Маша Моран

– Свою честь вы давно потеряли, поэтому, не имею ничего против, если присмотрите за моей.

Она вдруг вспомнила, как пришла в себя в какой-то хижине, и старый бородатый дед заставлял ее выйти в самый мороз. А потом она тряслась на… телеге? Да, это точно была телега. Затем дед бросил ее посреди дороги, в грязи, и уехал. А Олесю подобрала красавица-Белоснежка. По затылку словно кто-то принялся стучать молотком. Олеся тихо застонала от мучительной пульсации. Но стоило ей издать даже такой тихий, едва слышный звук, как пульсация перебралась

Все тело горит от ран, которые она мне нанесла. Но, наверное, и ей не лучше. И все-таки я не желаю так просто отпускать ее. Пусть еще полежит здесь. Подо мной. Пусть помучается, как мучаюсь я. Пусть испытает хоть десятую часть того, что испытываю я. Рубашка пропиталась потом и кровью, сковывая движения. И наверное, я разорвал бы ее. Но тогда она увидит, что я тоже уязвим. А этого она видеть не должна. Никогда. – Нет. – Стоит мне сказать, и в ее глазах вспыхивает бледный огонек. – Я только начал тобой пользоваться. О, да… Она совсем не равнодушна. В глазах начинает разгораться злость, и даже это в ней меня возбуждает. Наверное, это очередная ошибка. Наверное, мне следует сдержаться. Наверное, мне нужно извиниться,

окончательно сошел с ума. Он метался по сторонам, желая выбраться наружу, рычал и скалился. Потребность показать всем присутствующим, что Анна принадлежит ему рвала душу на куски. Давид вцепился в Анин локоть и притянул ее к себе, буквально впечатывая в свое тело. К счастью она не стала сопротивляться. Смирно встала рядом, лишь бросив на него очередной презрительный взгляд. *** Аня старалась не глазеть на странную компанию, выбравшуюся из массивного автомобиля. Но удержаться было трудно. Первым показался высокий светловолосый мужчина лет сорока. Буйное воображение тут же принялось рисовать картины, в которых он, облаченный в шкуры животных, с секирой наперевес, мчится на врага. Древ

когда она заметила, как вдова потянулась

холодно. Мороз, кажется, пробирался

Вика подняла голову и зажмурилась от бьющего в глаза света. В висках пульсировала тупая настойчивая боль. – Кто это тебя так? Чьи-то пальцы коснулись подбородка, задирая вверх. Вика часто заморгала