Читать книгу: «На грани. Книга 2. Часть 2»

Введение

Каждый из нас однажды носил маски, кто-то делал это неосознанно, другие же намеренно надевали на себя чужую личину, пытаясь убежать от проблем. И они уже не знают, где начинается их личность, путают ее с маской, считая, что это их настоящее лицо. Признаться честно, я и сама не понимала, где настоящая я. Добро и зло, прощение и месть, правда и ложь. Проживая все это день за днем, я чувствовала, что маска уже стала частью меня, словно въелась в лицо. Но проблема была в том, что я сама не знала, было ли это правильно или нет. Я успела повидать по-настоящему плохих людей, и, могу сказать, что не была одной из них. Ложь друзьям и любимому человеку давили на меня, заставляли чувствовать угрызения совести, но я стала умело отбрасывать эмоции на задний план, пока, со временем, не похоронила их полностью. И, что самое пугающее в этой истории, я не чувствовала вины за это, потому, что все эти ипостаси – это часть нас. Мы все сотканы из противоположностей, но если бы я узнала это раньше, то мне удалось избежать лишних мыслей, которые начали разъедать мой мозг изнутри.

Раньше я категорично считала, что там, где есть зло, не может существовать добра, и наоборот, но теперь поняла, что ошибалась. Ведь даже во лжи есть доля правды, как и правда во лжи, а добро и зло сплетены между собой слишком тесно, и, порой, эта грань почти незаметна. Кем я была? Какой я стала? Хоть я и старалась поступать хорошо, прощать, принимать, давать второй шанс, но я не могла простить убийц моей семьи. Мне было больно, а месть как раз возникает из-за боли, и не важно: хороший ли ты человек или плохой.

Кто говорит, что прощение – путь к миру, тот глупец, и, наверное, тот человек никогда не терял близкого человека по вине другого. И те, кто говорят, что ярость разрушает – о, как же они ошибались: чувства разрушает лишь равнодушие, эмоции – безэмоциональность. Человека губит не месть, а холодная ярость, та, которую подавил, покрыл якобы смирением. Хотя, возможно, абсолютное прощение и, правда, имело смысл, но меня такой исход не устраивал.

Я росла, гонимая собственными мыслями и терзаниями: «Кем же были мои родители и почему меня оставили?». Безрезультатно ища ответы, я сдалась, и, со временем, «оставили» переросло в «бросили», а ожидание встречи – в ненависть. Каждый, видя то, как новоиспеченные родители лелеют своих детей, как беременные женщины пытаются сохранить в памяти каждый момент, умиляются, радуются, а я испытывала лишь злость. «За что они так поступили со мной? Чем я провинилась?» – думала я, пока, наконец, не узнала правду. И моей вины в этом не было: родители так сильно любили меня, что им пришлось оставить меня, спасти. Правда обрушилась на меня так внезапно, что я без раздумий выбрала этот путь – месть. Как я могла простить за то, что я чувствовала? За лишение жизни? Это было равносильно тому, что у вас отрезают пальцы, руки, ноги. Ты чувствуешь все, что происходит, а потом говорят: прости. Даже если это прощение будет искренним, но все равно ничего уже не исправишь и единственное, что движет тобой – это месть. Потому что в этих муках любой сильный человек захочет сдаться, что уже говорить о слабом. И я считаю, лишь сильнейший сможет взять на себя ответственность за чужую жизнь, за этот горький урок. Возможно для кого – то это покажется злом, но я называю это иначе. Справедливость.

Глава 1

Я пыталась унять ту боль, которая ныла во мне после того, как Влад рассказал все Алексу. Пропасть между всеми нами стала ощутимо возрастать, и я не знала, как это исправить. Лина трудно переживала разрыв отношений и с разрешения Алекса уехала на неопределенное время в старый особняк, даже не попрощавшись со мной. Я понимала, что ей было тяжело, но услышать от Алекса то, что подруга уехала, было невыносимо. Я приняла ее выбор, невзирая на то, что мне самой была нужна подруга, и, к тому же, там она могла успокоиться и прийти в себя, насладиться спокойным ритмом жизни, потому что в Академии все изменилось.

Когда все узнали правду, то на каждом углу начало раздаваться одно имя: Влад. Алекс не способствовал распространению информации, но, похоже, правду говорят: даже у стен есть уши. Несколько раз Глава и Влад собирались вместе, чтобы решить некоторые вопросы, в которые ни один из них меня не посвятил. Алекс лаконично сказал мне, что теперь к Владу приковано особое внимание. Он сильно рисковал, открываясь перед всеми, учитывая то, что мы знали, что в Академии есть предатель. Глава ответственно отнесся к решению парня и поспособствовал сгладить все острые углы. Не ради него, а ради того, чтобы не разжигать ту войну, из которой предыдущее поколение не вышло живым, потому что тогда встретились два самых сильных рода. Но проблема была в том, что Алекс так и не знал, что именно Влад был одним из тех, кого он все это время искал, обвиняя в смерти матери…

Что касается Влада, то мы с ним почти не разговаривали после последней встречи. Иногда натыкаясь друг на друга в коридоре или в зале, мы молча расходились, не зная, о чем говорить.

Все свободное время я проводила или за парами, тренировками или с парнями. Дин понимал всю абсурдность и тяжесть ситуации, поэтому поддерживал как мог. Тони нисколько не был удивлен, потому что он даже не слышал о моих родителях, а в сложившейся ситуации, о родителях Влада.

Я ощущала, как мир уходил из-под ног, когда Алекс смотрел на меня, посвящая скрытую улыбку. И каждый раз, когда он смотрел на меня, я помнила его слова, адресованные Владу. Я была благодарна Алексу за то, что он никогда не давил на меня. Он думал, что у меня шок после того, что Влад похитил и отравил меня, ведь Алекс не знал правды. Он, сам того не зная, высказал все, что чувствовал, и это сильно повлияло на меня. Я ощущала ноющую рану, которая не могла исцелиться. Видела Алекса, обнимала его, а он – меня, и его прикосновения отдавались болью. Сам же парень был доволен тем, что мы с Владом больше не общались, он думал, что так он защищает меня.

Шли недели и ничего не менялось. На задания нас не выпускали, потому что стоял серьезный вопрос о доверии Клана к Владу. И на одной из пар, когда преподаватель обратился к нему, произнеся фамилию Хантер, он поправил его, а, точнее, с наглостью бросил:

– Моя настоящая фамилия де Клэр, и вам это прекрасно известно.

По аудитории прошёлся шепот, и преподаватель напряжённо ответил, максимально оставаясь спокойным:

– Да, разумеется.

Видимо, он был хорошо осведомлен о моих родителях, раз намеренно избегал упоминания их фамилии при всех. И это ужасно осложняло мою жизнь. По Академии ходило много слухов, и я не знала, чему из этого верить. Разыскивая нужную аудиторию, я услышала, как группа девушек шепталась:

– Мне отец сказал, что его родители продали его душу за свое бессмертие, и на самом деле они не мертвы, а лишь прячутся, пока парень решает их проблемы.

– Правда, что ли?– заинтересованно спросила третьекурсница.

– Ну да, а почему ты думаешь, он сразу прибился к Лине? Она сестра Главы, и так Влад хотел влиять на него.

– Да, он отвратительный.

– Да, точно. Но ты видела его тело? Клянусь, я бы на несколько часов забыла о том, кто он и насладилась бы тем, какой он крутой. Ведь теперь он свободен. И к тому же, плохой мальчик в моем вкусе.

Девушка толкнула подругу в бок, и, переведя взгляд на меня, та замолчала. Видимо, им были не нужны проблемы в лице Главы. Отвернувшись, я закатила глаза, понимая то, что вокруг были все сплетники и лёгкого поведения. Влад был обычным парнем, но достаточно харизматичным, этим он и привлекал внимание.

Проходя около пустой аудитории, я увидела Влада и то, что он курил. Вначале я не обратила внимания и прошла мимо, а, затем, когда все негодование, порождаемое болью, выросло в один ком, я гордо вошла внутрь.

Парень невозмутимо стоял у стены и пускал дым, и, увидев меня, убрал сигарету изо рта.

– Ты куришь? Прямо в Академии? – возмущённо спросила я.

– Да, – равнодушно ответил он.

Парень подошёл ко мне на несколько шагов, прилично сократив расстояние, и пустил дым мне в лицо. Я не отвернулась, и понимала, что читать нотации о том, что запрещено курить в Академиии, было бесполезно, ведь он и так знал, поэтому, шумно выдохнув, сказала:

– Если ты хотел опозорить фамилию родителей, продолжай в том же духе.

Я на миг увидела в его глазах прояснение, но уже развернулась, а он сказал:

– Знаешь, сколько всего мне приходится терпеть?

Его слова укололи меня, и я развернулась, что бы посмотреть на него. Влад сказал это настолько равнодушно, что я поняла: его невозмутимый вид раздражал меня. Сейчас он стоял спиной к окну, но я прекрасно видела его спокойное и порой равнодушное лицо.

– Тебя никто не просил врать, а сейчас говоришь, что тебе тяжелее? – на эмоциях ответила я.

–Ты хотела найти повод поговорить? Ты злишься на мои слова? – он резко сменил тему разговора, чем завел меня в тупик.

Я посмотрела на него с ног до головы, и вымученно ответила:

– Алекс не хотел, чтобы мы общались, он думает, что ты плохо на меня влияешь.

– Ты сама на кого хочешь сможешь повлиять,– сказал он, казалось, слишком равнодушно и затушил сигарету о подоконник, бросив окурок за окно.

– Лина уехала, чтобы быть подальше от тебя, – сказала я, переводя тему.

Он серьезно посмотрел мне в глаза и ответил:

– Тем меньше проблем.

– Тебе, правда, плевать?!

– Девушки должны уяснить, что не стоит встречаться с тем, кого плохо знаешь или кто плохо знает тебя, иначе потом будет больно. Правда же?

Он умело бил по слабым местам, я ничего не ответила, а он, решив нарушить тишину, спросил:

– И как там Алекс? Как ваши отношения?

Я не смотрела на него, а Влад осматривал стены, что были позади меня.

– Ты дал понять, что это не твое дело, – ответила я, пытаясь быть сконцентрированной.

Мои щеки залились краской, когда я вспомнила тот случай. Это, определенно, был самый ужасный вечер в моей жизни, когда я дала слабину.

Парень, казалось, специально играл на моих нервах и спросил, будто не понимал, о чем я говорила:

– Когда я так сказал?

– В тот вечер, – нервно ответила я.

Парень внимательно изучал меня, изредка прищуриваясь, отчего его взгляд казался опасным.

– Не припоминаю. Когда ты ожидала поцелуя от меня? – прямо спросил Влад.

– Я ничего не ожидала,– соврала я, боясь, что нас могли услышать посторонние.

Парень улыбнулся, опустил голову и изучал меня, а, затем, сделав несколько шагов в сторону, сказал:

– Ты ожидала, что я дам тебе причину бросить его, ты хотела сделать ему так же больно, как он сделал тебе, хоть и неосознанно.

В его словах была правда, но я не могла признать этого, потому что так Влад почувствует, что он выигрывает в игре, которую сам и начал.

– Нет. Я никогда не хотела причинить ему боль.

– Да неужели?

Парень говорил тихо, чтобы только я слышала его. Он стоял позади меня и шептал:

– Алекс разбил тебе сердце правдой, и в тот вечер ты хотела сделать ему больно. Я бы с лёгкостью получил тебя.

Я отошла от него, испепеляя такой ненавистью за его слова, что он отшатнулся от меня. Тогда сказала:

– Хочешь правду? Вот твоя правда. Мне ужасно больно от этого. Знаешь, некоторые ничего не чувствуют, а я чувствую, словно у меня в душе стрелы, которые я не могу вынуть. Они так глубоко сидят, но и не убивают, и не позволяют жить. Они царапают меня, не дают ранам зажить и гноятся. Мне до сих пор от этого больно, и я не могу смириться. Но не Алекс сделал мне больно, а ТЫ. Алекс не знает правды, а ТЫ знаешь. ТЫ сказал мне, что ради меня не рассказал ему, но ты сделал это только ради себя. Возможно, если бы я рассказала ему правду, то он…– я запнулась, подбирая нужное слово.

Влад не упустил возможности высказаться, встал ровно, выпрямил спину, и, глядя на меня сверху вниз, грубо ответил:

–Он что? Отнесся бы к тебе иначе, потому что любит? Он Глава, а ты для него – только красная ткань для быка.

Не принимая близко его слов, я ответила:

– Возможно, он отнесся бы ко мне иначе.

Парень сжал губы, и, отведя взгляд, произнес:

–Конечно иначе. Я не причинил ему столько вреда, как ты. Возлюбленная, которою он никогда и не знал. Это печально.

Его слова имели смысл, и я знала, что парень, со своей стороны, был прав. Но один вопрос не давал мне покоя, и я задала его.

–Почему ты сделал это? Ты не хотел, чтобы между мной и им возникло доверие и понимание, тогда бы ты отошёл на задний план, верно? Этого ты боялся? Что он даст мне шанс, как и тебе, и наша с ним связь станет нерушимой?

Парень скривил губы в оскале, я видела, что задела его, и продолжила:

– Ты хотел держать меня рядом, чтобы контролировать. Поэтому ты не сказал ему правду.

Влад сложил руки на груди в знак протеста и сказал уверенно:

– Раз так считаешь, тогда иди и расскажи ему. Между вами умрут все тайны, и, кто знает, возможно, вы будете самой чистой парой, у которой нет секретов. Или же Алекс просто назовет тебя, как ты там говорила? «Подающей плохой пример»?

Не найдя, что ответить, я промолчала, а Влад коснулся моего плеча и сказал:

– Мне не нужно держать тебя рядом, как видишь, ты сама приходишь ко мне. И ваша с ним связь не так уж и нерушима, раз уж ты каждый раз ищешь утешения во мне. И я не виню тебя. Как я и говорил, нам суждено быть вместе, и рано или поздно ты это поймешь.

Настойчивость Влада меня раздражала, и, со злостью взглянув от него, я гордо ответила:

– К твоему несчастью, я не верю в судьбу.

Я убрала его руку и вышла, направляясь в зал. Тренировка могла помочь мне сбросить весь груз, что накопился во мне, который не мог найти иного выхода, кроме как в зале. Там я могла сколько угодно фокусировать внимание на внутреннем мире, направляя всю боль в один удар, переносить все мои неудачи на грушу, не боясь, что кто-то пострадает.

Глава 2

Физически я была истощена, и, казалось, даже временно перестала думать о том, как было паршиво изнутри. И выйдя из зала измученной, но довольной, я увидела Алекса. Он тепло улыбнулся и подошел ближе.

– Пройдемся?– спросил парень, положив свои руки мне на талию.

– Конечно,– ответила я.

Мы поднялись за верхней одеждой, и вышли из Академии. Эти стены казалось, душили меня, и я не выходила на улицу уже около недели. И сейчас теплый порыв воздуха ударил в лицо. Мы пошли в парк, Алекс держал меня за руку, наслаждаясь закатом, и по дороге я спросила:

– Ты хотел поговорить о чем-то?

– Я настолько предсказуемый?– спросил Алекс, улыбнувшись.

На пару секунд я испугалась, что этот разговор коснется нас, моей отстранённости от него, и на это я не могла бы дать ответ, но он сказал:

– Ты знаешь, что как у Главы у меня есть обязанности посещать все филиалы нашей Академии.

Когда я подумала о том, что Алекс снова должен уехать, мне стало не по себе. Я остановилась и спросила, глядя ему в глаза:

– Ты опять уезжаешь?

Я не хотела, чтобы он уезжал от меня, потому что сейчас между нами все и так было не совсем гладко. В последнее время я отдалилась от него, и я боялась, что разлука могла все ухудшить.

– Да,– коротко сказал он.

– Я понимаю, – ответила я, пытаясь не показывать парню, насколько меня расстроили его слова.

Я опустила взгляд, Алекс понял, что я огорчена. Он коснулся моего подбородка и приподнял его для поцелуя. Несколько минут мы растворялись друг в друге, пока он не отдалился.

– Я хотел предложить тебе поехать со мной.

– Но я же буду только мешать.

– Ты моя девушка, которую я люблю. И нам не помешает ненадолго отвлечься после того, что случилось не так давно. Я думаю, что тебе это поможет. И еще я просто не могу оставить тебя здесь после случившегося.

– Да, я хочу поехать с тобой. И я тоже люблю тебя, Алекс,– сказала я.

– Тогда завтра утром уезжаем,– сказал он, удовлетворённый моим ответом.

Он обнял меня, и мы пошли вперёд. Мы общались на отвлеченные темы, я спрашивала у него о его обязанностях, о делах Клана. Мы вернулись спустя пару часов, и я поняла, насколько вовремя Алекс предложил мне уехать с ним. Ещё с вечера мы собрали вещи, а утром нам предстоял непростой путь.

Вначале мы проехали почти 14 часов до одной Академии. И пока Алекс общался со студентами и Советом, я стояла в стороне, но все равно не осталась незамеченной. Мы провели там сутки, и наутро отправились в следующую. Спустя 7 часов мы прибыли в другую Академию, и все повторилось. После нее мы проехали всего три часа, но, зато, провели там два дня, дела Алекса раньше не отпускали.

В этом городе, пока парень был занят, я прогулялись, осматривая местные достопримечательности. Я отвечала на сообщения Дина и игнорировала Влада. Я вернулась к вечеру, и встретила Алекса внизу перед Академией. Он пригласил меня прогуляться с ним и с преподавателем, осматривая большую территорию для тренировок. Когда дела были улажены, мы с парнем остались вдвоем, и он спросил:

– Как прошел твой день?

– Неплохо. Прогулялась по городу. Здесь красивая архитектура,– ответила я.

Парень коснулся моей руки и провел по волосам. Я прижалась к нему и спросила:

– А как прошел твой день?

– Здесь предстоит много работы, им нужно ответственнее подходить к образованию и улучшению внешнего вида Академии. Ещё остро стоит вопрос с некоторыми преподавателями, придется перевести их из других мест сюда. Но тебе это наверняка не интересно. Все формальности.

– Раньше меня это не интересовало, но, раз ты уделяешь этому столько времени, то я тоже хочу знать все о том, как проходит твой день.

Он положил руку мне на талию и спросил:

– Чем хочешь заняться вечером?

– Не принципиально, лишь бы провести его вдвоем и немного отвлечься – ответила я.

Мы прогулялись по ночному городу, провели время в круглосуточном кафе в центре города, а затем вернулись в Академию лишь в середине ночи. Мне хватило и этого вечера, что бы вновь вспомнить о том, как сильно я любила Алекса, и как счастлива рядом с ним. Глава спал лишь несколько часов, пока я абсолютно спокойная и счастливая отсыпалась до самого утра. В свободное время я приняла душ, собралась и снова отправилась гулять по Академии, пытаясь скоротать время в ожидании парня.

Она была чем-то похожа на нашу, но выглядела современной, и ей точно требовался ремонт. Здесь учились в основном те, кто хотели быть хранителями знаний, учёными, поэтому большая часть аудиторий были наполнены книгами и современной техникой. Вечером Алекс дал несколько объявлений, а затем мы встретились, что бы наконец-то провести время вместе.

–Как прошел день?– спросила я его, когда мы вернулись в комнату.

–Ничего необычного, но ты ведь спросила не по этому?– тихо, но с огоньками в глазах спросил Алекс, нежно проводя кончиками пальцев по моему плечу.

Я поняла, насколько сильно скучала по нему, и, как только он закрыл дверь, я подошла к нему и шаг за шагом усадила его на диван. Алекс коснулся моих бедер, а я села на него. Сливаясь в страстном поцелуе, мы не успевали дышать, настолько я хотела его. Парень несколько грубо сжимал мои ягодицы, что доставляло мне удовольствие. Он укусил мочку уха, проводя языком по шее. Я выгнулась от удовольствия и застонала. Парня это опьяняло, и он поднял меня, кладя на кровать. Он сорвал с меня кофту, а я с него свитер. Алекс кусал мне шею, а я обнимала его за спину, чувствуя, как он хочет меня. Я кусала губы чуть ли не до крови, сдерживая себя. Алекс целовал мне грудь, выводя узоры языком. Когда последняя одежда оказалась на полу, парень нежно провел рукой по моему лицу, а я готова была умолять о большем. Он улыбнулся, обхватил волосы на затылке, запрокинув мне голову, продолжил кусать шею. Боль смешалась с наслаждением, каждый укус приносил мне расслабление. Его движения были спокойными, а затем на пике страсти, он перевернул меня на живот, проводя рукой по моей груди и жадно ее сжимая. Он кусал мочку, продолжая двигаться. Я пыталась сдержать стон, и тогда Алекс коснулся моей щеки, проводя по ней пальцем. Я нежно обхватила его губами, и тут же упала, обессиленная. Следом Алекс притянул меня к себе на грудь, и, слушая бешеный ритм сердца, я продолжила лежать на нем, изредка рисуя узоры на его груди.

На следующее утро мы отправились в последнюю Академию, и по дороге мы общались и часто смеялись. Он обнимал меня, не отпускал руку.

Я видела в нем того, кого полюбила. И сейчас все то, что произошло ранее, не имело для меня значения, потому что мы оба были счастливы.

Когда Алекс закончил с делами, был вечер, и, что бы не задерживаться, то в тот же момент мы поехали обратно. Мое настроение немного упало, потому что это были единственные счастливые мгновения за последние недели. Алекс уверенно вел автомобиль, взглянул на меня в зеркало заднего вида и спросил:

– Что с тобой?

Я положила свою руку в его, и сказала неуверенно, погладив его большим пальцем:

– Не хочу возвращаться.

Парень поцеловал мою руку, отчего я улыбнулась и грустно спросил:

– Не такой жизни ты хотела, да?

Я медленно перевела взгляд с наших сцепленных рук к его лицу. Он выглядел невозмутимым, спокойным. Его профиль словно гипнотизировал меня. Еле сдержавшись, чтобы не поцеловать его в щеку, я перевела взгляд обратно на дорогу и сказала:

– Уж точно не такой. Я хотела бы иметь возможность сбегать с тобой на несколько дней, недель, не боясь, что нас спохватятся. Хотела бы быть с тобой где-нибудь подальше от всего этого, но ты…

– Но я не могу это делать. Но я обещаю, что каждый раз теперь ты будешь рядом, когда мне придется куда-то уезжать. С тобой здесь лучше, чем без тебя.

– Ну да,– кокетливо ответила я.

Парень улыбнулся, а я сказала:

– И ночью теплее.

– Однозначно так.

Мы оба рассмеялась, а затем я расстегнула ремень безопасности и прильнула к его плечу. Парень поцеловал меня в лоб и продолжил смотреть вперёд, а я вдыхала его аромат, чувствуя себя в абсолютной безопасности.

– Я люблю тебя, Алекс,– прошептала я.

– И я тебя люблю, Ники,– тихо ответил парень.

Через несколько дней мы вернулись обратно, по пути останавливаясь в отелях. Для меня эта поездка была глотком свежего воздуха, а наша любовь с Алексом стала значительно крепче. Эти две с половиной недели позволили мне как следует все обдумать и принять нужные решения. Я свыклась с плохими мыслями и оставила их глубоко в себе, не позволяя им мешать моим чувствам.