мы с тобой – родичи, хотя я о баронстве Мюндшенк слышу впервые… Ладно, ладно, не спорь. Не о том речь. Ты молод еще, не понимаешь: когда речь идет о землях, именно родичи чаще всего становятся твоими первыми врагами
. Я горжусь, что стал воином рядом с тобой! Ты поднял меня, поставил одесную. И это твоя мудрость, ведь двумя ладонями можно зачерпнуть много больше славы, чем одной. И мы – зачерпнем!
подтвердил. Да, обидные слова кричали другие, а эти – только о ценах. – У меня правильные цены! – вновь не выдержал Грудята. – Не может того быть, чтобы кто-то дешевле торговал! – Выходит, неправду вы кричали? – уточнил Стемид. Тут уж закричали многие. Мол, врет Грудята. Есть такие цены. И покупают дороже, и продают дешевле. – Выходит, ты, новгородец
Варяг. Дерзкий
мире политики, мире Власти подстава была нормой. У Власти нет ни врагов, ни друзей, ни родных. Только противники, партнёры и союзники. Временные союзники. Мир, где ни на кого нельзя опереться. Только на силу и власть. На деньги и ресурсы. Верные друзья нужны, чтобы завоевать власть, но потом всё меняется.
Князь
С одного бычка две шкуры не снимешь.
Язычник
Настоящую веру никакими историческими экскурсами подорвать невозможно, иначе это и не вера вовсе, а всего лишь убеждение.
Варяг
Есть такая притча. Некий царь призвал трех мудрецов и попросил объяснить следующий факт: почему, если в кувшин, доверху наполненный водой, опустить рыбу, то вода не выливается. Двое мудрецов представили подробнейшее обоснование. Третий опустил в кувшин рыбу. И вода вылилась. Историческая наука очень редко может следовать примеру третьего мудреца. В руках историков крайне редко оказываются одновременно и кувшин, и вода, и рыба. Поэтому девяносто процентов исторических концепций противоречат друг другу.
(Послесловие от автора.)