Ее маленькая тайна

Следует упомянуть, что говорил он без акцента, похож был не на грузина и не на русского, а на хитрого примата.

Сначала оказалось, что он вовсе не молчун и совсем не прочь поговорить, потом, что извилина у него хоть и одна, но до того замысловато закручена, что запутаешься. К моему водворению в доме он отнесся с пониманием. Бродил вокруг, улыбался и иногда подмигивал. Нормальный придурок.

«В луже собственной крови, за минуту до смерти, я узнаю смысл жизни. Полное дерьмо…»

— Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит? — чуть не плача, спросила Валька. — Ты можешь читать мои мысли.

— Это нетрудно, — заверила я. — Их немного, и все они глупые.

У меня возникли вопросы, и кое-что вам придется повторить, я запишу. Я охотно повторила все, что он хотел. Простились с теплотой в голосе. – Не нравится мне все это, – ворчал Док по дороге домой. – Что не нравится? Борьба с преступностью?  – удивилась я. – Ты же честный человек. И гражданин. Должен всемерно способствовать… – Ты считаешь, что таким способом можно бороться с бандитами? – нахмурился он. – А как же еще?

потом Максим спросил: – Кто вы и что все это значит? – Если б выслушали внимательно, то уже поняли бы: я хочу за

Когда волком воешь от воспоминаний, умнику, произносящему слова, что преступники тоже люди, хочется забить их в глотку вместе с зубами…

Ты улыбалась, шутила и вдруг свернулась, точно еж, выставив все иголки.

паспорт? Человек только руку протянул, а я уже

настаивать я. Резо почесался вторично. – Думаю, нам придется все-таки поехать в одной машине, я буду молчать, а ты будешь думать, что меня нет. – Как я могу думать, что тебя нет, если ты сидишь рядом? – восхитилась я. – Ну… придется тебе представить, что меня нет… – Ясно, – кивнула я головушкой, пытаясь понять, как мы умудрились встретиться с Резо у Папы, а не в третьем отделении городской психиатрической больницы. – Ты нажалуешься Папе? – спросила я и тоже почесала за ухом.