Это неожиданно. Он целует резко, напористо, сразу находит мой язык и кружит, как будто хочет подчинить даже в поцелуе. Невозможно не отвечать на его поцелуй.
Прижимает руками к себе.
По сравнению с этим поцелуем все мои предыдущие теперь как будто не считаются. Я, оказывается, никогда и не целовалась по-настоящему.
Мне становится жарко, губы пылают, мы долго целуемся, не отрываясь, я слышу, как Роберт прерывисто дышит. И тоже начинаю так дышать – не хватает воздуха.
Роберт начинает водить руками по моему телу, я не знаю куда девать свои руки и обнимаю его за шею. Он отстраняется. Мы смотрим друг на друга. Я вижу в его глазах что-то необычное, то, чего не видела раньше, но не могу понять что.
Говорит, все ещё тяжело дыша:
– Встань, я завяжу тебе глаза, – и как будто злится.
Достаёт откуда-то повязку и завязывает мне глаза. Туго. Теперь я ничего не вижу.
Хотя я и без повязки вряд ли осмелилась бы открыть глаза от страха.
Роберт берет меня за руку и подводит к кровати (понимаю наощупь).
Расстёгивает молнию на моем платье сзади, мне становится холодно, по уже бегут мурашки. Не понимаю смену его настроения, что я сделала не так?
Платье падает, я остаюсь в одном нижнем белье. Слышу его голос:
– Я знаю, что это твой первый раз, но извини, будет так, как я привык.
Мне хочется спросить «а как ты привык?», но я не спрашиваю, слишком страшно услышать ответ.
По шороху я понимаю, что теперь раздевается он.
Через некоторое время Роберт снова подаёт голос:
– Я завяжу тебе руки, это не больно.
Я не ожидала такое услышать, но выдавливаю из себя:
– Хорошо.
Хотя какое «хорошо»? Хочется убежать. Но поздно, я в ловушке. В его власти.
Слышу, как он подходит ко мне.
– Руки я завяжу потом, сначала надо полностью раздеться.
– Мне самой? – тихо спрашиваю.
– Нет.
Он дотрагивается до лямки бюстгальтера, спускает ее вниз, затем неожиданно снова припадает к моим губам и начинает целовать так же горячо, как и до этого, спускается и целует мою шею, одновременно с этим расстёгивает мне бюстгальтер сзади и снимает его. И снова отстраняется, я слышу его тяжелое дыхание. Или это мое дыхание? Я скрещиванию руки, закрываясь от него…
Он берет меня за запястья и разводит руки в стороны.
Затем чувствую, как он дотрагивается до моей груди, и вздрагиваю. Сначала трогает пальцами, затем целует губами… Делает круговые движения языком.
Я сдерживаю себя, чтобы не издавать звуки…
Зачем он так делает?
Приятные ощущения, я начинаю забываться, представляю, что я просто в одном из своих эротических снов.
Роберт целует мою грудь, а у меня начинает пульсировать внизу живота. Я опускаю руки на его голову, потому что не в силах больше стоять по струнке, из меня вырывается тихий стон. Глажу его волосы. Что я делаю?
Роберт отрывается от моей груди и поднимает меня на руки так легко, как будто я ничего не вешу. Кладёт осторожно на кровать и завязывает мне руки (я не вижу, как именно, но думаю об спинку кровати). Теперь мои руки заведены назад, и я не могу ими пошевелить.
Не смогу больше дотронуться до него. И меня почему-то это расстраивает.
Роберт снова целует меня. Забываю, где я и кто я. Ещё полчаса назад я собиралась «потерпеть», а теперь горячо отвечаю на его поцелуй. Кажется, я ни с кем так не целовалась. Чтобы полностью растворяться в процессе. Мне снова трудно дышать. Одна его рука спускается вниз, проводит по животу вверх-вниз. И залезает в мои трусики. Когда он дотрагивается до клитора, я ощущаю холод его пальцев – или это у меня там так жарко, не знаю… Он водит рукой вверх-вниз, с каждым его движением мне становится труднее дышать.
Роберт начинает делать круговые движения, раздвигает мои половые губы и пытается ввести два пальца внутрь…
Я вся сжимаюсь. Даже прерываю наш поцелуй. Мои руки заведены назад и связаны… Я даже не смогу его оттолкнуть, если мне будет больно. Снова меня окутывает страх.
Роберт медленно снимает с меня трусики.
Целует живот и спускается ниже. Очень медленно… я все концентрируюсь на его ласках. Как будто я существую только там, где он меня целует.
Он прикасается языком к моему клитору, и из меня вырывается громкий стон. Я так долго сдерживалась, а теперь, кажется, падаю в пропасть. Реальность перестаёт существовать. Я только чувствую, как удовольствие нарастает с каждой секундой, не могу поверить, что кто-то водит языком по самой сокровенной части моего тела.
Раньше, когда я видела такое в фильмах, мне казалось это неправильным и грязным. А сейчас – мне так хорошо, к черту все эти мысли.
Может, секс – это, правда, только удовольствие, физиология, и ничего больше?
– Аааах, – мой долгий стон на выдохе.
Хочется остаться в этом мгновении навсегда. Не хочу возвращаться к реальности.
Хочется, чтобы он никогда не останавливался. Делал это ещё интенсивнее.
Понимаю где-то в остатках сознания: я хочу почувствовать его внутри. И удивляюсь этим мыслям.
Мне хочется, чтобы Роберт вошёл в меня, хотя я не знаю, каково это. Я просто как будто отдалась животным инстинктам и чувствую, как все мое существо требует, чтобы он вошёл в меня сейчас же, иначе я умру от этого желания.
Роберт как будто читает мои мысли, останавливается и ложится на меня.
Я чувствую его твёрдый напряжённый член внизу живота. Страх возвращается. Мне кажется, он очень большой.
Роберт прислоняется к моему уху, шепчет:
– Потерпи чуть-чуть.
И резко входит, одним толчком, меня пронзает острая боль, я вскрикиваю.
Роберт внутри меня, снова целует мои губы, шею. Затем начинает медленно двигаться, боль постепенно отступает. Он издаёт рыкающие звуки, как какой-то хищный зверь, странно, но от этого я ещё больше расслабляюсь. Все получилось. Как он и хотел, я теперь принадлежу ему полностью. Прямо в эту минуту точно.
Роберт начинает двигаться быстрее, и все мои мысли улетучиваются. Снова чувствую, как острое желание скапливается внизу живота. Очень быстрые движения, я слышу его дыхание, чувствую, как ему хорошо… хотя он ничего не говорит.
Мне хотелось бы увидеть его своими глазами и хотелось бы обнять… но руки связаны. Я обхватываю его ногами за спину. Но он берет мои ноги руками и прижимает к кровати. Не разрешает к нему прикасаться даже так…
Постепенно я привыкаю к этому чувству, что во мне есть кто-то, с каждой минутой становится все приятнее и приятнее. Хотя он совсем не нежен сейчас: только редкие и быстрые движения. Не жалеет меня. Его руки отпускают мои ноги и начинают сжимать мою грудь, я не выдерживаю этого прикосновения, и как будто теряю связь со своим телом. Или, наоборот, как будто растворяюсь в нем. Не знаю, с чем это можно сравнить. Чувствую, как наступает высшая точка удовольствия, взрыв – оргазм. Меня как будто оглушает мощным разрядом по всему телу. Я слышу громкие стоны, и с удивлением обнаруживаю, что эти звуки вырываются из меня. Через несколько секунд прихожу в себя и слышу не менее громкое рычание Роберта вперемешку с нецензурной лексикой, через пару движений он останавливается и опускается на меня. Придавливает тяжестью своего тела.
Через пару минут ложится рядом и освобождает мне руки.
У меня немного зудит внизу. И болят запястья. Но чувствую себя какой-то наполненной новыми чувствами. Не могу поверить, что только что был мой первый раз. Это было не по любви. С малознакомым человеком. Почему мне тогда так хорошо? Он мужчина, который не любит меня, а просто хочет сделать своей игрушкой.
Роберт снимает с моих глаз повязку. Я морщусь от яркого света. Смотрю на него. Он без одежды. У него красивое тело, накаченные мышцы, пресс. И ниже… Ниже взглянуть я не решаюсь. Краснею. Смущаюсь, как дурочка, как будто это не с ним у меня только что был секс. Роберт произносит:
– Быть твоим первым не так уж и плохо.
Не так уж и плохо.
Лучше бы молчал.
Затем он приподнимается и добавляет:
– Только крови многовато.
Я тоже приподнимаюсь и смотрю на простынь. Замечаю большое алое пятно.
Роберт встаёт, накидывал на себя халат, идёт в душ.
Я лежу на том же месте и испытываю странные эмоции. Я думала, что после ночи с ним не смогу чувствовать себя нормальной. Но вот, я переспала с ним, и мир не рухнул. Хуже того, мне даже понравилось. Черт.
Никаких чувств, это только физиология.
Так он сказал. Надо напоминать себе почаще.
Когда он выходит из душа, я пугаюсь его выражению лица, Роберт как будто переменился. Снова что-то не так сделала? Почти не смотрит на меня и говорит как-то отрешенно:
– Уже поздно. Переночуй здесь.
– А ты где будешь спать? – зачем-то спрашиваю.
– У меня много спален в доме, найду, кстати, это тебе, на всякие расходы, – достает из пиджака и кидает на кровать толстый конверт. Он падает прямо рядом с пятном крови.
В горле застревает ком, хочется обозвать его и выгнать поскорей отсюда. Но я молчу.
Он сам уходит. Молча.
Сажусь и начинаю реветь.
Вот теперь чувствую себя неправильной. Зря я подумала, что не все так плохо. Я всего лишь вещь, бездушное тело в его глазах, не более.
Роберт
Выхожу из отеля на свежий воздух, как хорошо дышится.
Бл*дь.
Не знаю, что со мной происходит.
Жалею, что впустил эту девчонку в свою постель.
Девственница! Надо было догадаться.
Я не отношусь к тем, кто фанатеет от целок. Все, что мне было нужно – женское тело, в которое я смогу без труда войти, получить разрядку и выйти, навсегда забыв.
В девственниц не всегда легко войти, а ещё слишком много ответственности и «ценности» вокруг этого первого раза крутится, я поэтому и избегал таких. Или просто не встречал. Да и где их встретишь?
Я не обрадовался, когда прочитал заключение врача, а даже расстроился.
И снова все пошло не по моему плану. Алиса стояла передо мной такая вся беззащитная. Я подумал: у неё никогда этого не было, ну неужели свяжу и буду делать, как привык?
Нужно было так и сделать!
Ничего бы с ней не случилось.
Вместо этого начал целовать ее. Целовал во всех местах, там, где ни разу не целовал других женщин, а ее захотелось поцеловать. Что со мной произошло?
Оставляю водителя рядом с отелями, велю ждать здесь, отвезти Алису домой утром. И позвонить мне, если вдруг куда-то уйдёт до утра.
Сажусь в свою машину.
Еду домой по пустой Москве.
Ещё непонятно, у кого из нас был «первый раз» сегодня. У неё или у меня.
То, чем я занимался сегодня, сильно отличается оттого, что я делал раньше.
Раньше я просто разгружался, удовлетворял потребности.
Сегодня меня понесло после поцелуя совсем в другую сторону.
Я никогда ни с кем не целуюсь обычно. Со шлюхами так уж точно не целовался – неизвестно, в каком месте бывали их рты.
И вообще, обмен слюной для меня всегда был не сильно приятным занятием. Иногда – необходимостью. Прелюдией. Это то, что я пропускал обычно. Переходил к самому «интересному».
А с ней почувствовал необходимость начать с поцелуя. Не смог сдержаться. У неё красивые губы, такие сладкие, пухлые. Захотелось узнать ее вкус, коснуться языка. Во время поцелуя пришло желание поцеловать ее везде, где только можно.
Очнулся тогда, когда она дотронулась до меня и почти обняла. Пришлось связать руки.
И самое странное. Какого черта я получил больше удовольствия от ее оргазма, чем от своего?
Я еле сдержался, но все-таки дождался ее. Хотя дела раньше никакого не было до чужого удовольствия.
И оргазм был у меня необычный, не такой, как всегда: не знаю, в чем дело: в том, что у неё все очень узко, в том, что долго ее хотел или в чем-то другом, но первый раз после секса почувствовал, кроме физического, ещё и душевное удовлетворение. Не возникло обычной опустошенности и потери интереса к женщине, с которой только что переспал.
Наоборот, хотелось продолжения. Ещё раз. Остаться там. На всю ночь.
Принял в отеле холодный душ, чтобы успокоиться и остыть. Иначе бы не смог остановиться – а у неё там все должно зажить.
Пришлось быстро уйти, чтобы все обдумать и дать ей отдохнуть.
Когда приехал домой, понял, что заснуть не смогу.
Налил себе рома в пустой кухне.
Не могу понять, как к ней относиться и как с ней себя теперь вести.
Мне это все не нравится. Она как будто разбередила во мне старые давно затянувшиеся раны.
Твёрдо решаю больше никогда не отступать от правил. Заниматься любовью я с ней больше не буду. Только физиология, просто секс. Без ласк, лишних поцелуев и быстрый. Просто хочу иметь ее. Как я привык.
Под утро ложусь в постель. И думаю, что зря не остался там с ней. Наверное, мы бы уже вдвоём спали.
И снова думаю не о том. Переворачиваюсь на другой бок. С трудом заставляю себя заснуть и ни о чем не думать.
Через час меня будит звонок водителя:
– Она хочет приехать к вам. Куда ее везти?
Сквозь сон плохо соображаю, разрешаю водителю привезти к себе домой.
Черт. Надо привыкнуть, что Алиса постоянно нарушает мой привычный уклад. Я никого не приглашаю к себе домой. Что ей потребовалась в такой час? Что-то случилось?
Алиса
Я была полна решимости. А ещё сильной злости. Но водитель слишком долго ехал. Так что пыл поубавился. Оказывается, этот миллиардер живет вовсе не в центре, а за городом. В каком-то закрытом элитном посёлке. У них на въезде даже охрана есть, которая проверяет все машины.
Как все серьезно.
Наконец, мы заезжаем в нужные ворота, но сначала долго едем по дороге, справа и слева растут разные деревья, цветы. Мне даже начинает казаться, что я вовсе не в России, а где-то за границей, где круглый год цветёт такая красота.
Водитель останавливается напротив двери. Я выхожу. Он остается ждать.
Удивляюсь его работникам. Они вообще не отдыхают и не спят. Вышла из отеля, его водитель сразу меня окрикнул и дверь открыл. Ждал не смыкая глаз.
Открываю дверь. Мне становится страшно. Огромная гостиная. Я такие дома только по телевизору и видела. Все такое современное, дорогое. Страшно и ступать по этому полу. Как будто в музее.
Вот только сейчас и понимаю: да, он действительно, сказочно богат, раз живет в таком доме.
– Зачем ты приехала? – Роберт неожиданно передо мной появляется, видимо, вошел из другой комнаты, а я и не заметила. Спрашивает и смотрит на меня строго.
Блин. Я уже сама не знаю. До этой минуты я хотела просто кинуть ему в лицо обратно его пачку денег. А теперь говорю тихо:
– Я не хочу больше. Я передумала…
– Чего не хочешь?
– В этом во всем участвовать, – отвечаю уже тверже, достаю из сумки конверт и кладу эту пачку денег на стол, который стоит рядом с диваном.
– Ты плохо читала договор? Расторгнуть сделку могу только я, – отвечает спокойно.
– Я ошиблась, я так не могу, – говорю дрожащим голосом, еле сдерживая слезы. Хотя я думала, что их больше не осталось.
Подходит, прижимает к стенке, наклоняется к моим губам.
По телу пробегает приятная судорога. Я вспоминаю то, что между нами были недавно…
– Что случилось? Я знаю, что тебе все очень понравилось, – говорит медленно, почти касается моих губ.
Мое дыхание сбивается.
Смотрю в его глаза, темные, с неведомой мне пропастью, почему я дрожу? Шепотом отвечаю:
– Я не хочу быть вашей игрушкой.
Хочу отвернуться от него, не в силах выдержать его взгляд, но он берет мое лицо в свои ладони, поворачивает к себе. Заставляет смотреть в глаза:
– Запомни: ты принадлежишь мне. И этого никто не сможет изменить. Если бы не согласилась по собственной воли, я бы запер тебя и сделал бы своей пленницей. Потому что я всегда добиваюсь своего. Любыми способами.
Отпускает мое лицо. Обнимает крепко за талию. Прижимает к себе. Я чувствую его эрекцию.
Роберт громко говорит:
– И не надо мне врать, что тебе не понравилось, – а затем наклоняется к моему уху и шепчет:
– Я помню, какая ты была мокрая. И как легко в тебя вошёл.
От его слов у меня все тело напрягается, сердце учащенно бьется. Я совсем этого не хочу, но не могу сопротивляться такой реакции.
Роберт продолжает:
– Тебе понравился твой первый оргазм? – спрашивает, и его рука ныряет мне под платье, касается моих трусиков. Гладит.
Надо держать себя в руках. Не забывать, кто он такой. Но я не в силах убрать его руку. Не могу его оттолкнуть.
– Это просто физиология, – я отвечаю его же словами.
Его рука все ещё касается меня. Я еле сдерживаюсь, чтобы не обращать внимания на его движения.
Роберт убирает руку, говорит:
– Раз уж сама приехала, то пойдём наверх, в мою спальню, буду приводить тебя в чувство, чтобы больше не делала глупостей.
– Нет, я не могу! – восклицаю.
Он смотрит непонимающе. А я судорожно пытаюсь придумать адекватную причину для отказа:
– Мне скоро на работу, – наконец, произношу.
Вздыхает. Ослабляет свою хватку и немного отстраняется.
– Алиса, так нельзя. Ты совсем не читаешь то, что подписываешь?
Я беспомощно хлопаю глазами.
Вот дура. Зачем я сама к нему приехала. Говорю глупости. А то, что хотела сказать: что он бесчувственный монстр. Я так и не сказала.
– Ты больше не работаешь в кафе.
– Как это не работаю?
– В договоре прописано. Пока мы с тобой видимся, ты там работать не будешь, я буду класть тебе деньги на счёт после каждой встречи. Вчера отдал тебе наличкой. А ты зачем-то разозлилась. Привезла мне их обратно.
Вот. А теперь я вспомнила, почему я сюда приехала. Эти деньги. И я одна в том отеле. Рядом с пятном. Не могла успокоиться и привести себя в чувство. Хотела даже простынь постирать, чтобы ничего не напоминало мне о моем падении.
Заснула кое-как. А потом встала среди ночи и решила кинуть ему эти деньги в лицо, расторгнуть договор.
– Мне не нужны ваши деньги. И я хочу работать там, где работала.
Роберт снова резко прижимает меня к стене. Я даже зажмуриваюсь от неожиданности.
– Перестань быть такой непослушной девочкой. Делай то, что я тебе велю. Или я тебя накажу.
– Почему я не могу работать в кафе, какая вам разница? – пытаюсь сопротивляться.
Он улыбается:
– Во-первых, перестань со мной выкать, я все-таки твой первый мужчина. Можешь обращаться ко мне на «ты» или называть по имени.
Мои щёки пылают от его близкого дыхания. А Роберт продолжает:
– Во-вторых, ты не будешь работать в кафе, потому что пока я с тобой сплю, я не хочу, чтобы на тебя смотрели другие мужчины.
Несколько секунд смотрим друг другу в глаза. Затем он хватает меня за руку, говорит:
– Пойдём.
Я понимаю: собирается отвести в свою спальню. Ещё один раз с ним сейчас. Нет. Я не могу, я ещё от прошлого не отошла. Упираюсь, выкрикиваю:
– Нет, я не могу, у меня все болит.
Останавливается. Смотрит на меня хмурясь.
– И сильно болит?
– Да, сильно. Даже кровит ещё, – добавляю для убедительности.
Хотя это неправда. Я ничего неприятного не чувствую.
Стоит, минуту размышляет. Отпускает мою руку и еле слышно произносит:
– Даю минуту, если не уедешь домой, пинай на себя, не отпущу.
Я не сразу понимаю смысл его слов. Но когда до меня доходит, бегу в сторону двери.
– Стой, – кричит мне в спину.
Я останавливаюсь.
Роберт берет деньги со стола. Тот злополучный конверт и снова даёт мне.
– Возьми. В следующий раз переведу на карточку. И не вздумай выйти на работу!
Беру конверт, убегаю, ничего не говорю. Не хочу с ним спорить.
Сажусь в машину и выдыхаю.
Ну, и взгляд у него был. Как у настоящего хищного зверя. Не представляю, что он там наверху собирался делать со мной. Явно не такие нежности, как вчера.
Машина трогается, мы выезжаем за ворота его роскошного особняка. Я-то рада этому, а вот часть меня нет. Закрываю лицо руками. Не знаю, как он мог меня так испортить за одну ночь, но мне теперь самой хочется ещё раз с ним встретиться в отеле. И я даже немного жалею, что он отпустил меня только что. Поверил, что у меня все болит.
Роберт
Алиса пытается свести меня с ума. Зачем она приехала? Я только успокоился.
Как же сильно я ее хочу. Неистово. Ещё больше, чем до вчерашнего вечера.
Теперь я знаю, каково это – обладать ею, знаю, какая она без одежды, как она реагирует на мои ласки. Знаю, как она стонет, когда ей приятно, какой у неё вкус и какой запах кожи.
Хотел взять ее прямо в гостиной на столе или у стены. Даже не завязывать ей глаза.
Очень хотел. И отпустил.
Это стоило мне невероятных усилий.
После того как она уехала, пришлось идти в душ и впервые за долгое время работать рукой, чтобы хоть как-то снять напряжение.
Но облегчение не наступило. Наоборот, ещё больше стал собой недоволен. Какого хрена я плачу ей деньги? Чтобы потом сидеть здесь в одиночестве?
Как только у неё все пройдёт, жалеть не буду. Попробую ее во всех позах. На столе, у стены. Стоя, сзади, сбоку… Последний раз она от меня так убегает. Больше не позволю.
Алиса
Я приезжаю домой под утро и ложусь спать. Слава богу, не столкнулась ни с дядей, ни с тетей. Нет сил ничего объяснять.
Мне снится сон. Я не успеваю убежать от Роберта.
И он берет на руки. Приносит в свою спальню.
Подходит сзади и завязывает глаза.
Проводит пальцем по моим губам. Говорит:
– Не могу отпустить. Хочу тебя. Очень сильно.
Сердце начинает стучать как бешеное. Как же мне жарко. Он целует мои губы. Медленно и чувственно. Роберт берет одну мою руку и кладёт ее на… его большой член. Водит мою руку вверх-вниз, показывает, как хочет, чтобы я его трогала.
Я делаю все так, как он показывает. Слышу его стоны.
Роберт одной рукой сильно мнёт мне грудь, другую руку запускает между ног. Раздвигает складочки. Из меня вырывается стон.
Я просыпаюсь.
Вся мокрая. И от жары. И от желания. Иду в душ, пытаюсь выкинуть этот дурацкий сон из головы. Почему мне снится такое? Мне мало было вчерашнего?
Да я, оказывается, прирождённая эскортница.
Первый раз переспала с мужчиной и теперь мне снится такое.
Ничего подобного с бывшем парнем не было. Да, наверное, он не возбуждал меня так. Роберт прав: я его вчера сильно хотела. И близко такого не было с другим.
Но почему так происходит? С Кириллом у нас были настоящие отношения, симпатия. А с Робертом у нас ничего нет. А мое тело как будто с этим не согласно.
Послы душа смотрю на себя в зеркало, говорю себе строго:
– Надо выкинуть эти глупости из головы, относиться к нему как… Как ко временной работе. И ни в коем случае ничего к нему не чувствовать! Я тебе запрещаю, слышишь меня?
Иду на кухню, там мы сталкиваемся с тетей. Она улыбается, что-то держит в руках. При виде меня вообще начинает заливисто смеяться. Это больше похоже, честно говоря, на истерику, а не на радость.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Сейчас звонил твой дядя, дело на работе закрыли. Нашли настоящего виновного.
Улыбаюсь, мы обнимаемся. Я рада. Роберт не обманул, правда, выполняет свои условия. Да еще так быстро.
У меня сегодня должна быть вторая смена в кафе. Вспоминаю его приказ не выходить на работу. Ладно, сделаю, как он велит. Я на самом деле не люблю эту свою вынужденную подработку. Раз уж он держит свои обещания, то и я не буду его лишний раз злить. Тем более, я знаю, как использовать появившееся свободное время: буду пробовать дальше ходить по кастингам. Посвящу себя своей мечте. Но его деньги по возможности тратить не буду. Только на еду и на самое необходимое, раз уж я теперь «безработная».
Звоню начальнику и сообщаю о своем решении уволиться, он даже ничего мне не сказал. Обидно, я думала, что ценный сотрудник: никогда не опаздываю и всегда вежлива с посетителями.
Целый день сижу в телефоне: смотрю, на какие пробы можно пойти в ближайшее время, составляю список.
Вечером приходит дядя. И сообщает ещё одну «удивительную» и потрясающую новость.
– Сегодня мне позвонили, один фонд готов оплатить лечение Паши за границей. Они сами откуда-то узнали про тот центр и выбрали нашего Пашу, представляешь? Хотя он уже почти взрослый… Как могло так повезти?
– Не знаю, это какое-то чудо, нас благословили небеса, – смеется, вытирая слезы, тетя Вера.
Так они говорили почти весь вечер.
А как Паша радовался.
– Всегда мечтал побывать в Америке! А если лечение поможет…
У него даже щеки порозовели. Без улыбки на все это смотреть было невозможно.
Я праздновала вместе с ними, хотя и знала истинную причину «благословения небес», мы купили торт, долго сидели за столом, обсуждали предстоящую поездку в США.
– Мне даже на работе отпуск дают и выплатили премию за ущерб репутации, – делился дядя.
Я молча сидела, слушала и удивлялась, что они не заметили никакого подвоха. Просто подумали, что все чёрные полосы закончились, начались светлые. Смотрела на них и радовалась, а в душе повторяла: как жаль, что так не бывает просто так. Но вообще, я благодарна Роберту. Он все сделал в лучшем виде: дядя с тетей ничего не заподозрили.
В суматохе и сборах даже не заметили, что я не хожу на работу.
Роберт дал мне «отдохнуть» четыре дня.
Затем прислал сообщение: «Завтра по этому адресу в шесть часов вечера… Ты не забываешь пить таблетки?»
Я ответила: «Хорошо. Нет, не забываю».
Как тут забудешь. Я помню, как он сказал про аборт. Я боюсь забеременеть от него. Завела будильник на телефоне и пью теперь в одно и то же время.
Перед сном приходит еще одно сообщение: «Надень чулки».
Это еще что за просьба? Вспоминаю, что среди комплектов белья, которые мне выбрал стилист, был один с чулками и с такими повязочками на талии… Не знаю, как это называется.
Ищу нужный комплект и иду в ванную, мерю его перед зеркалом. Смотрю на себя и смущаюсь от одного своего вида. А что будет завтра тогда?