Цитаты из аудиокниги «Прислуга»

Миссисипи мне как мать. Только мне позволено жаловаться на нее. Но берегись любой, кто посмеет дурно отозваться о ней в моем присутствии, если, конечно, она и не его мать тоже

Как же я удивилась, что мир не рухнул, когда мой мальчик погиб.

Запрещенные книги я всегда заказываю у книготорговца в Калифорнии, рассудив, что, если штат Миссисипи запретил их — книги наверняка стоящие.

Я, как завороженная, прочла четыре из двадцати пяти страниц - невероятно, сколько законов нас разделяет. Неграм и белым запрещено пользоваться одними и теми же водоразборными колонками, кинотеатрами, общественными туалетами, бейсбольными стадионами, телефонными будками, цирками. Негры не смеют зайти в ту же аптеку или купить почтовые марки в том же окошке, что и я. Я вспомнила Константайн. Как-то мы всей семьей поехали в Мемфис и взяли её с собой, а шоссе размыло, но мы вынуждены были ехать по бездорожью, потому что знали - в отель нас с ней не пустят. Странно, но ни один из сидевших в машине белых не произнес это вслух. Мы все знаем об этих законах, мы живем по ним, но никогда их не обсуждаем. Я вообще впервые вижу их записанными.

Барные стойки, ярмарки, бильярдные столы, больницы...

Не могу говорить о политике без выпивки в руке.

- Грудь, - заявляет она, прижав ладонь к собственному недоразумению, - для спальни и вскармливания детей. Но не для светских раутов.

- И что прикажешь ей делать, Элеонор? Оставить дома?

Теперь я понимаю, зачем девушки отказывают, — ради этого ласкающего взор сожаления.

Кто бы мог подумать, что разбитое сердце чертовски поднимает температуру.

Я так думаю, вы сильно рискуете, когда допускаете чужого человека воспитывать свое дитя.

Нет, белые женщины не любят марать руки. У них есть маленькие изящные инструменты, острые, как ведьмины когти, но чистые, аккуратно разложенные, будто на подносе у дантиста. Они ловко с ними обращаются.

Первым делом белая леди вас увольняет. Вы огорчены, но думаете, что найдете другую работу, когда все уляжется, когда белая леди позабудет обо всем. У вас есть немного сбережений, чтобы заплатить за квартиру — за месяц, не больше. Знакомые приносят вам тушеные овощи.

Но через неделю после увольнения вы находите у себя в двери маленький желтый конверт. Внутри УВЕДОМЛЕНИЕ О ВЫСЕЛЕНИИ. Каждый домовладелец в Джексоне — белый, у каждого — белая жена, и все дружат со всеми. Вот тогда вы начинаете паниковать. Работы никакой не предвидится. Двери захлопываются перед вашим носом. А теперь вам еще и негде жить.

С этого момента события пускаются вскачь.

Если ваша машина куплена в кредит, ее изымают.

Если у вас есть неоплаченная квитанция за парковку, вас посадят в тюрьму.

Если у вас есть дочь, возможно, вы переедете к ней. Она тоже работает в белой семье. Но через несколько дней дочь возвращается домой с новостью: «Мама, меня выгнали». Она напугана, не понимает, за что. И вам приходится объяснить, что все это из-за вас.

Хорошо хоть у ее мужа есть работа. По крайней мере, будет чем кормить ребенка.

Но потом увольняют и мужа. Еще один крошечный острый блестящий инструмент.

Они кричат, плачут, обвиняют вас, спрашивают, зачем вы это сделали. А вы даже не можете вспомнить зачем. Проходят недели, и ничего — ни работы, ни денег, ни дома.

Вы надеетесь, что наконец уже все, она удовлетворена, готова забыть. Но глубокой ночью раздается стук в дверь. Нет, это не белая леди. Она никогда не делает таких вещей самолично. Но когда кошмар все же происходит — пожар, или нападение, или избиение, — вы осознаете то, что на самом деле знали всю жизнь. Белая леди никогда ничего не забывает.

И не остановится до самой вашей смерти.