Елена Рейн

взглядом, монотонным голосом произнес: – Я понимаю, что тебе тяжело, но… Повернулась к нему и

каши губками в щеку, замарав, как следует. Потом что-то весело защебетали и унеслись в ванную. Встала и направилась к раковине, чтобы смыть следы поцелуйчиков, как тут же услышала: – Дочь, а почему Николаю и Марише не приготовила завтрак? Они что для тебя нелюди? Резко повернулась к матери, худой высокой женщине со строгим недовольным выражением лица, и выдала: – Хватит и того, что они живут в моей квартире без приглашения, питаются моими продуктами и вытаскивают деньги у родителей, которые дала вам я. Приготовят себе сами. Не перетрудятся! – Это твой брат и у него трудности! Ты обязана понять! – грозно заявила она, и у меня тут же создалось впечатление, что я по сравнению с ней – ангел. Но меня почему-то такой не считают. Особенно на работе… бухгалтера, да и все, впрочем. – Когда у человека трудности, он старается их решить, притом не за счет сестры! – отчеканила и, заметив, что Светочка посмотрела на меня и нахмурилась, улыбнулась ей, сбавив тон, но продолжая: – Я кроме нее никому ничего не должна и не обязана! Хотя нет, должна

Женщины не лгут. Они недоговаривают, украшают действительность и изменяют сведения

по сторонам. Увидев Ниналию, она облегченно

шает сам. Он у меня немного неуправляемый, – с милой улыбкой призналась она, в каждом слове восхищаясь своим мужчиной. Задумалась, стараясь

часто здесь. Каждый день. Муж бросил, заявив, что ему не нужна яловая