Надежда Мамаева

Не успела проснуться, как сразу начала жить. Да так стремительно, что сама за собой слегка не поспеваю.

– Хорошо. Если вы так настаиваете, дорогой жених, я отложу нервный срыв и перенесу его на завтра. Поставлю в график на десять утра. Устроит? – последнее я произнесла уже с едкой иронией, чувствуя, как страх уступает место злости.

Грейт всегда дотошно, по пунктам объяснял техзадание, руководствуясь принципом: без четкого ТЗ у адептов выходит одно ХЗ.

ния госпожи Бейс – летного инструктора

мой гувернер меня учил, что перед девушкой стоит извиняться в двух случаях: если ты совершил ошибку и всегда. Поэтому – прости меня. На всякий случай, прости три раза.

Этакие два больших шкафа, у которых, судя по «глубокомысленным» взглядам, были напрочь пустые антресоли.

женственность – это в первую очередь не про воздушные платья и шпильки, а про умение скрывать своего внутреннего ВДВшника.

– Слушай, а почему ты все о золоте? – вмешался Джером, видимо вспомнив, как искал монеты в окровавленных штанах друга. – Тебя так волнуют деньги? – Нет, не волнуют, – фыркнула я. – Они меня, наоборот, очень успокаивают.

– Я добрая! Я нежная! Ясно тебе?.. Ясно?! Спрашиваю! Или еще раз врезать?

в двадцать не найдешь работу оттого, что нет стажа, в тридцать – потому как уже есть маленькие дети и часто будешь уходить на больничный (а то и в еще один декрет), в сорок – уже не так расторопна, а в пятьдесят – слишком большой багаж знаний, которым можешь задавить пламенный спич молодого директора.