— Разве так можно! У него, — говорит, — хоть и шуба овечкина, так душа человечкина.
...но как левше после представления государю, по платовскому приказанию, от казны винная порция вволю полагалась, то он, не евши, этим одним себя поддерживал и на всю Европу русские песни пел, только припев делал по-иностранному: «Ай люли — се тре жули».
Платов ему сто рублей дал и говорит:
— Прости меня, братец, что я тебя за волосья отодрал.
Левша отвечает:
— Бог простит,— это нам не впервые такой снег на голову.
иностранным очень интересуется, то все провожатые молчат, а Платов сейчас скажет: так и так
Пожалуйста, не порть мне политики!
— Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопа не имеем, а у нас так глаз пристрелявши.