Реклама
Цитаты из аудиокниги «Время жить и время умирать», страница 45
Все было незнакомо, пронизано холодом и одиночеством Неведомого. Ничего, на что бы можно было опереться, что согревало бы. Все было бесконечно, как сама эта страна. Безграничная и чужая. Чужая снаружи и изнутри.
С нами больше не станут разговаривать. Мы свирепствовали, как Атилла и Чингисхан. Мы нарушили все договоры, все человеческие законы.
За СС, за гестапо, за лжецов и спекулянтов, за фанатиков, убийц и сумасшедших — чтобы они еще год продержались у власти. Только за это — и больше ни за что! Война давно проиграна.
Мы бьемся две, три недели за какой-нибудь поганый городишко, а в последний день являются эсэсовцы и вступают в него победителями раньше нас. Посмотри, как с ними нянчатся. Шинели всегда самые теплые, сапоги самые крепкие и самый большой кусок мяса!
«Предательство, — с горечью думал он, — их предали, предали и замарали, их борьба и смерть переплелись с убийством и злом, ложью и насилием, они обмануты, их во всем обманули, даже в этой их несчастной, отважной, жалкой и бесцельной смерти».
Вши уважают чужую территорию; у них не бывает войн.
Там он остановился, посмотрел вокруг и не узнал очертаний родного города. Всюду зияли провалы, точно это была челюсть с выбитыми зубами. Зеленый соборный купол исчез. Церковь святой Катарины лежала в развалинах. Ряды крыш точно были изъедены коростой и изгрызены; казалось, какие-то гигантские доисторические насекомые разворошили огромный муравейник.
Альфонс встретил Гребера с распростертыми объятиями, он был уже навеселе.
– Вот чудненько, Эрнст! Заходи! Сегодня мой день рождения! У меня тут собралось несколько приятелей…
Охотничья комната была полна табачного дыма и людей.
– Слушай, Альфонс, – торопливо заявил Гребер еще в прихожей. – Я не могу остаться. Я забежал только на минутку и мне сейчас же нужно уходить.
– Уходить? Нет, Эрнст! И слушать не хочу.
– Понимаешь, у меня было назначено свидание раньше, чем мне передали твое приглашение.
– Пустяки! Скажи, что у тебя неожиданное деловое совещание. Или, что тебя вызвали на допрос. – Альфонс раскатисто захохотал. – Там у меня сидят два офицера из гестапо! Я тебя сейчас с ними познакомлю. Скажи, что тебя вызвали в гестапо! Ты даже не соврешь! Или тащи сюда своих знакомых, если они милые люди.
Он обнял ее за плечи и почувствовал, как напряжено ее тело. В душе Гребера вдруг поднялась волна нежности. Элизабет вся подобралась, точно животное, почуявшее опасность; тут не было никакой позы, да она и не стремилась к ней, мужество было ее опорой, сама жизнь напряглась в ней при вое сирен, который теперь стал другим и возвещал смерть, и она не старалась это скрыть от себя.
-время, у нас его так мало.
-да, вчера его было еще много. а завтра нам будет казаться, что сегодня было много.
