Цитаты из аудиокниги ««Ра»»

Если обычно американцу и русскому редко выпадает случай поближе познакомиться, то на «Ра» двое из них основательно изучили друг друга. Если бы арабы и евреи были естественными врагами, один из членов экипажа исчез бы за бортом. Если бы всевышний допускал только одну веру, у нас на борту разразилась бы религиозная война. Мы представляли вавилонскую смесь речений – восемь языков, но наяву обычно говорили по-английски, по-итальянски и по-французски.

Сама жизнь говорила о том, как важны любые, даже самые скромные, попытки наладить сотрудничество между народами. Над сфинксом и пирамидами проносились военные самолеты, вдоль бездействующего Суэцкого канала грохотали пушки. Солдаты всех пяти континентов мира воевали на чужой земле. А в странах, не захваченных войной, сидели наготове у атомной кнопки, боясь нападения других держав.

На плавучей связке папируса могут удержаться только люди, готовые протянуть друг другу руку. Я задумал плавание как эксперимент, как научную экспедицию в далекое прошлое древних культур. Но этот эксперимент вполне мог сочетаться с другим - с экспедицией в тесный, перенаселенный мир завтрашнего дня. Телевидение, реактивные самолеты, космонавты помогают нам сжать нашу планету в такой комок, что скоро народам негде будет повернуться. Земного шара наших предков давно уже нет. Когда-то мир казался беспредельным, теперь его можно облететь за девяносто минут. Нации уже не разделены неприступными хребтами и неодолимым океаном. Народы не живут больше обособленно, независимо друг от друга, они связаны между собой, и появляются признаки скученности. Пока сотни тысяч специалистов лихорадочно экспериментируют с атомами и лазерами, наша маленькая планета летит со сверхзвуковой скоростью в завтрашний день, и все мы - участники огромного технического эксперимента, и нам надо научиться сотрудничать, если мы не хотим пойти ко дну вместе с нашим общим грузом.

Папирусная лодка в океане, во власти стихий, может стать экспериментальным микромиром, попыткой показать на деле, что люди могут мирно сотрудничать, невзирая на национальность, веру, цвет кожи и политические взгляды, лишь бы каждый понял, что в его же интересах вместе с другими бороться за общее дело.

С могущественным царством ацтеков в Мексике произошло то же, что с огромной империей инков в Южной Америке. Горстка бородатых, белокожих испанцев захватила обширные государства, что называется, без единого выстрела. И все потому, что ученые и жрецы в этих странах сохранили иероглифические записи и религиозные предания: будто бы белые бородатые люди принесли их предкам блага культуры, а потом ушли дальше, в чужие края, но обещали вернуться назад.

Сочетание одобрения и противодействия – вот главный двигатель научного поиска. Одобрение – желанная награда, противодействие – вызов, не позволяющий успокоиться... Противодействие, возражения, а иногда и поражения необходимы, чтобы идти к научной истине, расширять пределы человеческого знания.

В море все равно, что в горах: то же самое чувство слияния с природой, напряженное единоборство со стихиями, огромный душевный подъем, необходимость быстро находить решение неожиданных проблем.

Когда же Америка была открыта? Это никому не известно. Первый человек, ступивший на американскую землю, не был знаком с понятием летоисчисления. У него не было календаря. Не было письма. При своих ограниченных географических представлениях он и не подозревал, что достиг нового материка, где еще не бывало людей. Первый представитель Homo sapiens, пришедший в Америку, был кочующий охотник и рыболов. Подобно своим отцам и дедам, он бродил вдоль суровых берегов арктической Сибири и в один прекрасный день очутился на восточном берегу полностью или частично скованного льдом Берингова пролива, не подозревая, что до него в здешней тундре топтали сугробы только дикие звери. Мы не знаем сегодня, пересек ли он Берингов пролив пешком по льду или на утлой лодчонке. Знаем только, что первый человек, умерший на американской земле, родился в арктической Азии. И еще нам известно, что открыватель Америки не знал ни металла, ни ткачества, что он прикрывал свое тело звериными шкурами или обработанной колотушками корой, что его оружие и орудия труда были сделаны из кости и камня, ведь это был человек каменного века.

Тур Хейердал: "может быть, мы преуспели потому, что плыли в океане, а не на карте".

С незапамятных времен Нил без устали перемалывает горы Эфиопии в удобрение для полей Египта. Вот уж подлинно исторический ландшафт, ведь из этих борозд возникла почва, питавшая один из корней мировой культуры.

Лучше иметь дело с людьми, которые сознают свое невежество.

Какое блаженство расслабиться и лежать в дружеском лоне притихшего океана, созерцая те самые картины, какие созерцали мореплаватели и землепроходцы тысячи лет до нас.