где были сделаны такие срезки, и имелись ли они здесь вообще, я, естественно, не знал. А потому не хотел рисковать здоровьем.
Быстренько перепрыгивая сразу через несколько ступеней, я преодолел все пять этажей лестничного пролёта, вовсю пользуясь наследством Бажовых в виде зеленоватого ночного зрения, распугивая поднимающихся и спускающихся людей. Освещение здесь было откровенно хреновое, установленные на лестничных пролётах световеки в жёстких армированных плафонах частично не работали, а кое-где и вовсе были варварски разбиты, так что функционировал, дай Древо, хорошо если каждый шестой. Ну и надо ли говорить, что от моих светящихся в темноте зелёным глаз народ разве что не шарахался.
Выбежав из широких ворот на многолюдную площадь, расположившуюся прямо под вокзальными перронами второго уровня, я остановился, достал из сумки копию выданной нам карты района и, вчитавшись в неё, поморщился. Искомый трактир нашёлся не так уж и далеко от моего спуска, но вот то, что он располагался в начинающихся за продуктовым развалом трущобах, оптимизма не внушало. Это было именно то самое место, куда, собственно, и «не стоило лезть в поисках приключений на нижнюю полусферу». Хорошо ещё, что проверить информацию, полученную по «кодофону», отправился именно я, а не одна из наших девчонок, потому как сгинуть в этих лабиринтах для начинающих чародеек ничуть не сложнее, нежели для обычных барышень.
Нет, наш наставник, который «сидел» на передающем устройстве, вроде как отслеживая искомый объект, всё же не совсем сволочь и вмешался бы – всё-таки это его работа, – так что ничего такого страшного ни с Нинкой, ни с Ленкой сделать бы не успели. Да и вообще, с его-то силами и умениями, я был совершенно не уверен, что он в данный момент не контролирует лично каждого из нас и не стоит у меня за спиной, только вот хрен я его на этом поймаю. И всё равно не стоит, по моему мнению, девочкам соваться в такие места!
Ловя на себе заинтересованные, любопытные и откровенно враждебные взгляды, я быстро пересёк торговую площадь и углубился в тёмные проулки между монолитными громадами зданий, многие из которых тянулись отсюда и до четвёртого, а то и пятого уровня, постепенно облагораживаясь и улучшая качество жизни своих обитателей. Судя по внешнему виду, здесь располагались общаги-коммуналки для рабочих, и из удобств имелись, пожалуй, канализация и холодный водопровод на выделенном внешнем стояке. А вот обитатели следующего уровня могли похвастаться уже горячей водой и жаропроводом для личной кухни, коммуникации которых проходили внутри самой платформы и никак не сообщались с теми, которыми пользовался живущий ниже пролетариат.
Зато местным обитателям никто не указывал, как жить и как обустраивать свой быт. Особенно если это были стопы муниципальных зданий, принадлежавших самому Полису. Так и появлялись среди чётко продуманной городской архитектуры разномастные самострои. Кирпичные и деревянные пристройки, а то и вообще отдельно стоящие домики довольно быстро заполняли большие расстояния между капитальными сооружениями, превращая улицы в настоящие лабиринты трущоб, где чудище ногу сломит, в случае пожара серьёзно затрудняя тушение и эвакуацию людей.
Публика в таких местах, особенно в привокзальных районах, жила соответствующая. Да, здесь располагались общежития для рабочих с многочисленных мануфактур и заводов, в том числе и подземных, однако встречались и те, кто ни часу в своей жизни не трудился на благо и без того богатых частных промышленников, а также клановых и гильдийских предприятий. И разговор даже не о настоящем криминале – с ним-то и так всё понятно, – а о так называемых «Артельщиках» – полубандитских объединениях, чаще всего состоящих из молодых людей и почти всегда коренных москвичей, предпочитающих сезонные наймы на физические работы на ресурсодобывающих предприятиях, расположенных в Зелёной зоне.
Именно они, вернувшись в Полис со смены с деньгами на руках, являлись настоящим бичом местных жителей и чаще всего были опаснее любых подростковых банд, потому как не признавали авторитетов, а следовательно, за ними не приглядывали старшаки, и никто не учил их жить по «Воровскому кодексу». Опять же большая часть изнасилований и грабежей с убийствами – их рук дело. Я вовсе не говорю, что в той же Нахаловке разновозрастные бандиты были святыми и несли только добро и справедливость – разных мразей хватало, одного Семёна «Валялу» достаточно вспомнить, чтобы понять, что это не так. Вот только имелась всё же небольшая разница: в той среде, в которой мне приходилось обитать, беспредел откровенно не поощрялся, а гадить там, где живёшь, и вовсе было наказуемо, как и втягивать в разборки обывателей.
