Александра Торн

Кеннеди, узнав, что в его морге будет шастать посторонний, высказал негодование в выражениях, которые могут прийти на ум только всесторонне образованному, эрудированному ученому

он сам себя не жалел и других жалеть не собирался. Если он сам положил всю жизнь на это дело, то считал, что и от других вправе требовать того же.

– Вы знаете, что станет лучше. – Угу, – процедил Бреннон. – Немного зла, чтобы причинить побольше добра. Как же, помню. Помнил он и тех, кто яро отстаивал этот принцип, разжигая пожар террора, чтобы «империя зла содрогнулась!». Только содрогались почему-то не те.