Василий Жуковский

Идет, безмолвный, по брегу немолчношумящей пучины.  35  Там, от судов удалившися, старец взмолился печальный Фебу царю, лепокудрыя Леты могущему сыну: «Бог сребролукий, внемли мне: о ты, что, хранящий, обходишь Хрису, священную Киллу и мощно царишь в Тенедосе, Сминфей! если когда я храм твой священный украсил,  40  Если когда пред тобой возжигал я тучные бедра Коз и тельцов, – услышь и исполни

Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют!

Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто

Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?

"Лучший друг нам в жизни сей

Вера в провиденье.

Благ зиждителя закон:

Здесь несчастье - лживый сон;

Счастье - пробужденье".

Царь, царица, царский дом;

Снова говор, крик, возня;

Все как было; словно дня

Не прошло с тех пор, как в сон

Весь тот край был погружен.

замахал. Вот он подошел к аманату, сгреб его в лапы и запустил когти

"Тяжко, братья, голове без плеч,

Горько телу, коль оно безглаво"

глуши мой след; Безбрежней, мнится, степь пустая, Чем дале я вперед». «Мой сын (в

у ног. Едут близко ли, далеко, Едут низко ли, высоко И увидели ль кого — Я не знаю ничего. Скоро сказка говорится, Дело мешкотно творится. Только, братцы, я узнал, Что конек туда вбежал, Где (я слышал стороною) Небо сходится с землею, Где крестьянки лен прядут, Прялки на небо кладут. Тут Иван с землей простился И на небе очутился И поехал, будто князь, Шапка набок, подбодрясь

Верь тому, что сердце скажет.

Грустно на ней возлежал он