. Ради Бога, господа, побольше порядка. Бог с ним: в Америке живёт, по всей Европе ездит. Везде про нас рассказать может. Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу.

1 туземец

. Воля ваша, а я всё-таки не понимаю, зачем мы этому богатому путешественнику представляться будем.

Член 66 комиссий

. Как зачем? Первый миллионер в мире – и вдруг о нашем существовании знать не будет! Должны мы его поставить в известность, что живут, мол, в сём городе такие-то. Лестно. Как только сделать – не знаю.

2 туземец

. Да, по моему, господа, очень просто. "Будучи, – мол, – наслышаны о ваших богатствах"…

3 туземец

. Нет, не годится! Подумает ещё, что денег в займы просить пришли. Нет, так не хорошо.

4 туземец

. А если этак: "Имеется, – дескать, – в здешнем городе театр, пока ещё никому не принадлежащий. Может быть, захотите снять"…

Журналист

. Эк, куда хватили! А ещё тенором считаетесь и в опере поёте. Станет Вандербильд в Одессе городской театр снимать, когда это уж всему свету из моих фельетонов известно, что театр следует сдать г-ну Гордееву, и никому больше. Вот, господа, если уж делать, так делать так: "Будучи, – мол, – от природы своей корреспондентами, сочли священным долгом уважающих себя литераторов явиться и засвидетельствовать почтение"…

Член 66 комиссий

. Покажет он вам корреспондентов. Нет, господа, нужно не так. Нужно вот как. Всем вместе, и чтоб один речь держал. "Узнав, – мол, – о приезде столь достопримечательного лица, сочли долгом составить из себя комиссию и явиться"… Ну, и так далее. Кто только говорить будет?

Все

. Да уж вы! Вы у нас в 66 комиссиях заседаете, вам уж всё равно. Вы! Вы!

Член 66 комиссий

. Нет, господа, я не могу. Я в думе – и то с трудом… Вот это уж пусть у нас г-н журналист. Вы у нас литератор.