Алексей Иванов

Мое знакомство с Алексеем Ивановым началось с «Псоглавцев» Книга буквально затянула в себя, была прочитана за 2 ночи, ужасы российской глубинки отчетливо отпечатались в сознании. Потом было «Ненастье», его сочный, колоритный язык, живые герои, которые так и просятся на экран.Считаю Иванова самым талантливым писателем современности.

Ну «самый» не «самый», но очень близко к «самому». Начал знакомство с «Сердца Пармы» и был буквально очарован. Из других «вершин»: «Географ…», «Блудо и мудо» – вообще, пожалуй, первый роман о системе допобразования, тем паче, в «судьбоносные» 90-е, когда всяк выживал как мог. Из более поздних: «Псоглавцы» – не знаю, даже с чем рядом поставить и сравнить, если конечно не вспомнить С. Кинга. «Ненастье» – тема не нова, но как по новому подана автором. «Тобол» мощно, широкими мазками, как автор это умеет. В общем, каждый новый роман… вроде думаешь, нельзя уже лучше написать – ан не, можно. Успехов и удачи автору.

Иванов ворвался в современную русскую литературу с неожиданно остросюжетным и непривычно этнологическим «Сердцем Пармы» и сразу закрепил за собой звания классика новой уральской прозы.

Конечно, именно исторические романы автора хочется читать и перечитывать. Но и произведения о современной жизни отличаются кажущейся простотой сюжета при глубокой прорисовке персонажей – это отлично показано в экранизации «Географа», хотя подобную картину можно снять по любой книг Иванова – попался бы толковый сценарист и понимающий режиссер!

Интересно пишет, достойный автор. Глубокое знание материала отличает писателя. А ще он постоянно ставит всоих героев перед выбором, не свернет ли герой со своего направления, не предаст ли себя и свои основы, свою суть, не отречется от себя самого. И цену за тяжкий выбор герой огребает немалую. Автору мнтересно проверить на цельность и прочность с погружением в инную историческую реальность и это делается мастерски, это увлекает.

Прием психологического параллелизма , где рядом с героями Иванова гибнет природа, переходящий по романам как красная нить, стал тем громким фоном, не позволяющим проходить равнодушно мимо гибели природы. Особенно, наблюдая процессы обезличивания русской тайги последнее время, приходится вспоминать тихий, но звучный голос автора книг. Книги, они листают бывшие деревья, благодарные за такое употребление, чтиво, а не банальное, кресло, шкаф, стул, ступеньки.