Яна Белова

него из рук, отхлебнул прямо из горлышка и вернул обратно. – Ладно, так и быть, я добрый, – вздохнул Гаитоэрант, затолкнув пробку в узкое горло бутылки легким движением пальца, – Так как ты там решил пересмотреть легенду? – Ну, Прометея не привязывали к скале и орел не клевал его печень, собственно, мы это знаем. Просто, увидев, что он натворил и что люди творят с его огнем, Прометей разочаровался в себе и человечестве и крепко забухал, приковав себя к бутылке, что совсем не полезно для печени…

– Видела бы это мама, – вздохнула Марина, когда наглый кот разлегся среди тарелок и чашек, с олимпийским спокойствием поедая выделенный ему  рис. – Я не буду при ней, – успокоил ее Маркиз.

Наша жизнь соткана мирозданием задолго до нашего рождения. Мы думаем, это мы создаем свою реальность, мы выбираем. Увы, мы способны лишь ошибаться, тогда в узоре нашей жизни появляются дыры, затяжки и либо приходится все начинать сначала, либо остается примириться с потерей красоты и смысла своего существования…»

Говорят, проходит все и любовь тоже. Я не верю, что смогу относится так же как к Пашке еще к кому-то. Значит, если эта любовь пройдет, мне придется жить вовсе без нее. Не смертельно, но неинтересно и грустно, отсчет времени, бесцельный и бессмысленный. Пашка смеется над моими выводами, он почему-то уверен, что даже расставшись, мы будем относиться друг к другу попрежнему, говорит – мы обречены друг на друга. Ах, если бы это было так…

Я разбираюсь в мерзавцах, я сходу опознаю сволочь в любом обличье, но я абсолютный валенок, когда речь заходит о нормальных, хороших людях. Мне трудно верить в бескорыстие и доброту. Это изначально нездорово. Получается, мне проще иметь дело со сволочами, которые мне понятнее, чем с нормальными людьми.

Такое вроде бы простое и доступное удовольствие – общение